Из-за занавески раздался голос Дюбуа Харриса: «Тук-тук». Он прождал уже довольно долго.
– Заходи, – крикнула Дина и быстро отстучала Руфусу сообщение, что-то пошутив насчет Космического Тролля и добавив, что сейчас немного занята. Потом проверила программу, отображающую время в различных частях Земли у нее на экране. Было без малого точка-семь, то есть семь утра в Лондоне, то есть десять вечера у Руфуса на Аляске.
Последующий разговор оказался несколько скомканным – Дина старалась не упускать нить беседы с Дюбом, постоянно отвлекаясь при этом на требовательные сообщения Руфуса.
– По радио только что прозвучало нечто странное, – попыталась она объяснить Дюбу. – Не хочешь выпить глоточек? У тебя ведь уже вечер?
– Я хочу глоточек независимо от времени, – откликнулся Дюб. – Так что и пусть его. Лучше скажи, что у тебя случилось.
Дина пересказала всю историю. Дюб поначалу слушал не слишком внимательно, вероятно, из-за обилия любительского радиожаргона, но встрепенулся, когда Дина показала MAC-адрес.
– Самое простое объяснение, – заметил он, – что это действительно тролль, развлекающийся за твой счет.
– Но откуда троллю знать эти MAC-адреса? Мы их никому не сообщаем – не хватало еще, чтобы хакеры снизу пытались взломать наших роботов.
– Здесь ведь у тебя бывают ответственные за пиар? Снимают тебя и мастерскую? Могло так получиться, что они сделали снимок, когда коробка была открыта и платы попали в кадр?
– Здесь нет тяжести, Дюб. Я не могу просто оставить что-то валяться на столе.
– Потому что, – продолжил Дюб, – очевидно, происходит следующее – кто-то пытается связаться с тобой приватным образом…
– И пытается подтвердить свою личность упоминанием чисел, известных только ограниченному кругу. Я тебя поняла.
– И я просто хочу подчеркнуть, что по-настоящему изобретательный тролль не преминет отыскать какую-нибудь такую подробность на опубликованных НАСА фотографиях, чтобы втереться тебе в доверие.
– Я учту, – кивнула Дина. – Но, думаю, тут другое.
– И кто же это по-твоему?
– Шон Пробст, – ответила Дина. – По-моему, это «Имир».
На лице Дюба нарисовалась озадаченность.
– Ого, а про них-то я уже сто лет не вспоминал…
Удивительно, как вообще можно забыть историю столь эпическую и столь драматичную, как экспедиция «Имира», но вот в такие времена они жили.
Корабль пропал со связи и скрылся из виду на фоне Солнца примерно месяц спустя после того, как в День 126 покинул низкую околоземную орбиту. Отдельные наблюдения в оптические телескопы подтвердили, что он перешел на гелиоцентрическую орбиту – это могло произойти как случайно, так и в результате планового включения двигателей. В предположении, что все идет по плану, «Имир» к настоящему моменту должен был совершить почти два полных оборота вокруг Солнца. Поскольку орбита его была значительно короче земной – перигелий находился примерно посередине между орбитами Венеры и Меркурия, – на это ушел бы всего год с небольшим, и дней двести назад она должна была соприкоснуться с орбитой Греки-Скелета, то есть кометы Григга-Скьеллерупа. Однако произойти это должно было с противоположной стороны от Солнца, что затрудняло наблюдения. Следующей по счету была совсем скромная задача – воткнуть в ядро кометы или в существенный его кусок ядерный реактор на палочке, а затем активировать его и создать реактивную силу, выдувая струю пара через входное отверстие. Потребовалось бы включить «двигатель» – подняв стержни реактора и разогрев его, что вызовет истечение пара, – на полную мощность. Это изменило бы скорость кометы примерно на километр в секунду – достаточно, чтобы она перешла на орбиту, которая столкнет ее с Землей, вернее – с L1, через двести дней. Время казалось крайне неудачным, и многие возмущались тем, что Шон не выбрал другую комету или хотя бы такой курс, чтобы она прибыла чуть пораньше. Однако те, кто немного разбирался в функционировании Солнечной системы, понимали – им всем несказанно повезло, что за столь краткий промежуток времени оказалось возможным захватить и переместить хоть какую-то комету. Весь поспешный характер экспедиции «Имира», из-за которого возникло столько скандалов, был обусловлен неумолимыми законами небесной механики. Время не остановить – как не остановить и комету. Даже если бы существовала возможность как-то ее ускорить, это было бы безответственно и совершенно невозможно с политической точки зрения. Что, если в расчеты вкрадется ошибка и комета врежется в Землю? Нет, план экспедиции «Имира» был как раз тем единственным потенциально работающим.
При условии, что он все еще работал. Основное действие – встреча с кометой и запуск паро-ядерного реактивного «двигателя» – происходило по другую сторону от Солнца, и долгое время никто не знал, удалось ли его осуществить. Лишь пару месяцев назад астрономические лаборатории подтвердили с уверенностью, что комета Григга-Скьеллерупа изменила курс, что могло быть вызвано лишь вмешательством человека. Теперь комета двигалась прямо на них. На Земле это могло бы вызвать массовую панику, если бы она так и так не была обречена. С тех пор астрономы внимательно наблюдали, как орбита кометы сближается с земной, и вычислили время, когда она снова скроется из вида на фоне Солнца, достигнув L1. Тогда потребуется опять запустить реактор, поскольку будет нужен мощный импульс, чтобы синхронизировать орбиту «Имира» с земной и вывести его через L1 на вытянутый эллипс, который в конце концов приведет комету к станции.
