Тут Дюб обнаружил, что заснул. Открыв глаза и не без усилий сосредоточив взгляд на экране, он обнаружил, что апогей был час назад. Сейчас они в последний раз падали к Земле.
Его телефон зазвонил. На расстоянии вытянутой руки все выглядело размытым, но какой-то уцелевший в мозгу зрительный центр сумел распознать в смазанных пикселях сделанное несколько лет назад фото Бо. Он провел по экрану пальцем и ответил на звонок.
– Рой вышел с нами на связь, – сообщила Бо.
– Серьезно? – ответил он. Сон как рукой сняло. – И чего Джей-Би-Эф хочет?
– Это не Джей-Би-Эф. Это кто-то по имени… – Бо запнулась, – …А-й-да. Или как-то так. Там две точки над «и».
Дюбу имя показалось знакомым. Айда? Он ее смутно помнил по своим первым дням на Облачном Ковчеге. Итальянка. Совсем юная. Каппи, а не из регуляров. Впечатление от нее осталось несколько странное. Девушка настолько остро на все реагировала, что это быстро утомляло.
– Произносится «Аида», – поправил он Бо.
– Короче, они нас поздравляют с успешным маневром и просят переговоров. Разбудить Айви?
– Пусть спит, – ответил Дюб. – Я сам подойду через минуту.
Пусть он терпеть не мог подобных рассуждений, однако в Рое прекрасно знали и который теперь час, и смену, в которую Айви спит, и то, что сейчас именно эта смена. Если вытащить ее из постели, создастся нежелательное впечатление, что «Эндьюранс» крайне заинтересован в переговорах.
Возможно, подобные предосторожности – перебор и результат мышления в интриганском стиле Джей-Би-Эф, думал он, толкая себя через Стержень. Который за эти годы пришел в упадок, холодные как лед стены пожелтели и поблескивали от сконденсировавшегося на них человеческого дыхания – помыть их все как-то не доводилось. Дюб порадовался, что зрение не позволяет ему видеть подробности.
О Рое знали очень мало. Согласно информации от капель, прибившихся к ним за три года, Джей-Би-Эф быстро сосредоточила власть в своих руках, использовав кризис, вызванный первым корональным выбросом – от которого погибло около десяти процентов населения, – чтобы ввести собственный вариант военного положения. Дисциплина в результате укрепилась, хотя население и продолжало сокращаться, но примерно год назад среди каппи возник бунт и Рой разделился на два. Они сосуществовали – выбора у них не было, – хотя и не общались.
Экипаж «Эндьюранса» на удивление слабо интересовался делами Роя, поскольку, если разобраться, для них они мало что значили. Все было уже решено в день Разрыва. Не столько даже в политическом смысле, сколько с точки зрения законов физики. Те, кто остался на «Иззи», согласились следовать плану Дюба, участвовать в деле его жизни: в «долгой поездке». Либо ты взял билет на «Эндьюранс», масса которого служила одновременно защитой и западней, либо нет. Если да, сойти уже невозможно. Если нет, тебе предстояло выживать вместе с Роем, иными словами, уйти на совершенно другую орбиту, следуя плану, по принципам орбитальной механики с «долгой поездкой» абсолютно несовместимому. После того, как орбиты разошлись, сойтись снова можно было только через значительную дельту-вэ, что означало большой невосполнимый расход воды. Чем меньше у тебя воды, тем меньше защиты от корональных выбросов, меньше возможности выращивать пищу и ограниченная свобода маневра, если на тебя летит камень. Уговорить на подобный маневр весь Рой было бы нереально, да и вряд ли очень мудро, поскольку «Эндьюранс» мог принять лишь ограниченное количество беженцев. Их план основывался на способности корабля выдерживать удары болидов без серьезных последствий. Незащищенные капли в его кильватере со временем оказались бы выбиты одна за другой. Таким образом, из чисто физических соображений Разрыв был необратим, даже стремись обе стороны к воссоединению.
Однако, очевидно, остатки Роя внимательно наблюдали за «Эндьюрансом». Выжидали, чтобы понять – справится ли он.
Эта Аида, надо полагать, осознавала, в чем заключается план Дюба. И знала, что ставки сейчас высоки как никогда. Если остатки Роя доберутся до «Эндьюранса» в ближайшие десять дней, еще до того, как он окунется в мальстрем обломков, у них тоже появляется шанс достичь относительной безопасности Расщелины. В противном случае они обречены навеки обращаться вокруг Земли по относительно чистой и безопасной орбите, постепенно теряя людей и воду.
Дюб вплыл в Набалдашник. Там сейчас были трое: Бо, Стив Лейк и Майкл Пак, бывший каппи, гей корейского происхождения из Ванкувера, оказавшийся на «Эндьюрансе» совершенно незаменимым из-за своего обширного списка достоинств.
– Согласно нашим записям, ее зовут Аида Феррари, – сказала Бо еще до того, как Дюб открыл рот. – Лидер фракции противников Джей-Би-Эф. Видимо, Джей-Би-Эф проиграла.
Стив, похоже, был занят. И это радовало. У него обнаружились серьезные проблемы с кишечником, какой-то резкий дисбаланс микрофлоры. Он все еще носил дреды, которые были чуть ли не больше его самого, поскольку сам Стив, вероятно, весил теперь меньше пятидесяти килограммов. Однако пальцы его продолжали летать над клавиатурой ноутбука.
