Мир-Пятнадцатой хватает ума, чтобы не торопить Семерых, и поэтому, задав вопрос, она ждет ответа.
Что они сделают? Что они могут сделать? Семеро не едины во мнениях.
Альфе невыносимо видеть, как низко пал мир, даже один взгляд на него приносит ему боль. Он не в силах понять, как создательница могла бросить их в такой момент и почему она его не предупредила.
Бета пытается мыслить наперед, но каждое решение оборачивается в его разуме новой бедой, и еще одной, и еще одной, превращаясь в череду разочарований, что ведет к разрушению и смерти.
Скорбь Гаммы перемежается со злостью – на Массасси, на своих братьев и сестер. Они – сплошное разочарование. Она чувствует себя тоскливо-беспомощной. Хоть она и не любит свою создательницу так, как остальные, ее слезы текут таким же неостановимым ручьем.
В голове у Дельты в первые годы не возникает никаких мыслей. Ее несут более сильные потоки эмоций, нежели любого из ее сестер и братьев. Они не знают, что с ней делать, и разрываются между восхищением глубиной ее любви, завистью к ней и, в случае Гаммы, раздражением.
Эпсилон, Тета и Эта тоже скорбят. То, чего они ждали, случилось, но жизнь все равно продолжается. Это их сломало, расстроило и разочаровало. Возможно, думают все трое, это только начало. Но все же это так похоже на конец, что они не могут уверовать в это полностью.
Но что-то делать нужно. Нужно исполнить желания создательницы и почтить ее тело.
Семеро принимаются за возведение достойной гробницы. Гигантский металлический куб, балансирующий на одной вершине и поднятый на пять метров в воздух. Стены внутри него покрыты гобеленами, изображающими жизнь и труд Массасси. Каждое достижение, пройдя через фильтр любящих очей Семерых, становится выдающимся деянием, что ослепительно сияет и затмевает любое уродство.
Это – единственное, что создают Семеро.
Так довольны они своей работой, что решают остаться здесь и создать святилище, где смогут закрыться наедине со своей скорбью.
Останки Массасси переносятся в куб, а для их охраны создается орден. Служители, которые живут и умирают внутри этих стен, незапятнанные внешним миром.
Сокрытые в своей обители, Семеро находят способ почтить память. Они делятся воспоминаниями о лучших временах, поют о создательнице и своей любви к ней, заново переживая каждую подробность, каждую секунду тех лет, которые она благословила своим присутствием.
Обычно эти сцены заканчиваются потоками слез из жидкого камня, застывающего на воздухе, создающего своего рода скорлупу вокруг серебряных тел. Живые гробницы внутри склепа.
Лишь самый храбрый или самый безрассудный осмелится их потревожить.
Мир-Пятнадцатая не может сказать наверняка, к какой категории причислить себя, когда она предстает перед ними. Она знает, что их раздражает само ее присутствие, и все равно приходит. Империя Крылатого Ока разваливается, и нужно что-то предпринять. Семеро должны действовать.
Ласково и самоуничижительно Мир-Пятнадцатая им это объясняет. Всю свою жизнь она имела дело с невыносимой и опасной старой женщиной, и ее поражает, насколько полезными оказываются ее навыки для разговора с бессмертными.
И они действуют.
Они возносят Мир-Пятнадцатую, превращают ее в мост между собой и человечеством. Она лишается волос на клеточном уровне. Лишается она и ногтей – и становится безупречно гладкокожей, незапятнанной, какой была и Массасси. Ее одевают в перья и нарекают Покорностью.
Ей достается странная роль – сиделки, посланницы и символа, и всего этого – в одном лице. Покорность быстро осваивается, и вскоре в мир выходят рыцари-серафимы, восстанавливая порядок.
И Империя медленно возрождается. Ее люди уже не такие, как прежде. Внешние колонии утратили многовековую гордость, на замену которой пришли страх и суеверия. В сотни раз сократились могучие армии, а от множества спутников, что прежде вращались по орбите этого мира, остались лишь пустые оболочки. Был ослаблен даже дозор у Бреши, и там, где раньше стояли легионы, ныне остается лишь аванпост.
Существующая разруха стабилизируется, и распад Империи замедляется. Из года в год изменения едва заметны, и все же с каждым новым поколением Империя угасает еще на толику.
Покорности запрещено умирать, и ее роль перенимают дочери Мир-Пятнадцатой, затем – ее внучки, и так далее. Каждую обучает ее предшественница, которая должна выглядеть и вести себя точно так же. Непрерывная нить, за которую могут ухватиться Семеро.
Пока Альфа, Бета и Дельта забываются в ностальгии, а Эпсилон, Тета и Эта продолжают выжидать, Гамма дымится от злости. Из всех Семерых она любит Массасси меньше остальных и наиболее отдалена от своих сестер и братьев.
И поэтому, когда приходит Покорность, чаще всего откликается именно она.
И когда, тысячу лет спустя, наконец открывается Брешь, именно она выходит на борьбу с демонами – в одиночку.
И именно она за это расплачивается.
Глава двадцать вторая
Странник видит, что это его шанс. Дельта в гневе наступает на Бету, указывает на Рилу, разводит руки, охватывая все пространство вокруг, а затем вновь делает выпад в сторону Беты.
