, направленный в сторону манипулятора Икс-37.
– Готова к отстыковке, – сообщила она наконец.
Айви вернулась к люку, через который их гостья проникла внутрь эмки.
– Приступаю к отстыковке, – объявила она и стала последовательно выполнять действия, которые должны были отделить эмку от Икс-37.
Тем временем Дина переместилась в пилотское кресло и ввела с терминала последовательность запусков двигателей. Когда Айви подтвердила расстыковку, Дина отправила программу на исполнение, организовав небольшую дельту-вэ, так что эмка попятилась прочь от Икс-37. Кникштель пришел в движение, словно цепь протягивалась через невидимый блок, и потянулся от эмки к Икс-37. Наконец он захлестнул манипулятор и несколько раз обвился вокруг него, пока захваты цеплетов не нашли друг друга, намертво закрепив цепь.
Дина освободила «Миногу» от хватки манипулятора эмки. Цепь, продолжая следовать программе, подтянула ее к Икс-37 и закрепила там. Теперь цепь, Икс-37 и «Минога» составляли единое целое, и так и останутся вместе, пока не сгорят.
Дина вывела на экран интерфейс «Миноги». Она была одноразовым устройством, после запуска о ней можно было забыть, однако запуск кому-то требовалось выполнить. Повращав контрольный элемент, отвечающий за ориентацию ящика, Дина направила его в безопасную сторону.
Сводить объекты с орбиты почти так же нелегко, как и запускать их туда. Если уж он попал на законную, стабильную орбиту, так просто обратно на Землю его не уронишь. Он останется на орбите до тех пор, пока не замедлится. Замедление в общем случае означало включение двигателей, иными словами, расход топлива. Альтернативой служила «Минога».
– Расстыковано, – еще раз подтвердила Айви, возвращаясь в кресло пилота. – Сейчас чуть-чуть оттолкнусь.
Несколько ударов двигателями обозначили, что они отдалились от Икс-37. Айви развернула эмку, и они увидели в окно Икс-37 примерно в сотне метров от себя. Он плавал вверх тормашками над пылающей Землей, манипулятор торчал в надир, на нем мигала лампочкой «Минога».
– Итак, у «Миноги» все огоньки зелененькие, красненьких я не вижу. Активация на счет три… два… один… пошел! – Дина нажала на кнопку «Сход с орбиты».
Большая часть «Миноги» – практически весь ящик – сорвалась с места и полетела к Земле, за ней тянулась струя белого дыма от твердотопливных ракетных двигателей. Через несколько секунд двигатели догорели, но ящик продолжал удаляться, разматывая за собой провод. Через минуту провод натянулся и теперь повис на полкилометра вниз, удерживаемый в натянутом положении приливными силами.
– В тросе зафиксирован ток, – сообщила Дина. – Все работает!
Проходя через магнитное поле Земли, провод генерировал слабый электрический ток, а его магнитное поле в свою очередь должно было затормозить Икс-37. Эффект был не очень заметный, однако через несколько часов орбита Икс-37 уже снизится достаточно, чтобы не представлять угрозы для Ковчега. Спустя несколько дней или недель он войдет в атмосферу и там сгорит.
До очередного пересечения орбит эмки и «Иззи» оставалось двадцать минут. Однако чисто физически они были на отдалении в несколько десятков километров, и эмка оставалась «внутри роя» – в том смысле, что ее компьютер был на связи с сетью Облачного Ковчега и продолжал анализировать фазовое пространство в поисках наиболее безопасной и требующей меньше всего топлива траектории, по которой можно вернуться обратно и причалить. Данное обстоятельство вкупе с тем, что «Минога» сейчас успешно уводила Икс-37 с орбиты, должно было устранить большую часть красных точек, пятнавших дисплеи «Параматрицы», когда они улетали. Однако, когда Айви и Дина смогли снова взглянуть на соответствующие экраны, все выглядело еще хуже, чем раньше. И совершенно непонятно почему. С точки зрения математики и визуализации данных «Параматрица» была произведением искусства, но иной раз хочется просто понять, что, блин, сейчас происходит. Чтобы тебе кто-нибудь объяснил словами.
На телефон Айви пришла эсэмэска. Она была от Маркуса. Айви зачитала ее вслух. «Сближаться на ручном управлении, используя визуальный контроль, – гласил текст. – Остерегаться обломков от столкновения».
– Уже?!! – воскликнула Дина.
Если всего через два часа после начала Каменного Ливня у них было попадание болида, это означало дурные перспективы.
– Братоубийство, – пояснила Айви, продолжавшая читать сообщения. – Одну из капель загнали в угол.
Такая проблема уже возникала при моделировании. В целом рой старался находить решения, при которых капли не сталкиваются друг с дружкой и при этом требуется минимальный расход топлива. В сложной ситуации, разумеется, для предотвращения столкновений топлива можно было сжечь и побольше. Однако бывало и так, что столкновение неизбежно, что ни предпринимай, и оставалось лишь минимизировать ущерб. По замыслу никакая капля не должна быть зажата в угол, «Параматрица» для этого и разрабатывалась. Однако число возможных вариантов было бесконечным, так что полной гарантии никто не давал.
