Raise, Lower, Stop, EMG/Stop. LT
Рядом с ними были кнопки с цифрами и знаками «плюс» и «минус». Хёнсу нажал кнопку Raise у первых водных ворот. Он нажал по очереди цифру и плюс. Цифра поменялась с первой на вторую. Он ещё раз нажал на цифру. Но она не поменялась на «три». Когда он снова нажал на кнопку с «плюсом», цифра изменилась на «три». Хёнсу понял, как работают эти кнопки. Один раз нажимаешь цифру, а затем плюс. Его рука двигалась быстро. Он даже не думал о последствиях своих действий. Сейчас ему нужен лишь один палец, чтобы нажимать на кнопки. Он открыл вторые ворота, а затем третьи, а затем четвёртые и пятые. На это ушло всего пару минут, но ему казалось, что несколько сотен световых лет. Он, как ребёнок, сильно нервничал, открывая ворота.
Как только он кнопками открыл ворота, сразу устремился к монитору. Вода в озере, которая должна была быстро течь, почему-то была тихой. Его сердце ушло в пятки от мысли, что он, наверно, ошибся в управлении. Он увеличил на экране участок с водными воротами. Прожектор, освещавший его, показывал сквозь пелену тумана открывающиеся водные ворота. Створки пяти ворот одновременно поднимались. Значит, с управлением он справился. Что-то не так было с самими воротами. Вода, которая должна была литься, как водопад, не вытекала даже по капельке. Вероятно, мешал стопор.
Вернувшись к блокам управления водными воротами, Хёнсу чуть не сошёл с ума. Маленького рычага для управления стопором не было. Значит, Ёнчжэ заранее все предусмотрел и убрал этот рычаг, чтобы нельзя было контролировать стопор из диспетчерской. Значит, Хёнсу должен бежать к водным воротам.
Хёнсу ринулся в сторону двери и протянул руку к ручке, когда краем левого глаза увидел летящую в его сторону дубинку. Он быстро пригнулся. В этот момент из-за аппарата, стоявшего между устройствами для передачи изображения со спутника и дистанционного управления вызова, появилось окровавленное лицо. Второй раз дубинка полетела в сторону головы Хёнсу сверху вниз. Хёнсу левым кулаком ударил Ёнчжэ чуть ниже груди. Дубинка прошла мимо уха Хёнсу и упала на пол. Хёнсу оказался немного быстрее, иначе дубинка размозжила бы ему голову. Ёнчжэ рухнул на пол.
Хёнсу поднял дубинку. Если Ёнчжэ опять встанет, я убью его, чтобы больше не вставал. Но Ёнчжэ даже не шевельнулся. Хёнсу кончиком дубинки потрогал лицо Ёнчжэ, тот не дышал. Он слегка пнул ногой тело Ёнчжэ, оно перевернулось, и в этот момент из его брючного кармана выпали два ключа. Мастер-ключ и очень знакомый Хёнсу ключ от его «матиза». Хёнсу не стал размышлять, почему он оказался в кармане Ёнчжэ. В голове была лишь одна мысль: надо открыть лестницу, ведущую на крышу водных ворот, а для этого обязательно нужен был мастер-ключ. Хёнсу также вспомнил, что его автомобиль находится на парковке, потому что он приехал на нём из-за боли в ноге. Хёнсу положил ключи в карман и с дубинкой в руке вышел из контрольного пункта.
Ёнчжэ очень тщательно подготовился. Переднее колесо автомобиля было порвано, будто порублено топором. А запасного колеса в багажнике не было. Да если бы и было, Хёнсу всё равно ничего не смог бы сделать. Он закричал, словно зверь. Ему казалось, что все его внутренности одна за другой взрываются в животе. Сукин сын, что мне теперь делать?
От управления дамбы до водных ворот было более четырехсот метров. Тем более дорога шла в горку. Пока я поднимусь, с Совоном ничего не случится?
Хёнсу бежал, хромая. Было такое чувство, что пальцы на левой ноге по очереди отпадают. Каждый раз, когда раздробленные кости на запястье бились о бедро, он стонал. Каждый раз, когда его ступни касались земли, казалось, что его челюсть, которую размозжила дубинка, вот-вот отлетит в сторону. Дышать было очень трудно, перед глазами всё помутнело, а сознание покидало его вместе с вытекающей кровью. Двигаться его заставляло не сознание и не ноги. А «звук шагов». «Звук шагов» озера Серёнхо – озера, которое заливало Совона вместе с островом и сосной.
Сынхван, лёжа, пошевелил пальцами. К нему возвращались силы, тело проснулось или, можно сказать, отошло от действия препарата. После того как он очнулся, он не мог сразу прийти в сознание. Перед глазами появлялись, смешивались и исчезали не связанные между собой видения, которые обычно возникают при большой температуре. Сердце ужасно колотилось, но тело обессиленно валялось на полу, словно мёртвый осьминог.
Где Совон? Ответ пришел сразу. По крайней мере, он не с ним.
Когда звонил Хёнсу, Сынхван сидел за столом. Он сказал Хёнсу, что смотрит фильм, но на мониторе ноутбука был открыт файл «Озеро Серёнхо». Он записывал туда всё происходившее, возвращаясь с работы. Когда Хёнсу спросил: «А Совон?», тот в это время лежал на спине на кровати, сложив руки на груди. Сынхван видел, как под веками двигались глаза. Совон крепко спал. Хёнсу сказал: «Я понял», но его голос был крайне подавленным. Хёнсу говорил с грустью, будто прощался с ним. Так закончился телефонный разговор. Сынхван начал перечитывать то, что написал в этот день.
Вечером на закате Совон появился у водных ворот. Он сказал, что идёт с фермы.
