– Ты меня слышишь? – спрашивает она.
Странник не отвечает.
– Знаю, ты через многое прошел, и это несправедливо, но мне правда надо с тобой поговорить.
Странник не отвечает.
– Пожалуйста… – добавляет она, и от искренности ее мольбы голос звучит куда проникновеннее.
Странник резко открывает глаза. Взволнованно моргает, постепенно фокусируя взгляд, и переводит его на Веспер.
– Привет, – тихо произносит она.
Он одаривает ее сонной улыбкой.
От облегчения она громко выдыхает.
– Я так рада, что ты здесь! – Она нежно берет его за левую руку. Большим пальцем он проводит по ее пальцу, ощупывая гладкий металл. Хмурится. – Семеро меня спасли. Я умирала – наверное, ото всех этих ранений. Но они мне дали новую кожу и… ладно, это сейчас не имеет значения. Важно то, что я жива, и что ты жив, и что мы выстояли. Семеро сдались, но напряжение между Империей и югом как никогда сильно, и, кажется, мне нужно время, чтобы справиться со всем, что с нами случилось, но времени совсем нет. Все происходит так быстро, и я знаю: если я не возьму все под контроль, то это сделают другие, и я не уверена, что Самаэль справится, да и вообще вряд ли хоть кто-нибудь окажется на это способен.
Янтарные глаза очень стараются оставаться открытыми, пока она говорит, и в них проскальзывает осознание, наполненное тревогой, надеждой и подозрениями. Когда она заканчивает, Странник слабо сжимает ей руку, после чего вновь проваливается в сон.
Она еще какое-то время держит его ладонь, выжидая, пока его дыхание вновь выровняется, и отпускает ее.
– Ладно, – говорит она, обращаясь не только к мечу, но и к себе самой. – Думаю, я смогу.
Веспер стремительно направляется к центральной части купола; ее разум бурлит, пытаясь придумать речь. Отстраненно она замечает людей, пытающихся отремонтировать поврежденные участки Горна. Поверхностные повреждения оставляют без внимания, и все усилия направлены на укрепление основных секций крыши. Самые критические трещины перекрыли поперек металлическими балками, похожими на чрезмерно маленькие пластыри, из-под которых выглядывают раны.
Изнутри Горн похож на преждевременно постаревшее лицо. Веспер это не расстраивает. Наоборот, ей почему-то кажется это правильным. Так же, как и они, это здание страдало и, как и они, оно выстояло.
В людях, мимо которых проходит, она видит неуверенность. Они уже не знают, как им реагировать. Не существует этикета, подобающего ее уникальному статусу. Кто-то преклоняет колени, кто-то салютует, кто-то приветственно машет, а один или двое зарываются в работу, делая вид, что не заметили ее.
Кроме рабочих, в куполе никого нет. Она понимает, что собрание уже началось. Переходя на бег, Веспер врывается в главный зал собраний и видит, что он полон.
Это ее воодушевляет. Она опасалась, что после битвы делегации сдадутся и отвернутся от ее мечты о мире. Но быстрый взгляд на ряды подтверждает, что здесь собралось множество представителей юга: Красный Путь, Вердигрис, Западная Расщелина, Тысяча Гвоздей, Новый Горизонт и Слейк заполнили свои места.
По ее требованию места предоставили и тем, кто не принадлежит ни к одной группировке, и их спешно выбранные лидеры неловко стоят посреди своих людей, слегка ошарашенные.
По мере того как нарастает радостное волнение, она шагает к центральному возвышению и видит, что его уже кто-то занимает и проводит собрание.
Нер.
– Что происходит? – спрашивает Веспер.
Нер отвечает холодной улыбкой.
– Я думала, это очевидно. Это место, где мы обращаемся к делегациям, не так ли?
Веспер кивает.
– Именно это я и делаю. Дивенбург снова у дел, и он велик и прекрасен, как никогда. Все уже заметили, что наш город теперь мобилен. Мы можем переносить торговые сношения прямиком туда, где в них возникнет желание. Понимаешь? Больше никаких караванов, разбойников и опасных стихий. Наступает новый век торговли, развития и процветания.
От имени Первого я предлагаю организовать консорциум. Наши двери открыты для тех, кто желает вести переговоры. Нам также нужны острые умы и дополнительные руки. В Дивенбурге нет недостатка в работе.
Савмир, Горад, Кишкосос и Эззи кажутся заинтересованными, и на их лицах отражаются производимые в уме подсчеты.
– Погоди, – говорит Веспер. – Об этом пока рано говорить. Нам нужно сперва решить вопрос с освобождением пленников и с помощью тем, кто серьезно пострадал в битве.
– Нет, не нужно, – резко отвечает Нер. – Нам ничего этого не нужно. Это нужно тебе. Что касается моих нужд, свое предложение я озвучила. Когда закончишь, можешь найти меня в Дивенбурге, если собираешься вписаться в будущее.
Веспер ошарашенно смотрит на Нер, которая уже спускается с возвышения.
Прежде чем ей удается собраться с мыслями, вперед выдаются Горад и Кишкосос.
– У Кишкососа есть вопрос, – говорит Горад.
– Я быстро, – добавляет Кишкосос.
– Он хотел бы узнать, как мы собираемся наказать Семерых. Не тебя, разумеется, – произносит Горад.