– Столкновение было управляемое, – продолжала пересказывать Айви, – погибших нет. Однако не обошлось без последствий, они уточняются. Не исключено, что вокруг сейчас плавают обломки. Поэтому он и хочет, чтобы я шла на ручном.
– Какого рода обломки? – уточнила Дина. – Твердые или…
– Похоже, теплозащита, – ответила Айви. – Повезло.
Судя по всему, модуль или капля потеряли часть светоотражающей фольги или теплоизоляции, защищавшей их от Солнца. Все это было легким, как перышко, и вряд ли представляло угрозу для эмки. Однако фольга должна дать яркую отметку на радаре, неудивительно, что «Параматрица» обезумела.
Айви в пилотском кресле монополизировала весь вид из окна. Дине не очень-то хотелось лететь вслепую, и она вывела на экран интерфейс «глаза» эмки.
Со стороны Джулии послышался странный повторяющийся звук, что-то наподобие влажного жужжания.
Она храпела.
– Тяжелый у нее выдался денек, – заметила Айви.
– Угу.
Дина не нашла в своем прошлом подходящего прецедента, чтобы решить, какие чувства следует сейчас испытывать к бывшей госпоже президенту. С одной стороны, та вела себя крайне недостойно. С другой – несколько часов назад она одновременно лишилась мужа, дочери, родины и должности.
Потратив некоторое время на прицеливание, Дина захватила «Иззи» в поле зрения камеры и стала увеличивать изображение. «Иззи» была сейчас с ночной стороны Земли. В обычное время – в то время, которое еще недавно считалось обычным – она была бы погружена в темноту, но сейчас ее подсвечивало снизу багровое сияние атмосферы, которое время от времени молниями пронзали голубоватые вспышки, когда в воздух в трехстах километрах под ними врезался крупный болид. Разумеется, Дина никогда еще не видела станцию при таком освещении, и ей потребовалось время, чтобы привыкнуть.
Издали казалось, что с «Иззи» все в порядке, однако, постепенно увеличивая картинку, Дина стала замечать визуальный шум, который на максимальном разрешении оказался плавающими тут и там кусками станции – как и сказала Айви, это были клочья теплоизоляции.
За последние два года конструкция «Иззи» неизмеримо усложнилась. Дина нечасто видела ее на расстоянии и не очень хорошо представляла, как именно ей следует выглядеть. Однако по мере роста разрешения крепла уверенность: что-то не в порядке со стороны надира между «Звездой» и «Зарей».
«Иззи» была сложной конструкцией, но сложной в смысле, подразумевающем упорядоченность, прочность и стабильность. Единственным исключением была Амальтея, но и та становилась все более упорядоченной по мере того, как роботы Шахтерского поселка трудились над ее обустройством. Однако то, что оказалось сейчас в поле зрения камеры Дины, было беспорядочно и нестабильно: сорванные с места огромные простыни термоизоляционного материала чуть трепыхались на практически неощутимом ветру. На первый взгляд ничего серьезного. Под «серьезным» в данном случае следовало понимать пробитый корпус, из которого вырываются наружу потоки воздуха, возможно, вынося с собой обломки или даже тела.
– По-моему, самое большее – удар по касательной, – отрапортовала Дина. – Капля или что-то в этом роде чуть не врезалась в «Звезду» в надире. Теплозащита повреждена, но структуры почти или даже совсем не пострадали.
– Докладывают, что жертв нет, – подтвердила Айви. – Несколько синяков и растяжений на борту капли. Так что, надеюсь, ты права.
– Я тоже надеюсь, – пробормотала Дина.
Они приближались, так что на экране можно было различить все больше подробностей. То, что обнажилось под сорванной теплоизоляцией, она поначалу не распознала: большая Т-образная конструкция торчала от Стержня в надир, словно руль самоката. Перекладины руля были усеяны аккуратными рядами небольших идентичных объектов, посверкивавших, когда на них падал случайный отблеск снизу.
В конце концов детали мозаики встали на место: перед ней было царство Мойры. ГАЧ, Генетический Архив Человечества. Как-то Мойра устроила для нее туда экскурсию, но это было изнутри, в закрытом, заполненном воздухом пространстве. Сейчас Дина видела то же самое снаружи. До сих пор архив был скрыт от глаз теплоизоляцией. Когда ее сорвало, стало видно внутреннее устройство: ряды шестиугольных держателей для пробирок, в каждой из которых – образцы замороженной спермы, яйцеклеток и эмбрионов, ожидающие своего часа в холоде и мраке космического вакуума, почти при абсолютном нуле…
– Как там у Мойры дела с распределением архива? – как бы между делом поинтересовалась Дина, надеясь, что голос ее не выдаст.
– Ну… очевидно, ей пришлось поторапливаться, когда стало известно про Шар номер восемь. Как и всем остальным. Короче, я толком ничего не знаю, – ответила Айви.
– …и тут, к моему ужасу, люк захлопнулся у меня перед носом! Я пыталась его открыть, но перепад давлений оказался слишком велик. Маркус, ты не представляешь всю глубину моего отчаяния, когда я поняла, что Дина заперта на той стороне.