Прямо на них тупым концом опустился светящийся столп, а затем взлетел обратно в небо, не оставив ничего, кроме цепочки следов, которая обрывалась точно в центре идеально круглой ямки. Вокруг темнела спаленная нестерпимым жаром растительность. На мгновение показалась капсула, захватившая Ариану с заложницей, и тут же убралась в раскаленную докрасна трубку, готовая покинуть планету. Затем снаряд снова скрылся за облаками.
Аппарат, призванный Арианой, называется «Тор» и напоминает исполинский молот. Он состоит из огромного камня-навершия и очень длинной и легкой рукояти, способной достать до поверхности, тогда как навершие лишь слегка задевает верхние слои атмосферы. Он и вращается, как брошенный молот, то есть рукоять совершает широкий оборот вокруг навершия.
На конце рукояти находится пассажирская кабина, в которой, потеснившись, могут уместиться трое. Во время спуска и подъема она заключена внутри внешнего корпуса, который защищает ее от жара и давления при переходе через атмосферу. «Тор» спускается из космоса по тому же принципу, что и бола с приколами, которыми не так давно воспользовались Кэт-два и Белед, с той лишь разницей, что рукоять молота не ждет пассажиров в верхних слоях атмосферы, а опускается до самой земли и захватывает все, что окажется в пределах досягаемости. Зону захвата отмечают лазерами, чтобы пассажиры знали, где стоять. Навершие молота затем попадает в атмосферу, замедляется от трения воздуха, вскидывает рукоять вверх, и кабину с пассажирами выбрасывает на гораздо более высокую орбиту. В конце концов навершие отделяется и падает на планету, как обычный метеорит. Поэтому «Тор» – аппарат одноразового использования, и его применяют лишь в экстренных ситуациях, да и то лишь когда необходимость в извлечении столь высока, что не страшно сбросить на Землю болид, который может попасть куда угодно.
Так что в Северной Америке к востоку отсюда уже есть новый кратер, а Ариана с пленницей направляется к безопасному убежищу на территории красных. Что их там ждет, можно было только гадать, но Ариане, скорее всего, приготовлена высокая награда: медаль и очередное звание в иерархии разведслужб.
Док так больше не произнес ни одного связного слова. От увиденного его хватил удар, после которого немедленно наступила афазия. Еще через час он скончался от отека головного мозга. Диггеры похоронили его и Меми на том месте, где они умерли.
Через несколько часов старик-диггер пришел в себя, осталась только легкая контузия. Мужчине помоложе на ногу наложили шину. Оба рвали и метали, призывая убить пленников. Однако большинство диггеров все же были под впечатлением от происшедшего и выступали за более взвешенный подход к отношениям между их племенем и цивилизацией, которая породила «Тор» и боевых роботов.
Чтобы продемонстрировать собственный технологический уровень, да и просто выпустить пар, диггеры подорвали заряд кустарной взрывчатки на пустом пространстве между планером и свежими могилами. Очевидно, это было предостережение для Барда и Беледа, которые, как подозревали, прятались где-то неподалеку.
Тэ, Эйнштейна и Кэт-два заковали в ошейники из гнутой стали. Сзади были приварены петли так, что через них можно пропустить цепь, чтобы пленники не разбежались. С одного конца на цепи висел древний навесной замок, слишком большой, чтобы пролезть через петлю на ошейнике Кэт-два. Другой конец был прикручен к деревянному колу, который особо мускулистый диггер вбил в землю, орудуя молотом с каменным навершием, точно «Тор» в миниатюре.
Чуть выше по склону, вне досягаемости пленников, диггеры соорудили небольшой тур, на который водрузили еще один заряд взрывчатки. От него к лагерю, расположившемуся под крыльями планера, тянулись провода.
– Что это было? – взвился Эйнштейн, когда диггеры оставили их в покое. – То есть «Тор» я узнал. Слышал про такие. Но я не понимаю… – не найдя слов, он только всплеснул руками.
– Ариана – засланец, – ответил Тэ, затем поправился: – То есть это для нас она – засланец. А для красных, подозреваю, теперь национальный герой.
– То есть это красные отправили «Тор», чтобы, как ты выражаешься, извлечь ее.
– Именно. Ее и, что более важно, живого и дышащего землянина.
Кэт-два, на конце цепи, забралась в спальный мешок и заснула. Тэ подозревал, спать она будет долго. Они с Эйнштейном отползли как можно дальше по цепи, чтобы не мешать ей, и уселись на корточки. Диггеры оставили им дров и розжига. Без лишних слов орбитеры начали раскладывать костер. Сразу выяснилось, что у Эйнштейна есть опыт, так что Тэ решил не вмешиваться. У юного айвинца были весьма своеобразные представления о кострах.
– Где ты научился так драться? – спросил Эйнштейн. – У тебя в предках были феклиты?
– В драке главное не умение, а настрой.
– Ну вот, а я застыл на месте, как истукан.
– Понимаешь, случается, что последствия решений, которые наши евы приняли пять тысяч лет назад, проявляются в самый неподходящий момент. В тебе генетически заложено держаться в стороне, наблюдать и анализировать.
– А ты был создан героем.
– Будь я героем, спас бы Меми.
– Этого вообще никто не ожидал! Та женщина будто с цепи сорвалась…
– Размышлять об этом мы будем еще долго.
