Ёнчжэ прекрасно знал, что он должен теперь делать. Сначала он позвонил в свою клинику и сказал, что его несколько дней не будет на работе. Там работали опытный управляющий и врач, и они без проблем справятся без него несколько дней. Конечно, пациенты, которые записались к нему, будут недовольны, но Серён была для него на первом месте. После звонка он пошёл в полицию заявить о пропаже ребёнка. Он не был уверен, что полицейский поисковый отряд будет работать как надо. Даже и желания его дожидаться не было. Поэтому он сам распечатал объявления о пропаже, расклеил их по всей деревне и организовал поисковый отряд. Двадцать местных жителей и две обученные собаки, которых он специально доставил на вертолете с тренировочной базы. Он сформировал две группы: первую отправил к озеру, а вторую – с согласия начальника управления дамбой – в сторону причала.
Начальник был единственным человеком, с которым здоровался Ёнчжэ. Их знакомство началось два года назад, когда начальник со своей дочерью посетил клинику Ёнчжэ. Зубы его дочери были как у шимпанзе. Ёнчжэ исправил её зубы за сущие гроши, хотя это стоило несколько миллионов вон, рассудив, что близкое знакомство с чиновником среднего звена может ему когда-нибудь пригодиться. Но в реальности оно ни разу не принесло ему пользы. Каждый год, когда он решал вопросы с компанией, управляющей дамбой, по поводу арендной платы за жильё или по поводу мелких жалоб жителей квартир, начальник оставался в стороне. Сегодня, когда он дал ему ключ от причала, Ёнчжэ, наконец, получил компенсацию за лечение зубов. Он поспешил сделать дубликат, так как больше не собирался выпрашивать ключ у этого наглого типа.
Поисковая операция продолжалась до вечера. Девочка словно сквозь землю провалилась: они ничего не нашли ни в деревне, ни на улицах, ни на набережной, ни на причале, ни даже на склоне у озера. Поискам сильно мешал дождь, который шёл два дня подряд. Выпало такое количество осадков, которое могло полностью размыть всё вокруг. Ёнчжэ нашёл только одну вещь – деревянный ящик, лежавший под полом в загоне на ферме. На дне ящика был постелен розовый плед, к которому пристало много шерсти. Рядом стояли пустая миска и пакетик с кошачьим кормом.
Розовый плед Ёнчжэ знал очень хорошо. Серён болезненно любила его. Таскала везде с собой: дома, в детском саду, во время путешествий. Он был для неё незаменим, как рука или нога. Когда она пошла в школу, она носила его с собой в мешке. Эту привычку Ёнчжэ не смог «исправить». Бил, наказывал, но ничего не помогало. Если он насильно отнимал плед, то её глаза становились как у сумасшедшей, она падала и не могла дышать, надо было сразу везти её в больницу. После третьего припадка Хаён, страшно дрожа, пригрозила ему: «Если ещё раз дотронешься до её пледа, я убью себя вместе с Серён». Поэтому Ёнчжэ уступил. Не из-за угрозы, он просто хотел не смерти дочери, а только её «исправления». Потом однажды плед исчез. Он поверил словам Хаён, что Серён сама его выбросила. Он и представить себе не мог, что теперь он лежит под полом на ферме.
Ёнчжэ был уверен, что этот ящик служил убежищем для кота, который неожиданно прошлой ночью появился на подоконнике Серён. И был уверен, что Серён втайне от него ухаживала за ним. Иначе вряд ли бы кот появился у её окна. Розовый плед не просто так лежал в загоне. Значит, Хаён тоже обо всём знала. Он ясно мог представить себе, о чём думали Серён и Хаён, растя котёнка. Наверняка думали, что они другие и отличаются от мужчины, который убил мать-кошку топором и закопал живьём двух её котят. Он был уверен, что они считали себя выше его в нравственном отношении. Он встал, выпрямляя напрягшуюся от злобы спину. Ёнчжэ был потрясён, узнав о новом предательстве двух женщин. Однако плед он оставил на месте, чтобы кот вернулся, ничего не опасаясь. Когда он найдёт Серён, то у неё на глазах убьёт его. Кот был в списке под номером два. Номером один был тот, кто спрятал Серён.
Как только стемнело, поисковые отряды разошлись. Он вернулся в лесопарк для того, чтобы перепроверить всё, что произошло прошлой ночью и что было зафиксировано на здешних камерах видеонаблюдения. Ёнчжэ был уверен, что он что-то упустил. Он остановил машину и припарковал её перед постом охраны лесопарка. Там сидел только старик Лим, он подменял одного охранника, четыре дня назад попавшего в аварию. Ёнчжэ дал объявление о вакансии охранника, но до сих пор не нашел нужного человека. Приходили одни деревенские старики.
«Вы нашли её?» – спросил старик Лим, когда Ёнчжэ вышел из машины. Ёнчжэ ответил вопросом на вопрос: «Кошачий домик в амбаре – это ваша работа?»
Лим ничего не сказал. Ёнчжэ кивнул головой. Конечно, так и есть. Без помощи этого старика невозможно было устроить там домик для кота. Он почувствовал нарастающий гнев. Старик Лим управлял лесопарком ещё при жизни отца. Он был отцу как друг, но Ёнчжэ сохранил его на должности не поэтому. Он, как никто другой, разбирался в садоводстве, знал о деревьях всё и очень любил лесопарк. Лучше, чем он, никого было не найти. Кроме того, он отвечал за все ремонтные дела в доме и умело обращался с электротехникой и машинами, поэтому не надо было дополнительно нанимать специалистов. Но, несмотря на его полезность, нельзя закрывать глаза на то, что он – в сговоре с женой и Серён – его обманывал. Старик Лим станет «номером три».
