го столба с камерами плавал какой-то беловатый предмет.
«Сказать вам, что я думаю?»
«Что?»
Хёнсу без всякого выражения на лице посмотрел через забор.
«Одежда моей дочери».
Хёнсу почувствовал, что внутри у него всё похолодело. У этого мужчины глаза орла.
«Давайте пойдём и сами всё проверим до прихода полицейских».
«Вы хотите, чтобы я пошёл туда?»
Его голос был неуверенным до такой степени, что самому было неприятно.
«Да, я хочу, чтобы вы, начальник охраны, пошли вперёд, поскольку я гражданское лицо».
Хёнсу открыл дверь и переступил порог. По ступеням, поросшим вьюном, он вместе с О Ёнчжэ спустился к озеру. Когда они добрались до берега, Ёнчжэ сорвал длинную ветку и подошёл к столбу. Белый предмет плавал в двух метрах от него и зацепился за буй. Ёнчжэ одной рукой взялся за столб, а другую с веткой вытянул в сторону озера. Ветка приблизилась к предмету, но не смогла его зацепить. Ёнчжэ всё ближе наклонялся к озеру. Когда он зацепил предмет, он держался за столб уже чуть ли не одним пальцем. Ещё немного – и он упал бы в озеро. Хёнсу почувствовал в глубине души желание подтолкнуть Ёнчжэ и его утопить, отправив на самую глубину, чтобы больше никогда не видеть. Под языком выступила кислая слюна. Левая рука дёргалась в конвульсиях. В этот момент у ног Хёнсу упало что-то белое. Он отшатнулся и сделал шаг назад. Ёнчжэ уже выпрямился во весь рост. На лбу между бровями у него обозначилась складка в форме клюва. Кончики губ приподнялись, голос стал очень низким. Хёнсу охватил страх.
«Давайте теперь заявим в полицию».
Службе 119, чтобы прибыть по вызову, понадобилось всего двадцать минут. В управлении дамбой сразу же дали разрешение на поиски в районе озера. Поисковую операцию начали с места, где нашли обрывок ткани, и двигались дальше, в сторону причала. Спасательный отряд состоял из шести человек, четверо из них были дайверами. Двое, встав по обе стороны озера, держали длинную веревку. Она была натянута над поверхностью воды, на ней висело четыре петли, а её концы длиной в несколько десятков метров лежали на земле. Дайверы, просунув кисти рук в петли, погрузились в воду.
У входа на озеро и на склоне начали появляться зеваки. Стоял шум и гам. Дайверов было четверо, а больше сорока человек давали им указания. Один старик кричал, что нельзя погружаться в озеро. И несколько мужчин его увели.
Дайверы с интервалом в пять минут всплывали на поверхность и по сигналу погружались вновь. Спасатели, державшие веревку с каждой стороны озера, передвигались в определённом, согласованном ритме. Хёнсу также двигался за ними. В его голове не умолкая кричали два голоса. Один советовал поскорее покинуть это место, сесть в машину и умчаться отсюда подальше на бешеной скорости. А другой велел вернуться с невозмутимым видом на охранный пост и продолжать работать. Но и то, и другое было невозможно.
Каждый раз, когда дайверы всплывали, в нём бушевал адреналин. Когда они погружались, он чувствовал кисловатый запах пота и пристально вглядывался в поверхность воды. Он уже не обращал внимания на Ёнчжэ. Вдруг он услышал чей-то голос: «Нельзя так смотреть на озеро». Он и не заметил, что Сынхван стоял рядом с ним. Естественно, он не понял, что имеет в виду Сынхван и зачем он ему это говорит. Сынхван настойчиво повторял эту фразу, словно убеждал в чём-то ребёнка.
«Если ваш взгляд встретится со взглядом утопленника, вам некуда будет спрятаться. Вы обожжётесь, и ожог останется у вас навсегда. Надо смотреть вдаль. Либо на другую сторону озера, либо на небо…»
Вдруг небо потемнело, исчезло солнце, с южной стороны надвинулись тёмно-серые тучи, поднялся влажный ветер. Теперь Хёнсу стоял не у озера, а перед старым колодцем посреди поля сорго, рядом с мамой. Из колодца не раздавалось ни звука. Только вглубь опускалась верёвка, завязанная на спине ныряльщика. Мужчина, который держал верёвку у колодца, постоянно вытирал пот. Воздух был сырым, сладкий запах сорго – тошнотворным. За спиной Хёнсу жители деревни переговаривались между собой.
«Я знал, что когда-нибудь это случится».
«Надо было давно зарыть колодец».
«Ну что колодец может сделать человеку? Просто он пьяный. Поскользнулся и упал вниз».
«Что за чушь? Как может человек снять одежду, аккуратно сложить её у колодца, а потом поскользнуться и упасть в него?»
«Нет, он не такой человек, чтобы самому наложить на себя руки. Я думаю, что у него помутился рассудок. Уверен, что колодец показался ему водоёмом, вот он и полез туда искупаться».
«Как бы то ни было, что теперь будет с матерью Хёнсу? У нее ведь четыре ребёнка на руках».
Верёвка дважды дернулась. Люди перестали говорить. Над полем сорго клубился туман. Откуда-то дул ветер, и колосья сорго пригибались к земле. Мать крепко взяла его за руку. Он почувствовал головокружение. Видение расплылось перед глазами и исчезло. Сквозь щели проступила реальная картина. Донесся голос человека, державшего верёвку.
«Они нашли его».
