До сих пор особых отличий от орбитеров, живших в первые два тысячелетия после Ноля, не наблюдалось, и это ненадолго вселило в Тэ надежду, что он быстро разберется в хитросплетениях культуры диггеров. Это заблуждение вскоре развеялось. Да, первые орбитеры вынуждены были выживать в тесноте и так же сильно зависели от технологий, как и диггеры в своей Норе, но на этом сходство заканчивалось. Орбитеры всегда видели, что происходит на планете, и уже через пару тысяч лет смогли как-то влиять на ситуацию. Даже в самые отчаянные времена их не покидала надежда, что когда-нибудь они снова вернутся на Землю. Диггерам же оставалось прислушиваться к громким ударам и вести их учет на бумаге (натуральный хлопок, рН-нейтральная!), а также каждые несколько лет сравнивать данные с тем, что зафиксировали предки парой веков ранее. Первые четыре тысячи лет надежды на светлое будущее воспринимались как идеалистический бред, и того хуже – как открытое предательство веры диггеров, поскольку оптимисты страдали тягой к неоправданным рискам и излишней трате ресурсов.
Становилось ясно, что эти тысячелетия протекали ужасно блекло. Но изменения неизбежны, и такому обществу будет нелегко с ними справиться. Тэ особенно интересовало, как себя повели люди, после того как пробили штольню на поверхность и начали расширять свои подземные владения. На повседневную жизнь это едва ли повлияло, зато появилась хотя бы умозрительная возможность размножаться и создавать цивилизацию.
Так и случилось чуть более тысячелетия назад. Нора разрослась, и в ней могли проживать две тысячи человек. Позднее, около 4700 года, когда воздух на поверхности стал пригоден для дыхания, население выросло до десяти тысяч. Жили диггеры по-прежнему под землей, поскольку на поверхности делать было пока нечего.
В какой-то момент Комитет – так называется правящий совет – узнал, что в космосе обитает большое количество людей и активно осуществляет проект «ТерРеФорма». Диггерам ничего не стоило просто выбраться на поверхность и любым способом дать о себе знать. Однако вместо этого они единогласно решили спрятаться, скрыть места выработок и пресечь любые контакты с орбитерами. Оставался вопрос: почему? Сонар-Таможня, увы, ответить на него не могла. На все расспросы Тэ и других она бормотала что-то невнятное, мол, у них обсуждать это не принято.
Очевидно, Комитету требовалось обосновать свое решение так, чтобы ни у кого не возникало сомнений. И орбитеров изобразили инопланетянами-мутантами; диггерам внушали глубокую расовую ненависть к «трусам и беглецам». Чтобы понять, во что это в итоге вылилось, достаточно вспомнить, чем закончилась беседа между Доком и предводителями диггеров.
Прокладкой маршрута себя особо не утруждали: Эйнштейн неплохо здесь ориентировался, голова энци была набита географическими сведениями, а у Беледа с собой была цифровая карта. Путь осложнялся только препятствиями и складками местности, а также хищниками. К последним теоретически можно было отнести патрули красных, но едва ли они решили пустить погоню. Зачем? Конечно, приведи они беглецов в цепях, это завоевало бы им уважение новых друзей-диггеров, однако само бегство способствовало этому не хуже. А возможно, даже и лучше, потому что как нельзя лучше подкрепляло насаждаемый предводителями мем, что орбитеры – трусы.
Тэ подумывал объяснить энци, что, если бы диггеры вышли на поверхность не здесь, а к западу от 166°30’ и заикнулись о своих территориальных претензиях, с ними бы никто церемониться не стал. Какая там музыка и космические самородки – красные бы просто испепелили их. Но нагружать этим бедную девушку было ни к чему.
Они укрылись под утесом размером с футбольное поле, который клинком застрял в южном склоне прибрежного хребта. Целый день восстанавливали силы и пережидали вьюгу, устраивая короткие сеансы связи с орбиталищем Денали. Под покровом вьюги синие сбросили военную капсулу. Кэт ненадолго очнулась и объявила, что она приземлилась ниже по склону. Бард потопал туда. Его массивные ступни были похожи на снегоступы, поэтому в сугробах он не утопал. Примерно через час он притащил эту капсулу. Потом молча постоял, глядя на Кэт. Приступы унялись, и теперь она практически все время спала и просыпалась только поесть, сходить в туалет или озвучить что-нибудь пророческое.
В капсуле была еда, горючее, патроны, роботы и горная экипировка, которая очень пригодилась на следующий день во время спуска к побережью. Всю дорогу они преодолели под густым пологом облаков, который почти всегда укрывал эту часть света. Если бы за ними следили, делать это надо было напрямую: либо преследуя, либо запуская самоуправляемые летательные аппараты. Теперь у беглецов были свои беспилотники, и они могли заранее сообщить о погоне. Но роботы молчали, так что можно было с уверенностью предположить, что никто их не преследовал, если не считать крупных канидов. Те, впрочем, постоянно выдавали себя воем. Из-за них следующая ночевка прошла беспокойно. Решили стартовать пораньше, чтобы сделать финальный рывок. Последний день похода завершился поспешным спуском с высокогорья к Тихому океану.
