– Прежде чем я начну собрание, мне нужно знать, в каком мы сейчас положении, – говорит Веспер. С трудом она добавляет: – Я уже видела Жестокую Судьбу.
Хоть раз в жизни шепот Самаэля, заменяющий ему голос, звучит уместно:
– Тысяча Гвоздей понесли тяжелые потери, половина выживших ранены или страдают от отравления сущности. Я окажу помощь тем, кому смогу, но они уже не те, что прежде.
– Хуже всего пришлось делегации Западной Расщелины. Их лидеры погибли, и жертв среди них больше всего.
– Что насчет Нового Горизонта? Красного Пути? Ордена Сломанных Клинков? И где Дженнер?
Услышав это имя, Странник поднимает глаза. Ловит взгляд Веспер и качает головой.
Кажется, что из нее слегка выпустили воздух.
– Ох… Прошу меня извинить, он так долго был на моей стороне, и я думала… Знаешь, где его тело? Я бы хотела увидеть его, если будет время.
Странник отводит взгляд.
– Новый Горизонт еще с нами, – говорит Самаэль. – Я не знаю, как именно обстоят их дела, но Очертание выглядит счастливым. Без их поддержки Империя уничтожила бы нас изнутри. Крысолюды Красного Пути не вступили в бой, но их туннели позволили нам перенести битву прямиком к ним.
– Ясно. Что насчет ордена?
– Орден держится, но некроклинки теперь бесполезны. – Самаэль опускает голову. – Я подвел – и тебя, и их. Прости меня.
– Нет, Самаэль, если кто-то кого-то здесь и подвел, то это я. Взгляни на меня. Еще ничего не кончено, а теперь, когда Дженнера больше нет, мне нужно, чтобы ты был сильным, сильнее, чем обычно.
Он смотрит ей в глаза.
– Я в твоем полном распоряжении.
– Хорошо. Что-то еще?
– Жертвы среди мирного населения. Хотя основные силы Империи были брошены на стену, в начале битвы внутрь отправили небольшую штурмовую группу.
Рядом с Веспер тихо начинает гудеть меч.
– Они пришли ко мне за защитой… – После неловкой паузы она добавляет: – Что говорят люди?
– Кто-то сбежал. Большинство осталось. Многие хотят сражаться.
– Значит, мы должны дать им оружие. Скажи Горад и Кишкососу, чтобы проследили. Мы подумаем, как отплатить Слейку, когда это закончится. Всё? Хорошо.
Самаэль, собери делегации. Семеро прибудут через несколько часов, и мы должны быть готовы.
Когда они расходятся и Веспер собирается уходить, к ней неуверенно подходит Джем.
– Ты ведь не собираешься с ними сражаться, так?
Она недоверчиво смотрит на него.
– Разумеется, собираюсь. У нас нет выбора.
– Я знаю, что битва будет. Но я спрашиваю, обязательно ли тебе ее возглавлять? Ты спрашивала об остальных, но что же ты сама? Те люди, там, снаружи – им нет до тебя дела. Их заботят лишь они сами. – Он делает неопределенный жест, не касаясь ее руки. – Разве ты и так уже не пожертвовала многим?
– Я это делаю не потому, что хочу, я это делаю потому, что должна. Больше некому, Джем. Только мне. Я это начала, и я должна это закончить.
– Но что если от тебя ничего не останется?
Веспер закрывает глаза.
– Сейчас не самое подходящее время. – Она знает, что это его разозлит, и пытается предотвратить спор. – Послушай, я не могу одновременно сражаться с Семерыми и с тобой. Помоги мне. Приготовься сам и подготовь Рилу. Когда все закончится, мы сможем поговорить.
– Это никогда не закончится. – Он смотрит на нее, и от увиденного его пронзает боль. Он отходит в сторону.
– Мы поговорим после битвы, обещаю.
Джем сглатывает ответ. Горький его вкус еще надолго задерживается на языке.
Козел обследует траву на дальней стороне Горна, десятой дорогой обходя людей и их заботы.
Ужасы прошлой ночи позабыты, солнца так же тепло, как и всегда, греют его спину.
Его внимание привлекает искательное блеяние.
Это коза.
При взгляде на нее цепенеют ноги и замирает челюсть. Он знает: если позовет ее, она убежит, и поэтому молчит. Он также знает, что она убежит, если он за ней погонится, и поэтому остается на месте. У него совершенно нет идей, что делать, и поэтому он застывает на месте, приковав к ней взгляд.
Она медленно приближается, иногда останавливаясь, чтобы обезглавить очередной цветок, а ее глаза, не отводящие взгляда от его глаз, сверкают.
Козел пошатывается, у него дергаются веки и внезапно затуманивается зрение. Каким-то образом ему удается не потерять сознания.
Получив призыв к вниманию, он опять блеет и гарцует ближе, пока его голова не оказывается всего лишь в нескольких дюймах от ее головы.
Козел перестает дышать и двигаться.
Медленно сокращаются последние несколько дюймов, и вот бородатый рот уже трется об его щеку.
Он блаженно закрывает глаза. Она прижимается к нему во второй раз, уже крепче, и внезапно это оказывается перебор. Он открывает рот и восторженно горланит.
Коза резко подпрыгивает.
С веток срывается пара птиц.
Вскоре козел вновь остается в одиночестве. Повесив голову, он несколько раз печально блеет.