Два дайвера поднялись на поверхность. Гребя одной рукой, они подплыли к берегу, где стоял Хёнсу. Между ними в воде развевались, как водоросли, чёрные длинные волосы. С приближением дайверов можно было рассмотреть тонкую руку. Далее появились плечи и спина, затем ягодицы и ноги. Это было тело девочки. На ней были только белые трусики. Тело перенесли на склон, и дайвер положил его на чёрный мешок с открытой молнией. Голова была свёрнута набок. Лицо, которое помнил Хёнсу, было повёрнуто прямо в его сторону. Тёмные пустые, как дыры, глаза смотрели на него. Синие опухшие губы шептали: «Папа».
Дыхание Хёнсу остановилось, весь мир замер. Звуки, движения, люди – всё остановилось. В этот страшный миг трепетала только его левая рука. Воспоминания, которые он изо всех сил старался прогнать, возвращались к нему, как мчащийся на всех парах поезд. Он попятился назад, усиленно моргая. Его глаза горели, потому что девочка оставила на них огненную печать, чтобы он никогда не смог забыть всей правды. Даже на миг. Ты не просто совершил аварию, ты убил человека.
«Да, это моя дочь», – донёсся откуда-то голос Ёнчжэ. Он вернул Хёнсу к реальности из места его заклания. Ёнчжэ накрыл тело ребёнка белой простыней и поднялся. Его глаза были красными, как вечернее солнце. В чёрных зрачках была пустота, как в глазах мёртвого ребёнка.
«Хотите закурить?» – спросил следователь, достав сигарету.
Ёнчжэ ответил: «Я не курю».
«Ясно».
Следователь сунул в рот сигарету и сел напротив Ёнчжэ. Ёнчжэ спиной прижался к спинке стула и взглядом изучал следователя, который искал зажигалку. На вид ему было примерно сорок с небольшим, весь вид его говорил о том, что он профессионал. Коротко стриженные волосы, выпуклый лоб, огромные, как ворота дамбы, крепкие передние зубы. Его плечи выглядели мощнее, чем у другого следователя помоложе, который протянул ему зажигалку. Профессионал выпустил в сторону Ёнчжэ длинную струю дыма, словно говоря: «Ну что ж, пора начинать».
Парочка – Профессионал и Начинающий – появилась спустя час после того, как из воды достали тело Серён. Они были следователями из полицейского департамента города С. В местном участке полиции они устроили временный штаб расследования. Тот факт, что прибыли только двое, означал, что ещё не решено, квалифицировать смерть Серён как убийство или нет. Хотя найденное тело девочки ясно указывало на убийство.
Первым на допрос вызвали Ёнчжэ, пояснив, что в первую очередь нужны показания родителей.
«Почему она вышла из дома в такое время?» – спросил Профессионал.
«Я уже всё рассказал, когда заявил об исчезновении ребенка».
«Давайте ещё разок. Конечно, я понимаю, это нелегко, но постарайтесь припомнить все детали».
Ёнчжэ отвернулся и посмотрел в окно. Солнце заходило. Через пару часов совсем стемнеет.
Примерно в четыре часа дня дайверы, которые держали верёвку, приблизились к месту, откуда до водонапорной башни оставалось всего десять метров. Ёнчжэ, двигаясь за ними, посмотрел на Сынхвана, стоявшего рядом с начальником безопасности. Он чуть не схватил Сынхвана за шиворот и не столкнул его в озеро, чтобы тот сам погрузился в воду и нашёл тело дочери.
Рано утром Ёнчжэ получил факс от своих агентов. Они до сих пор не нашли никакой зацепки, связанной с Серён, но превосходно выполнили новое поручение Ёнчжэ, которое он дал им день назад. В факсе был отмечен даже размер обуви Сынхвана. Там было много интересных сведений о нем, но Ёнчжэ обратил внимание на две вещи.
Будучи сыном профессионального дайвера, он начал погружаться с 12 лет.
Отслужил в отряде спасателей в Морских вооруженных силах.
Ёнчжэ подчеркнул эти два предложения. Значит, он является потомственным дайвером и при этом отслужил в спецотряде…
Ёнчжэ не очень хорошо разбирался в дайвинге, но кое-что знал об утопленниках. Он родился и вырос у реки Серёнган. Если оставить утопленника в воде, то он всплывёт три раза. Первое всплытие происходит между третьим и пятым днями. Именно поэтому Ёнчжэ с утра стоял у первого входа к озеру – шёл третий день со дня пропажи Серён. Ёнчжэ предположил, что тело всплывёт именно около фильтрующей решетки. Он подумал, что оно должно застрять именно там и со временем подняться на поверхность, если его не бросили в озеро с камнем на ноге. В этом же месте застряла её одежда, что частично подтверждало его догадку. С другой стороны, это означало, что тело Серён находится в озере голым. Кроме того, подтвердились его подозрения, что Серён изнасиловали, убили и скинули в озеро.
Ёнчжэ не столкнул Сынхвана в воду только потому, что его разум взял верх над чувствами. Леской ничего нельзя было доказать, даже если подтвердится, что она принадлежит Сынхвану. Это недостаточная улика, она не позволяет утверждать, что он был на том месте и именно в то время, а тем более что это именно он убил Серён. Ёнчжэ ничего не оставалось, как ждать. К тому же поиски тела Серён только начались. Ёнчжэ нужны были доказательства, а не просто подозрения, ему нужно не предположение, а чистосердечное признание. Избить Сынхвана надо уже после признания. Конечно, одним только избиением дело не ограничится.