Во время обеденного перерыва они разглядели тройку надувных одноместных планеров вроде того, на котором Кэт-два завершала экспедицию. Они летели со стороны, где, по идее, находился Каяк, на крыльях – опознавательные знаки синих, плюс передавали военные позывные. Белед без раздумий сообщил им свое местоположение. Через несколько минут планеры приземлились на вересковой равнине метрах в двухстах ниже по склону. Пилоты выбрались, освободили грузовые отсеки и начали сдувать планеры, чтобы затем скатать. Большую часть работы в итоге выполнял феклит – более коренастый и подтянутый, чем Белед. Пока он был занят, остальные двое подошли к путникам. Первый был камилит. Походка и манера держаться больше соответствовали мужчине, чем женщине, поэтому Тэ решил обращаться к нему в мужском роде, если только тот не попросит иначе. На нем был типичный для экспедиционника комбинезон с множеством отделений, на груди и плече – красные нашивки в форме креста. Стало быть, медик. Второй оказался пожилым айвинцем в гражданской одежде, несколько более щеголеватой, чем можно ожидать посреди безлюдной Берингии, но тем не менее по погоде.
Наблюдая за ними из укрытия, Тэ испытывал двойственное чувство. Конечно, любая помощь была в радость. Он и не ожидал, что им на подмогу спустят целое военное подразделение. Политическое руководство синих вчистую уступило первый раунд своим визави. Пока обсуждается сложившаяся обстановка и варианты дальнейших действий, руки у них связаны. Общественности, вероятно, скормили историю о том, что Семерка – всего лишь экспедиционная группа, попавшая в коварную западню, так что легенду надо поддерживать. На подмогу таким армию не отправляют.
На форме камилита было написано «Сперо». Вероятно, как и у многих камилитов, фамилии у него не было. Склонившись под весом медицинского рюкзака, он пошел прямиком к Кэт. Белед с Бардом спустились в долину, чтобы помочь феклиту упаковать планеры.
Айвинец сразу вычислил Тэ. Судя по нашивке на комбинезоне, его фамилия Ека, а представился он Арджуном. Фамилия его происходит от аббревиатуры «Европейского космического агентства», которая часто встречается на кадрах из Эпоса и с тех пор стала именем нарицательным. Тэ хотелось в лоб спросить Арджуна, кто он и чем занимается, раз оказался здесь, но знал, что это бессмысленно. Наверняка у него уже заготовлен ни к чему не обязывающий ответ. Скорее всего, какой-нибудь высокопоставленный аналитик из разведки с пятью учеными степенями.
– Как там на кольце? – спросил Тэ. – Или лучше не спрашивать?
Арджун красноречиво отвел глаза к морю.
– Настолько плохо? – поднажал Тэ.
– Ты ведь знаешь аретаиков, – сказал Арджун.
– Они из всего этого сделали большую оперу, да?
– Можно и так сказать. Я все еще пытаюсь осознать случившееся. Редко когда красные что-нибудь транслируют на все кольцо.
– Если не считать пропаганды.
– Да, но когда ее смотришь, невольно смеешься над пафосностью и заоблачными расходами на съемки. Хотя глубоко внутри с содроганием осознаешь, что кто-то из синих вполне…
– Вполне может повестись на эту чепуху?
– Именно.
– Значит, красные транслируют все.
Арджун кивнул.
– В прямом эфире и на все кольцо.
– Эх, жалко, пропустил. Мы сбежали прямо перед контактом. Показалось, что удобнее случая не представится.
– Хорошая тактика, – оценил Арджун. – К тому же она избавила вас от множества неприятных эмоций.
– В смысле?
Арджун посмотрел ему в глаза.
– Диггеры приветствовали красных с тем же рвением, с каким напали на вас.
У Тэ заволновалось в груди. Ощущение, что он не справился со своей миссией и все это знают, было непривычным и крайне неприятным.
– Значит, купились?
– Больше того, сразу же заключили союз с красными. Те признали законность их претензий на всю сушу планеты Земля и призывают синих сделать то же самое.
– Какое благородство, – скривился Тэ.
– Ну да, ну да. На следующий день начали бряцать оружием…
Ека Арджун вдруг увидел Сонар-Таможню, которая стояла рядом с Эйнштейном и слушала его рассказ об устройстве планеров. Тэ уже привык. Если молодежь не спала, то постоянно объясняла друг другу все подряд. Для Арджуна это было в новинку.
– Так это она… – он не закончил.
Тэ прекрасно понимал, каково это – впервые в жизни увидеть коренную землянку, не принадлежащую ни к одной из известных рас, пытаясь представить, через что прошли ее предки.
– Да, – подтвердил динаец.
Арджун вырвался из оцепенения и снова обратился к Тэ:
– Появились сообщения о том, что вы увели ее силой.
– А как же иначе-то?
Эйнштейн сказал что-то смешное. Энци рассмеялась и крепко прижалась к нему. Он обхватил рукой ее за талию, а ладонью начал поглаживать по бедру.
– Те двое, что?.. – начал Арджун.
– Трахаются? Нет, еще нет. Но исключительно потому, что все это время мы были вынуждены бежать.