Бо вернулась к своим непосредственным обязанностям по управлению кораблем, поэтому объяснения продолжил Майкл:
– Стив пытается установить видеосвязь. Этого уже несколько лет никто не делал.
Имелось в виду видео на волнах, которые раньше назывались S-диапазоном и использовались для связи между космическими аппаратами. Разумеется, в распределенной сети для коротких дистанций, которую спроектировали для Облачного Ковчега капельмейстеры, чтобы его жители не утратили контакт, они постоянно общались по спайку. Однако в зависимости от положения на орбите остатки Роя могли оказываться в сотнях тысяч километров от «Эндьюранса», далеко за пределами сети, поэтому прибегали к той же самой доинтернетовской технологии, посредством которой астронавты «Аполлонов» передавали телевизионный сигнал с поверхности Луны.
В конце концов Стив справился с задачей, и их взорам предстало сильно пикселизированное лицо темноглазой женщины, очевидно симпатичной, если бы не прическа – с месяц назад та подстриглась под ежик и с тех пор, похоже, волосами не занималась.
Когда Стив специально для Дюба вывел изображение на большой экран, где тот тоже мог его видеть, он сразу разглядел очевидные признаки недоедания, хорошо знакомые по «Эндьюрансу». И слегка удивился. У них тут было принято предаваться самоистязанию, воображая, как в Рое процветает агрономия. Возможно, там кончается вода. Женщина смотрела вниз, как всем было ясно – на экран планшета под камерой. Поняв, что связь установлена, она вздернула подбородок и уставилась огромными темными глазами прямо в Набалдашник. Из-за плохого качества видеоканала глаза казались абсолютно черными, зрачков не отличить от радужки, и, казалось, горели голодным огнем.
– Аида, – представилась женщина. – Вижу вас, доктор Харрис.
Она улыбнулась было, показывая больные зубы, но потом спохватилась. Глаза на мгновение метнулись в сторону, к кому-то или чему-то, для них невидимому, потом опять вернулись к камере. Она подняла планшет повыше, чтобы видеть картинку с «Эндьюранса». Рука при этом ненадолго оказалась перед самой линзой, они увидели грязные обломанные ногти и край обтрепанного лоснящегося рукава. Слышалось негромкое бормотание нескольких голосов – в капле вместе в ней были еще люди, но камера, захватывающая комнату, почему-то их не показывала. Следовательно, они находились в невесомости, то есть не летели в составе бола. Глаза женщины изучали видео на планшете, она силилась понять, что перед ней. На момент Разрыва Набалдашника не существовало, узнать его она не могла.
– Стив Лейк, – пробормотала она наконец, разглядев знакомое лицо.
– Бо, – представилась Бо.
– Майкл, – сказал Майкл.
– Кто у вас командир? – потребовала Аида. – Все еще Айви или…
– Айви жива и командует нами согласно конституции Облачного Ковчега, – ответил Дюб. – Сейчас она отдыхает. Мы можем ее разбудить, если она срочно вам требуется.
– Нет. Незачем, – ответила Аида, чуть отпрянув и сощурившись.
Из-за большого расстояния между ней и «Эндьюрансом» видео шло с задержкой, так что разговор происходил рывками и перебивался неловкими паузами.
– Сколько вас осталось? – спросил Дюб.
– Одиннадцать.
Дюбу, привыкшему постоянно работать с очень большими числами, потребовалось время, чтобы справиться с подобной мелочью. Одиннадцать. Десять и еще единица.
Тут его посетила мысль:
– Ты хочешь сказать, одиннадцать капель?
Это означало бы десятки человек, возможно, и всю сотню.
Похоже, Аиду предположение позабавило.
– Капель-то у нас как раз полно. Двадцать шесть штук.
– Ага. А чего же тогда у вас одиннадцать?
– Человек, – ответила Аида.
– Аида, – сказала Бо, – хотелось бы убедиться, что мы правильно тебя понимаем. Чтобы не было ненужной путаницы. Ты сейчас говоришь от имени всего Роя. И ты хочешь нам сказать, что от всего Роя сейчас осталось одиннадцать человек?
– Да. И еще один…
– Кто – один?
Похоже, вопрос снова позабавил Аиду. Она отвела взгляд от камеры. Могло показаться, что она даже слегка при этом закатила глаза. Дюб уже не в первый раз напомнил себе, что каппи попали на орбиту, когда им не было двадцати.
– Сложный вопрос. Скажем так – еще одного можно уже считать покойником.
Собравшиеся в Набалдашнике все еще ничего толком не понимали. Первым что-то сообразил Майкл:
– Мы знаем, что Рой раскололся на две фракции. Одной руководила Джей-Би-Эф. Ты – из другой группы?
– Ну да, – расхохоталась Аида. Снова напомнив Дюбу тинейджера, который для вида обсуждает с бестолковыми родителями что-то, в чем они ничего не смыслят.
Майкл, тоже несколько сбитый с толку, продолжил, слегка запинаясь:
– Значит, когда ты говоришь, что вас одиннадцать… плюс еще один, с которым, я так понял, не все ладно… ну, ты ведь это про свою фракцию, ту, которая против Джей-Би-Эф?