Тот пятится назад, неуверенно отвечая сестре. Конечно, Бета тронут ее аргументами, ибо его природа заставляет его выслушивать и обдумывать, прежде чем отказать.
Мазар не поднимается с колен, делая все возможное, чтобы оставаться незаметной.
Странник бросает быстрый взгляд на лежащую на полу девочку, обнимающую руку, которой коснулся Бета. Ее лицо кривится от боли, и он, видя это, тоже морщится, а затем поворачивается к Бете.
Бессмертный обороняется, отвлекаемый Дельтой.
Кружа рядом, пытаясь держаться вне поля зрения Беты и его меча, Странник наступает и вскоре оказывается в нескольких шагах от границы досягаемости клинка.
Осторожно ступая, он резко бросается вперед, шаг, второй, заносит меч Дельты, тянет ноту, со всей силы целится в незащищенную спину Беты.
Меч Беты замечает его слишком поздно, в изумлении разворачивая глаз и предупреждая Бету при помощи соединяющей их сущности. Следует движение, которое могло бы перейти в парирование, если бы началось на несколько драгоценных секунд раньше.
Но меч Дельты не подхватывает песню Странника и каменеет в его руках. Клинок ожесточается и втягивает энергию, и поэтому нота звучит глухо. Серебряные крылья раскрываются в обратном направлении, вынуждая Странника замедлить удар.
Когда меч достигает цели, удар теряет силу, превращаясь не более чем в невежливое похлопывание по спине.
Странник успевает удивиться и разозлиться на меч Дельты, после чего поворачивается Бета, гневно занося собственный клинок.
Дельта пытается вмешаться, тянется к брату, кладет ладонь ему на щеку, поворачивает к себе его лицо. Но что бы она ни собиралась сказать, ее прерывают: раздается несколько взрывов, и дворец сотрясается.
Наступает пауза, достаточно долгая, чтобы ощутить вибрации в полу и задуматься над их источником, а затем услышать раздающийся снаружи рев. Нечеловеческий звук, что исходит от стен и плавит соединяющий здания материал.
Сперва медленно, Странник начинает скользить прочь от Беты. Бросает хмурый взгляд на ничем не провинившиеся ноги. Когда инерция нарастает, Странник наклоняется вперед, размахивая руками, чтобы удержать равновесие.
Что-то давит на небесный дворец, разворачивая его. Пол наклоняется под резким углом, превращаясь в пологий склон. Бета и Дельта машинально делают шаг наверх, и крылья удерживают их в том же положении, тогда как все вокруг переворачивается вверх дном.
Страннику так не везет.
Он поскальзывается и падает лицом вниз. Ухватиться не за что, но носки его ботинок скрипят на гладком полу, находя опору.
Мазар растягивается на полу, превращаясь в бронированную звезду, медленно уползающую прочь.
Мимо прокатывается Рила. Он не успевает ее удержать, но ей удается схватить его за лодыжку, из-за чего оба проскальзывают еще несколько шагов.
Вскоре пол возвращается на место, не совсем ровно, но достаточно для того, чтобы Странник сумел встать. Он помогает подняться Риле. По ее лицу бежит холодный пот, одна рука прижата к телу и продолжает слегка дымиться.
Дельта и Бета одновременно поворачиваются к стене. Кажется, оба увидели нечто шокирующее.
Странник, щурясь, смотрит туда же, Рила повторяет за ним.
Они не находят в стене ничего странного, она такая же, какой и была всегда, украшенная выкованными в серебре образами. Миниатюрные фигурки не стронулись с места, они по-прежнему стоят, застыв в различных позах и разыгрывая безмолвные сцены из древней истории.
Бета и Дельта продолжают всматриваться в стену, как и Странник с Рилой. Он уже собирается отвернуться, как вдруг раздается громкий и близкий взрыв и в коридор влетает острие костяного копья. В форме острого конуса, похожее на наконечник гигантской стрелы, полтора метра в длину. Пока они наблюдают за ним, на его поверхности проявляются четыре линии, и шишка раскрывается, присасываясь к стене. Сердцевина его оказывается темным туннелем, похожим на уродливый гибрид желоба и глотки, покрытым мышцами и серой плотью.
Рила начинает сжимать руку Странника чуть сильнее.
Туннель дергается в конвульсиях, его конец крепко зажат, равно как и остальные мышцы. Из глубин раздается отвратительное пузырящееся бурление, и в итоге туннель извергает на пол тело.
Это одна из воинов с ходулями из Слейка. Когда она выпрямляется, туннель блюет вторым из их числа, затем третьим, и коридор стремительно заполняется покрытыми слизью бойцами с оружием наготове.
Вокруг Беты начинает гудеть воздух. Он направляет свой меч на туннель и, взмахнув крыльями, бросается вперед.
Возникает голубое сияние, образуя защитный купол шириной в размах его крыльев, покрывающий Бету с кончика меча до основания плеч.
Не успевает купол превратиться в кокон, как вспыхивает рука Дельты, захватывая жесткими пальцами серебристую лодыжку. Разворачивается в воздухе, используя энергию движения Беты и перенаправляя ее в сторону, и отбрасывает брата по орбите поющим сияющим спутником.