Веспер поднимается в центр зала. Вокруг затихают делегации – не столько от шока, сколько из уважения к ней. Всех уже достигли слухи о ее ранениях и исцелении, но многие впервые видят ее своими глазами.
Инфернали закрываются от серебристой сущности, бегущей сквозь нее словно горящая ртуть. Люди, которые видят лишь ее физическую оболочку и ничего больше, не понимают, как она еще жива.
Все присутствующие максимально сосредоточены и ждут, когда она начнет речь. После битвы их уважение к ней вышло на новый уровень. Не просто дипломат, не просто Хранительница меча, не просто та, что закрыла некий далекий Разлом. Она стала чем-то иным, главным лицом происходящего, легендой, фигурой, с которой они более не могут себя соотносить. Они перед ней благоговеют.
В голове у Веспер всплывает воспоминание о Сияющем Граде и океане набожных лиц на ступенях святилища Семи, а вместе с ним – чувство ужасающего одиночества.
Она вглядывается в многочисленные делегации. Савмир и его крысолюды кажутся встревоженными, взволнованными. На месте Жестокой Судьбы беспокойно сидит Эззи, рядом с которым так же беспокойно озираются Макс и Макси. Делегация Западной Расщелины до печального немногочисленна, а место Первого пустует. Плоская Башка с трудом удерживается на стуле, тяжело подпирая подбородок кулаком. И лишь Очертание и размалеванные члены делегации Слейка будто совсем не изменились.
– Прошлой ночью, – начинает она, – вы совершили невозможное. Вы сражались против Империи Крылатого Ока – и победили. Они пришли со своими солдатами и боевыми машинами, когда мы практически не были готовы, и вы выстояли. За это мы заплатили высокую цену. – Она останавливается, обводя взглядом каждую группу по очереди. – Слишком высокую цену. Ни один из нас никогда не станет смотреть на мир по-старому. Но мы победили. Большинство из нас не были знакомы, но мы сражались плечом к плечу – и победили.
Она позволяет угаснуть появившемуся оптимизму.
– Хотела бы я сказать, что битва окончена. Но это не так. Еще до полудня здесь будет небесный дворец Альфы.
Они это знают, но ее слова на мгновение окунают их в реальность. Делегаты качают головами и обмениваются мрачными репликами. Веспер поднимает руку, и они замолкают.
– Послушайте. Говорят, что никто прежде не выживал после битвы с Семерыми. Возможно, это правда. – Раздается очередное нерадостное ворчание, которое обрывается, стоит ей продолжить. – Но Семерых больше нет. Гамма и Дельта с нами. Их армия пала. Мы справимся. Вместе.
Будто по некоему невидимому сигналу Горад и Кишкосос наклоняются вперед.
– У Кишкососа есть вопрос насчет их армии, – произносит Горад.
– Да, – соглашается Кишкосос, – насчет имперской армии, которую мы пленили.
Горад кивает.
– Почему мы их не убили? Было бы безопаснее. И дешевле. Не надо было бы кормить.
– А их не вдруг-то и укротишь, – бормочет Кишкосос.
Очертание поднимает руку, показывая, что желает высказаться. По кивку Веспер оно заговаривает:
– Я тоже размышляло над этим вопросом и нашло решение, которое позволит сберечь ресурсы и принесет пользу обеим сторонам. Отдайте их нам.
– Что вы с ними будете делать? – спрашивает Веспер.
– Предоставим им новую цель, точно так же, как сами стали бы искать новую цель для себя, если бы потерпели поражение.
Веспер одаривает тяжелым взглядом Очертание, затем – остальных членов делегаций.
– Вы правда этого хотите? Я полагала, мы собрались здесь, чтобы действовать иначе, чем привыкли. – Она выпрямляется. – Я не для того приказала связать этих людей, чтобы потом их убить. Я сделала это, потому что существуют разные способы одолеть врага, как и разные способы проживать жизнь.
Эззи прочищает глотку:
– Эззи слышит тебя, великая госпожа, и Эззи поражен сутью твоих изумительных слов, но мало кто из нас достоин твоего величия. Мы-то люди маленькие, нам бы лишь бы было где жить да что в рот положить.
– Кто будет их охранять? – спрашивает Савмир. – Нельзя одновременно драться и сторожить. Нельзя разделять наших воинов. Врагов слишком много!
– В этот раз все будет иначе, – отвечает Веспер. – Те, кто были ранены, но в силах держать оружие, будут охранять пленников.
Небесный дворец Альфы нельзя захватить так же, как обычную наземную военную базу. Неважно, будет у нас численное преимущество или нет – они просто пронесутся у нас над головами и сотрут нас с лица земли. Чтобы мы могли сражаться с ними на равных, мы должны опустить их до нашего уровня. А для этого нам нужно доставить людей наверх, во дворец.
У нас остались корабли Первого вдобавок к сдавшимся имперским кораблям. Мы отправим на них лучших людей и прикажем высадиться во дворец в нескольких местах сразу. Если мы сделаем все быстро, то заставим дворец опуститься, и тогда оставшаяся часть армии сможет атаковать.
Она замолкает, позволяя им переварить эту информацию.
– Я бы хотела, чтобы в этот рейд вызвались добровольцы. Потерь будет много.
– Где ты найдешь пилотов для оставшихся кораблей? – спрашивает Горад.