«Парижу конец», – напечатала Айви. Посредством военных систем, которые сейчас подключили к насовским, она продолжала поддерживать связь с Кэлом.
«Ныряю ско бу», – ответил он. Выглядело достаточно странно, но Айви знала, что это означает: лодка срочно погружается, чтобы избежать некоей опасности, хотя Кэл полагает, что скоро опять будет на связи.
Но не исключено, что Кэл ошибся. Может статься, она больше никогда его не услышит. Айви решила, что прошло уже слишком много времени. Тогда она отправила Кэлу сообщение, которое он получит, когда и если лодка снова всплывет на поверхность: «Я тебя освобождаю».
И почувствовала, как через ее тело прошла странная волна – словно она сейчас на подводной лодке в Атлантике, до которой дошел перепад давления от упавшего вдали метеорита. Айви решила было, что это – эмоциональная реакция на то, что она сейчас сделала. Но тут же обнаружила, что все незакрепленные предметы в каюте движутся в одном и том же направлении – к стене, на которую она опиралась. По всей «Иззи» слышались скрипы, хлопки и подвывания. Станция слегка, на какую-то долю g, ускорялась. Очевидно, включились маршевые двигатели.
Зажглись красные огни. С легким щелчком в модуле включилась громкая связь. «Тревога! – произнес механический голос. – Всему экипажу бодрствовать, находиться на местах и быть готовым к срочному роевому маневру. Это НЕ учебная тревога».
Это наконец произошло. Тренировались они не первый месяц, но настоящая метеоритная тревога случилась лишь сейчас. Она означала, что ДС – Департамент Сенсоров – обнаружил болид, который движется по необычной траектории и может представлять для «Иззи» угрозу, если она слегка не изменит курс.
Первым импульсивным движением Айви было выглянуть в окно и проверить, на месте ли Амальтея. Астероид никуда не делся. Не отвалился из-за внезапного маневра.
Это, впрочем, было мышлением Корабля: «Иззи» важней всего остального. Ей, как и остальным, следовало отныне мыслить в категориях Облака. Большая часть населения находится на каплях. «Иззи» нужна, чтобы капли могли выжить.
С трудом оторвав взгляд от окна – тоже, кстати, устаревшая привычка, – Айви перевела его на экран планшета, показывающий положение каждого из объектов Ковчега. Приложение именовалось «Параматрицей». Оно отнюдь не отображало в буквальном смысле виртуальную модель того, как выглядит Облако со стороны – хотя такой режим тоже можно было вызвать в одном из меню. «Параматрица» представляла собой шедевр визуализации данных, понятный, однако, лишь таким, как Айви, Дюб и большинство каппи, длительное время изучавшим орбитальную механику. Отталкиваясь от эмпирических наблюдений Лины Феррейры и других математически образованных биологов, математики – такие, как Чжон Ху – экстраполировали роевые алгоритмы с трех на шесть измерений, а физики – такие, как Айви – нашли способ реализовать эти алгоритмы в рамках накладываемых орбитальной механикой ограничений. Если не вдаваться в подробности, каждый корабль в Облаке был представлен на трехмерной схеме точкой, соответствующей информации о его орбите. Для того чтобы полностью описать орбиту, требовалось шесть чисел – шесть орбитальных параметров, которые все теперь называли «парамами». Любая схема могла показать лишь три парама из шести. Здесь вступало в действие волшебство пользовательского интерфейса, но он требовал постоянного внимания и напряжения всех клеток мозга даже от таких, как Айви. Суть, однако, сводилась к тому, что любая капля рассматривается как снаряд, который может поразить «Иззи» или другую каплю, если с парамами что-то не так. В гипотетическом, предельно простом случае Облачного Ковчега, состоящего лишь из двух капель, требуется одно-единственное вычисление, а именно ответ на вопрос: «Врежется ли Капля-1 в Каплю-2, если их курс останется неизменным?» В Облаке из трех капель необходимо также ответить на вопрос, врежется ли Капля-1 в Каплю-3, а также – не столкнутся ли 2 и 3. Итого – три вычисления. Если расширить Облако до четырех капель, нужно уже шесть вычислений и так далее. С математической точки зрения такие числа называются треугольными и представляют собой разновидность биномиальных коэффициентов, но существенно здесь то, что количество вычислений быстро растет с увеличением числа капель. Для облака из ста капель требуется 4950 вычислений, из тысячи капель – более полумиллиона. Для несложных компьютеров времен «Аполлонов» это стало бы непосильной задачей, но по современным стандартам она считалась бы полной ерундой – при условии, что по орбите каждой капли имеется точная информация. Традиционный централизованный подход требовал бы, чтобы каждая капля передавала свои парамы компьютеру на «Иззи», а он бы проводил вычисления и сообщал результаты. Процесс можно было сделать еще более надежным, если бы радары «Иззи» постоянно наблюдали за каплями, вычерчивая их орбиты и заполняя возможные пропуски в данных. Нечто подобное происходило в действительности, причем сразу на нескольких компьютерах «Иззи». Но и это было мышлением Корабля. Мышление Облака требовало, чтобы каждая капля самостоятельно вела наблюдение и выполняла все вычисления. Компьютер на отдельно взятой капле – назовем ее Капля-Икс – возможно, не располагал достаточной информацией, чтобы отслеживать все остальные капли Облака, но мог определить те, что представляют непосредственную опасность, и сосредоточиться на них. Компьютеры других капель, как и центральные серверы на «Иззи», могли ему в этом помочь, отправляя сообщения, означающие более или менее: «Может, ты и не в курсе, но угрозу для тебя может представлять Капля-Игрек, не хочешь ли внести ее в список первоочередного наблюдения?» На что Капля-Икс могла бы ответить: «Спасибо, конечно, но у меня нет точных парамов для Капли-Игрек – «Иззи» перекрывает вид моему радару». Здесь Облако в некотором роде должно понять: Иксу и Игреку требуется более подробная информация о парамах друг друга, и оно изменит соответствующие приоритеты, чтобы так и произошло.