«Как О́ни?»
Когда я спросил, Совон улыбнулся, его глаза стали похожи на два полумесяца.
«Он побежал за белочкой. Я велел ему не приносить её домой, но мне кажется, он меня не понял».
Я тоже рассмеялся, вспомнив вчерашнюю суматоху.
Бездомные коты выживают тремя способами. Охотой, промышляя в мусорных баках или полагаясь на добрых людей. О́ни весьма активно пользовался третьим способом. Ему было мало, что Совон каждый день приходит к нему с кормом и водой. Каждый вечер он обязательно появлялся у окна и звал Совона. Когда окно было открыто, он даже запрыгивал на подоконник и когтями царапал москитную сетку. Совон тихо открывал окно и впускал О́ни в комнату, как когда-то делала Серён. Совон втайне от матери начал также пускать кота к себе на кровать. Ранним утром О́ни выходил из-под кровати, либо спускался со шкафа, либо выбирался из одеяла в ногах Совона, сладко потягивался и уходил в лес. Они были похожи на парочку, которая начала встречаться.
А вчера Совон не смог пойти на ферму. Ему было не до этого, так как его отец поранил ногу. Кроме того, все вокруг стояли на ушах из-за приезда сирот. Когда я вернулся домой, Ынчжу не было дома, она пошла работать на пикнике. Хёнсу спал в своей комнате. А Совон делал уроки в своей. Когда я повесил форму в шкаф и обернулся, то увидел, что О́ни сидит на подоконнике. Он пришёл немного раньше, чем обычно. Я открыл сетку и, только когда О́ни уже спустился на пол, понял, что он держит что-то во рту.
Во рту у него был дикий голубь размером со среднюю курицу. Он был ещё жив, но там, где его держали клыки О́ни, не было перьев. Голубь пытался улететь, но не мог выбраться из комнаты. Не знаю, может быть, он был слепым. Он даже не пытался лететь в сторону окна. Двигал крыльями, на которых были частично ободраны перья, и пытался взлететь – то поднимался, то падал, двигаясь по комнате. Совон хотел поймать и выпустить его, но у него ничего не получалось. Гоняясь за голубем, Совон то бросался на кровать, то врезался в шкаф, то опрокидывал что-то в комнате. Удивившись суматохе, Хёнсу приоткрыл дверь и просунул голову. В этот момент голубь выскочил в гостиную, и таким образом суматоха распространилась на весь дом. Перья летали, как снег, и голубь летал над диваном. Совон, протянув руки, бежал за голубем. А я в спешке, схватив сачок, побежал за голубем и Совоном. Надо быстрее поймать и выпустить его, иначе от дома ничего не останется. А виновник всей этой суматохи, О́ни, сидел на обеденном столе и смотрел на нас скучающим взглядом. Всем своим видом он говорил: «Заканчивайте поскорее и похвалите меня за прекрасный подарок».
Я остановился. Не из-за О́ни, а из-за Хёнсу. Не будет преувеличением сказать, что увиденное мною показалось мне чудом. На лице Хёнсу, стоявшего у двери в комнату, расплылась улыбка, а затем он рассмеялся. Прислонясь спиной к двери, он хохотал. Мужчина, своими габаритами напоминавший разбойника, с чёрными усами и бородой, на мгновение стал удивительно похож на Совона. Я был в замешательстве. Неужели мужчина с таким смехом мог совершить убийство? Может быть, просьба Хёнсу подождать означала что-то другое и он не совершал убийства, а просто попал в западню, и поэтому просил дать ему время доказать это…
«Папа уже вышел на работу, как вы думаете?» – спросил Совон.
Я посмотрел на часы. 17:40.
«Ну, вроде по времени пора уже».
«Тогда я могу подождать его здесь? Я хочу спросить его, есть ли у него до сих пор температура. Он до недавнего времени играл на компьютере, и я за него переживаю».
«А ты почему тогда не с ним?»
«Он сказал, что из-за того, что я рядом, у него не получается играть», – вяло ответил Совон.
«Я думаю, что всё будет хорошо. Если нога сильно разболится, твоя мама отведёт его в медпункт».
Я сказал это, но сам сомневался. Она хоть заходила домой? Во время завтрака они даже не смотрели друг на друга. Каждый был погружён в свои мысли.
«Сынхван, я хочу съесть рамён», – сказал Совон, глядя на озеро, над которым опускался багровый закат.
«Ты проголодался?»
Совон кивнул головой.
«Здесь нет рамёна. Я всё съел. Пойдём к твоему папе и попросим его. Может быть, у него на работе есть парочка».
Хёнсу сидел за монитором компьютера. Лицо его было ужасным, осунувшимся. Глаза красные, будто пылающий огонь. Хёнсу выглядел как привидение. Совон сказал ему, что зашёл по дороге. На это Хёнсу кивнул головой. Когда Совон спросил, спала ли температура, он также кивнул. Когда я спросил, ужинал ли он, он снова кивнул. А когда Совон спросил: «Можно ли мне поесть здесь рамён?», он молча налил воду в стаканчик, протянул Совону палочки, сел на стул и смотрел на сына, не отрывая глаз. Совон поблагодарил его, и тогда он улыбнулся. Когда Совон встал, сказав, что пойдёт домой, он дважды похлопал его по плечу, будто потеряв дар речи.
Мы с Совоном вышли из охранного поста главных ворот, и, пройдя около десяти шагов, я обернулся. Хёнсу стоял у окна и смотрел на Совона. Он находился на расстоянии, но я чётко видел в его глазах сожаление и печаль. В глазах читалась опасность, которая угрожала этому мужчине, стоявшему на краю гибели. И боль, которую можно было даже назвать плачем.