Ёнчжэ пошёл в управление лесопарком и проверил видеозаписи. Как сказали Квак и Лим, ночью никто не входил и не выходил через главные ворота. И не только через главные, но и через заднюю калитку, которую закрывают на замок в девять часов вечера. Он совсем растерялся. Куда же подевалась Серён? Куда она могла пойти в таком ужасном виде? Её не было на ферме – в этом он сам убедился. Если она спряталась с помощью идиота из сто второго дома, то должны были обнаружиться хоть какие-то следы. В таком местечке, как небольшая деревня Серён, дочка не могла оставаться незамеченной целые сутки. Только если бы её спрятали там, куда не доберутся поисковые отряды. Например, в самом озере…
Этот вариант возможен лишь в одном случае: Серён уже нет в живых. Тогда он, конечно, ничего не сможет сделать. Но ведь это маловероятно. Нет, он должен продолжить поиски и вернуть всех на место. Хаён и Серён. Обеих.
Ёнчжэ вышел из управления и сел в машину. В подстаканнике лежала квитанция об оплате проезда по платной дороге. На ней стояло время: 27 августа, 21:20. Серён убежала из дома примерно в 21:40. Он посмотрел на наручные часы. Сейчас 21:20 следующего дня. Он припарковал машину перед домом. Он должен собраться. Поставить себя на место Серён и попытаться представить, куда она могла пойти. Он использовал этот метод отслеживания ситуации раньше, когда Хаён убегала из дома вместе с Серён.
На вопрос «Почему Серён сделала макияж и спала в блузке матери?» он знал ответ. Она поступала так каждый раз, когда скучала по маме. Несколько дней назад она также сделала макияж и спала в одежде матери, за что была наказана. Вчера был день рождения Серён, значит, она очень скучала по маме. Тем более что никто её не поздравил и дома никого не было.
Он взял фонарик, свечи, зажигалку и зашёл в комнату Серён. Комната была чисто убрана. Кровавые следы на стене тоже исчезли. Это было дело рук уборщицы, а убиралась она очень хорошо. Но, увы, не умела держать рот на замке. Он нанял эту уборщицу тогда, когда Хаён покинула дом. С тех пор она разбалтывала всем соседям о том, что происходило в доме. Об этом даже говорили в суде, как о подрыве его репутации. Эта старуха-сплетница должна стать «номером четыре».
Ёнчжэ зажёг свечу и наполовину отдёрнул занавески. Приоткрыл окно. Сел на стул и снял носки, так как вчера ночью Серён была без носков.
21:40. Ёнчжэ выбрался на улицу через окно. Он почувствовал холодную и мокрую землю. До сих пор шёл дождь, а туман был ещё плотнее, чем вчера ночью. В лесу было очень темно, темнее, чем он ожидал. Если идти неосторожно, можно удариться о кипарис. Он всё равно не включал фонарик, потому что у Серён тоже не было фонаря. Он быстро огляделся вокруг. Центральная дорога была погружена в темноту: уличные фонари находились далеко, их свет сюда не доходил. В комнате идиота из сто второго дома было темно. Возможно, вчера ночью там горел свет, но он решил, что сейчас это не важно: он уже достаточно проверил эту версию, не получив никакого результата. Слабое освещение было у калитки со стороны забора. За калиткой вглубь вела тропинка, на которой было очень темно и страшно. Дорога перед домом была светлой и находилась совсем близко, но там опасно, потому что скоро мог появиться папа.
В темноте, но без папы, на дороге за забором или на светлой дороге перед домом, но с папой. Тьма или папа. Угроза психологического свойства или вероятность физического насилия. Что страшнее? Он решил, что, повинуясь инстинкту, Серён должна была выбрать первый вариант. Она, скорее всего, должна была побежать туда, где был шанс выжить. Более того, в конце той дороги находилось убежище кота, за которым она ухаживала в течение двух лет. Или она изначально решила бежать именно туда.
Ёнчжэ открыл калитку и вышел на тропинку. Пальцами он ощупывал проволочный забор и передвигался широкими шагами – Серён должна была бежать таким же образом. Времени ушло меньше, чем ожидал Ёнчжэ. Когда он дошёл до места, где заканчивалась тропинка, и посмотрел на часы, было 21:55. Он вышел на набережную. Он шёл, продолжая касаться рукой забора, добрался до первого поворота, а затем около водонапорной башни, где вчера видел какой-то движущийся предмет, ещё раз посмотрел на часы – 22:02. Он открыл сотовый и нашёл входящие и исходящие звонки. Вчера он звонил старику Лиму у входа на первый мост. Было 22:01. Поскольку накануне он сразу после звонка выехал на дорогу вдоль набережной, то и время, и место полностью совпали. Значит, тем движущимся предметом, который он заметил вчера, была Серён.
Увидев автомобиль, который двигался в тумане в её сторону, Серён, скорее всего, была уверена, что это папа. Ей ничего не оставалось как бежать. Ёнчжэ, не убирая руку от забора, побежал трусцой. Вскоре он добрался до второго поворота. Он догадался, что именно на этом месте расстояние между светом от фар и Серён было очень близким, ведь она не могла бежать быстрее машины. Серён, возможно, догадалась, что если она повернёт, то окажется прямо в свете фар. Поэтому она остановилась и искала место, где можно спрятаться.