Иными словами, Облако теперь было не только облаком в физическом смысле, состоящим из летящих в пространстве объектов, но также и облаком в смысле вычислительном, то есть свободно парящим самоорганизующимся интернетом. «Параматрица» предоставляла пользователям, словно богам-олимпийцам, вид сверху на всю эту сеть. На определенном уровне пользователю требовалось знать одно: опасные ситуации «Параматрица» подсвечивает красным. Сейчас Айви смотрела на программу скорее с любопытством, чем с тревогой – они практиковались в маневрировании больше месяца, так что она представляла, чего следует ожидать. Когда «Иззи» включала двигатели и ее парамы изменялись, среди точек на схеме распространялась красная волна, словно в стакане, в который уронили капельку крови. Все капли, свободно летящие, а равно соединенные в бола, триады и гептады, должны были проверить собственные парамы и рассчитать, не грозит ли им столкновение с «Иззи». А также – не рискуют ли они оказаться так далеко от роя, что вернуться уже не сумеют; это было почти столь же плохо и обозначалось желтыми точками. Любой отдельно взятой капле было сравнительно несложно скорректировать курс, чтобы избежать обеих опасностей. Все существенно осложнялось, если курс должны были поменять, не сталкиваясь друг с дружкой, одновременно триста капель. Сначала им следовало «договориться», причем не на основе поступающих с «Иззи» команд, а исходя из наблюдения за каплями «поблизости», и скоординировать включение двигателей таким образом, чтобы уменьшить количество красных точек на графике.
Слово «поблизости» приходится взять в кавычки, поскольку для данного роя оно означает не совсем то же самое, что для птиц в стае. Для птицы «поблизости» значит именно поблизости. Для объектов, маневрирующих в шестимерном пространстве орбитальной механики, «поблизости» означает «любой набор парамов, который будет представлять для меня интерес через несколько минут», и может относиться к объектам в данный момент настолько далеким, что их даже не видно. Впрочем, если принять это обстоятельство во внимание, в остальном поведение капель мало отличается от поведения стайных птиц. В компьютерных моделях, созданных вскоре после того, как была сформулирована сама концепция, Облако вело себя удивительно похоже на рыбью стаю. А фактическое Облако, которое появилось совсем недавно благодаря непрерывным запускам с Куру, Байконура, мыса Канаверал и так далее, вполне соответствовало моделям. Разве что в реальном времени все было медленней.
Именно это сейчас и происходило в ответ на изменение курса «Иззи». Красное распространилось на некоторое расстояние от нее, но вскоре стало убывать, сначала по краям, затем начали гаснуть целые области. Несколько точек зажглись желтым, затем скорректировали орбиты и опять погасли. Основываясь на практических упражнениях последних месяцев, Айви ожидала, что и последние красные точки вот-вот побелеют и о них можно будет забыть. Этого не произошло. Точки упорно оставались красными. Вращая графики туда-сюда и переключаясь между различными режимами, Айви вышла на каждую из точек и сделала запросы. Большинство оказались грузовыми или пассажирскими кораблями, запущенными при Выплеске, когда космические нации отправили в космос все способные достичь орбиты наличные ракеты.
Телефон зажужжал. От Кэла пришло сообщение – очевидно, его лодка опять всплыла.
«О чем это ты?»
Он только что получил ее последнюю эсэмэску.
«О том, что мы больше не обручены».
Прозвучало резковато, и Айви добавила:
«Желаю тебе найти русалку посимпатичней».
Примерно через минуту пришла эсэмэска, начинающаяся плачущим смайликом:
«Я тебе того же хотел пожелать. Только у тебя шансов больше».
«Фигня собачья», – ответила она, воспользовавшись понятной лишь им двоим шуткой. Когда они познакомились в Аннаполисе, Кэл был настолько правильным, что не мог произнести при даме слов наподобие «херня» или «дерьмо».
«ПКГ = правильная как гвоздь» было ей ответом.
«Твоей ПКГ грустно:(Зачем погружались?»