Тэ вздохнул и посмотрел в сторону лагеря, где диггеры занимались своими делами как ни в чем не бывало. Кто-то жарил на огне шашлыки из туши крупного травоядного, которого поймали в лесу. Тэ увидел среди них много детей младше десяти лет, но очень мало подростков. А еще чуть ли не каждая вторая женщина была беременна.
– Ну давай, Эйнштейн, прояви себя. Теперь, когда Дока нет, ты – единственный айвинец в нашем отряде. Что ты видишь?
Эйнштейн не был настроен на разговоры, поэтому Тэ решил подтолкнуть его:
– Я вижу резкий всплеск рождаемости.
Эйнштейн будто очнулся от транса и кивнул.
– Ты ни разу не встречал этих людей, – продолжал Тэ, – хотя твоя РКС всего лишь на противоположном склоне этих гор и твои соплеменники постоянно прочесывают эту местность.
– Шахта Руфуса Макуори дальше на север, – уточнил Эйнштейн. – И такое ощущение, что они вышли на поверхность совсем недавно.
– Если хочешь прикинуть, когда примерно, просто посмотри, сколько лет самому старшему ребенку.
– Но здешняя атмосфера была пригодна для дыхания последние лет триста! Чего они ждали?
Тэ мотнул головой в сторону лагеря диггеров, которые жарили мясо над грудой углей.
– Пропитания? – спросил Эйнштейн.
– Пропитания и топлива, – подтвердил Тэ. – С самого Каменного Ливня они жили в своей норе, питаясь… пещерным тофу, не знаю. Время от времени, должно быть, забирали пробу воздуха снаружи. Когда атмосфера стала пригодной для дыхания, они вышли и осмотрелись. Но вокруг все еще была пустыня, жить на ней было нельзя. Лишь недавно «ТерРеФорм» заселил эту часть Берингии животными, на которых не жалко потратить силы и энергию. Это стало для диггеров стартовым свистком – сигналом, что пора выйти наружу.
– И, очевидно, как можно быстрее начать плодиться.
– Очевидно. Итак, Эйнштейн, какой вывод ты можешь сделать о гендерной структуре их общества?
– Ну, для начала, у них не Ева, а, так сказать, Адам – Руфус. Так что их общество скорее пат… парт… парти…
– Патриархальное.
– Точно, спасибо. И так как женщины должны постоянно рожать…
– Можно сделать определенные выводы, – подытожил Тэ. – Но остается главный вопрос. Представь, что ты диггер. Так? Ты не дебил. Достаточно в ясную ночь высунуться из пещеры, посмотреть на юг – и увидишь обитаемое кольцо. Если понаблюдать подольше, то увидишь, как по нему курсирует Око, как по мере строительства зажигаются новые орбиталища. Естественно, нельзя не заметить, что среди облаков мелькают бола, над головой у тебя летают аппараты «ТерРеФорма», а поверхность постоянно бомбардируют онаны. Ты не примитивный дикарь. Твой народ сохранил инженерные знания на вполне приемлемом уровне: возьми хоть составные луки, хоть взрывчатку. Так что на богов и ангелов все это списывать никто не станет.
– Они знали, – сказал Эйнштейн. – С самого начала.
– Вот уже несколько веков, – кивнул Тэ. – Как только впервые вышли на поверхность.
– То есть все это время они знали, что в космосе живут миллиарды людей, и не пытались с нами связаться.
– Более того, они прятались! Ты, наверное, знаешь, что несколько десятилетий назад на поиски шахты Макуори отправили экспедицию. Ничего не нашли. Значит, диггеры сознательно решили не попадаться нам на глаза.
– Но почему?
– Вот и я спрашиваю. Страх? Гнев?
– Тот старик нас и правда ненавидит. «Трусы и беглецы» – вот кто мы для него.
– Нет, он нас так назвал, причем нарочито громко. Сдается мне, обращался он вовсе не к нам.
Эйнштейн кивнул.
– Я понял, к чему ты клонишь. Он говорил это для остальных?
– Если я вынужден ютиться в шахте, изо дня в день питаясь пещерным тофу, хотя знаю при этом, что на геосинхронке живет множество людей в гораздо лучших условиях, то мне нужен очень мощный стимул, чтобы спрятаться и не высовываться.
– Ты имеешь в виду, что-то вроде Духа или, как ее, идио…
– Идеологии, да – кивнул Тэ. – Чтоб тебя, почему я сразу об этом не догадался?
– О чем?
– Только навязчивая идея, массовая галлюцинация может объяснить их внезапный выход на поверхность.
– Док этого тоже не понял, – заметил Эйнштейн в попытке приободрить Тэ, но тут же укорил себя за то, что сказал плохо о погибшем родиче.
– Не понял… Итак, подытожим. Что же мы узнали об образе мышления этих людей?
– У них, как это говорится, потаенная обида…
Тэ кивнул.
– …и их вожакам очень важно сохранить доминирующее положение в стае. Что они и делали. Но тут появляется Док с этим «Сраптсманэром». С одной стороны, он хотел помириться, с другой – устыдить их за такое свинское поведение. Ход, наверное, приемлемый, но только если общаешься с людьми, которые воспитаны ладить и уживаться друг с другом.