– Разумеется, – согласно кивает Кишкосос.
Они смотрят на нее. Все смотрят на нее.
– Ну, Альфа-то уже наказан. Скован цепями. Они сделали Его пленником из-за того, что́ Он натворил.
Горад взрывается в возмущении, карикатурно раскрывая свои накрашенные губы в широком «О»:
– А-а, то есть старый добрый Альфа вырезает своих же людей, затем приходит за нами, а по пути до основания сжигает многочисленные колонии. Тысячи смертей на севере, не говоря уже о нас, тех, кто прошел через мясорубку, и за все это он получает возможность попонтоваться блестящими побрякушками!
– Весьма щедро, – бормочет Кишкосос.
– Может, мы не тем занимаемся, Кишкосос? Мне кажется, нам следовало бы ходить тут убивать всех подряд, раз за это добрая Веспер в качестве благодарности выдаст нам набор железных цацек! Здесь так много людей, которые не могут позволить себе и звена, не говоря уже о целой цепи! – Ее голос ожесточается, и она добавляет: – Почему он еще жив после всего, что натворил?
По куполу разносится одобрительный шум.
– Как вы не понимаете? – отвечает Веспер. – Мы не можем убить Альфу, не убив себя. Сущность Семерых вплетена в этот мир. Она помогает останавливать разрушения, нанесенные Разломом. Она… – Веспер запинается, подыскивая слова, – продлевает равновесие.
Когда во время сражения сломался меч Дельты, раскололось и красное солнце. Мы должны уважать эту связь. Если бы Альфу убили, то все мы были бы мертвы.
– Удобно, – бормочет Горад.
– Очень удобно, – бормочет Кишкосос.
– Чем докажешь? – спрашивает Горад.
На мече сужается глаз.
– Вам придется поверить мне на слово.
Воцаряется неловкая тишина.
Эззи прочищает глотку:
– Никто не сомневается в твоих словах, о величайшая и сиятельнейшая госпожа. Но у нас множество тревог и вопросов. Семеро сказали, что теперь ты – одна из Них. Неужели ты можешь быть одной из Них и оставаться одной из нас? Как мы можем быть уверены, что когда упадут цепи, Альфа не сделает этого снова? Как остановить Империю от повторного нашествия через несколько лет, когда она восстановит силы и придет сжечь бедного Эззи?
– Все завязано на доверии, Эззи. Что бы я вам ни сказала и ни показала, все можно поставить под сомнение. Если вы мне не верите, то я уже потерпела неудачу в том, чего мы пытаемся достичь. Но, думаю, мы заложили прочный фундамент. Вы доверяли друг другу, когда на кону стояла ваша жизнь, и доказали, что достойны этого доверия. И, главное, вы достаточно верили мне, чтобы прийти сюда. И теперь я вновь прошу вас о доверии.
Она выжидает пару мгновений и остается довольной тем, что никто не вбрасывает очередной комментарий.
– Однако, отвечая на ваш вопрос, – продолжает она, – я осталась собой. Со временем это станет очевидным. Альфа пребудет в цепях до тех пор, пока мы не решим, что его можно освободить. – Она широко раскрывает руки. – Все мы. Только если согласится каждый из вас, а если этого не случится – что ж, так тому и быть. Что касается Империи, ей нужно вновь объединиться. Когда она отступила, вы приспособились к произошедшим изменениям, а сейчас пришла очередь Империи наверстывать упущенное. Теперь я могу заставить это случиться. Среди нас сидят лучшие торговцы, воины, инженеры, некронеры. – Она улыбается. – Те, кто пережил все! Вместе мы столького можем достигнуть. Поэтому у меня к вам вопрос: вы со мной?
Проходят дни, и группы объединяются в альянсы, подобно заключенным, скованным по рукам и ногам. Один тащит другого, пока не начинает двигаться вся цепочка, врезаясь друг в друга, неловко поскальзываясь, но продолжая идти, и при этом – в одном направлении.
Делегаты приходят к Веспер, чтобы представить ей свои соображения по поводу будущего, – и точно так же ходят в Дивенбург, чтобы обсудить более приземленные вопросы.
Сливаются воедино две концепции развития, разрастаясь подобно деревьям, переплетаясь и подпитывая друг друга. Обсуждаются права на землю и права для жителей мира, старожилов и новоприбывших, устанавливаются незамысловатые законы, позволяющие разрешить споры по поводу нейтральных земель. Пока неясно, как эти законы претворять в жизнь, но основные принципы выведены.
В то же время рассказываются военные байки. Лучшие из них застревают в головах слушателей, обрастают крыльями и вылетают наружу, а затем полируются сотнями языков, пока имена их персонажей не приобретают героический ореол.
Некроторговля возрождается – так, будто никогда и не исчезала. Такова нужда раненых и жадных, а также необходимость в восстановлении Дивенбурга, что поле брани полностью избавляется от трупов.
К концу первой недели на нем не остается ни одного тела, а к концу второй – ни одного ошметка обгорелой плоти. Дождь начинается и прекращается, и люди постепенно привыкают к виду трех солнц. А затем, когда делегации начинают готовиться к запоздалому возвращению домой, появляются ростки новой жизни, никогда прежде не виданной в этом мире.