– Я ежедневно о них вспоминаю, – ответила Дина.
– Когда они должны пройти через L1?
– В любой момент… но это, вероятно, будет продолжительное включение двигателя. Они скорее растянут все на несколько дней, чем дадут один резкий импульс.
– Разумно, – согласился Дюб. – Всего один маневр на высоких же, и льдина может рассыпаться. Когда они в последний раз выходили на связь?
– В икс-диапазоне? На настоящую связь? Примерно через месяц после отлета. Уже прошло почти два года. Но, очевидно, они еще живы. Так что это неисправность передатчика.
– Хорошо, – согласился Дюб, – давай пока исходить из этой теории. Соорудить на коленке новый передатчик для работы на таких расстояниях – дело безнадежное. Так что им оставалось надеяться, что они придумают что-нибудь годное на тот момент, когда они подлетят поближе… и, соответственно, примириться с пониженной шириной канала.
– Папа любит вспоминать про искровые передатчики, – вспомнила Дина. – Это технология, которую применяли…
– …еще до транзисторов и радиоламп. Точно! – воскликнул Дюб.
Дина телеграфировала вниз:
ТЕБЕ QET НЕ НАПОМИНАЕТ СТАРИННЫЙ ИСКРОВИК?
Руфус ответил:
ПОХОЖЕ НА ТО
– У них с собой мои роботы, – сказала Дина. – Все, что нужно – списать MAC-адрес с печатной платы одного из них, и у них будет своего рода доказательство, что они – это они. Чтобы не быть голословной…
Она принялась выводить на экран сделанные два года назад записи, относящиеся к роботам и запчастям для них, приписанным к экипажу Шона. Через несколько минут она смогла однозначно подтвердить, что MAC-адрес, переданный азбукой Морзе несколько минут назад, принадлежит роботу, ушедшему с «Имиром».
– У кого еще есть доступ к этому файлу? – требовательно спросил Дюб, все еще в роли адвоката дьявола.
– Ты шутишь? Будто не знаешь, как Шон помешан на криптографии и всем таком. Все эти файлы закрыты от доступа. Ну, АНБ до них, если что, наверняка доберется – но не случайный шутник.
– Уточнил на всякий случай, – пожал плечами Дюб. – Просто, по-моему, все это похоже на попытку достать правой ногой левое ухо. Что ему мешает просто передать: «Привет, Дина, это я, Шон Пробст, у меня сломалось радио»? Казалось бы, так будет легче.
– Нужно знать Шона, – возразила Дина. – Послушай. Все, что он передает по этому каналу, может слышать, грубо говоря, кто угодно на Земле. Информация окажется в Интернете… короче, любой будет знать о нем все подробности. При этом сам он понятия не имеет, что происходит. Интернета там нет, их радио давно сломано. Он даже не знает, живы ли мы здесь еще. Может, произошел военный переворот или что-то в этом роде. Если мы успели превратиться в Клингонскую империю, он, пожалуй, преподчтет не возвращаться.
– Кажется, ты права, – согласился Дюб. – Он не станет спешить и сперва прощупает почву.
Сорок пять минут спустя Дина приняла очередное сообщение от QET. Оно начиналось с RTFM5, затем шло число 00001, а за ним следовал совершенно бессмысленный набор букв.
– Все, что я поняла, – призналась Дина, – это что мне следует читать гребаную инструкцию, и еще номер пять.
– Шон привез с собой какие-нибудь инструкции?
– Он действительно привез кучу каких-то бумаг от инженеров из Сиэтла, – подтвердила Дина, – и часть оставил здесь.
– Такое чувство, Дина, что тебе сейчас что-то вспомнилось.
– Я его тогда спросила – зачем ты все это распечатывал, привез бы на флешке, как остальные делают. А он в ответ – когда у тебя собственная космическая компания, у тебя есть перед остальными определенные преимущества.
Порывшись в коробках, Дина обнаружила искомое – полдюжины скоросшивателей, содержащих инструкцию для сотрудников «Арджуна Экспедишнз», тома с первого по шестой. Стопка была чуть ли не в полметра толщиной.
Дюб присвистнул:
– С учетом стоимости доставки на орбиту килограмма груза эта штука выйдет как бы не дороже Библии Гуттенберга, прилетевшей на прошлой неделе.
Они взялись сразу за пятый том, который на вид ничем не отличался от любого другого свода корпоративных инструкций. Однако между рекомендациями по предотвращению сексуальных домогательств и дресс-кодом обнаружилась пачка страниц, около сантиметра толщиной, заполненная какой-то белибердой. Страницы были покрыты случайным набором из заглавных букв, группами по пять, и они заполняли каждую страницу целиком, строка за строкой, столбец за столбцом. Наверху каждой страницы имелся номер, на самой первой значилось 00001.