— Освобожу, если он сам этого захочет, ответила Гула.
— Ты дала слово, — напомнила Шами.
Сестра рассмеялась.
Шами скинула пояс и осталась обнаженной. Воины жадно пялились на нее. Гула презрительно осмотрела сестру и скривилась.
— И с такой худышкой не смогли справиться пять дюжих молодцов? Гниет народ, мельчает.
— Ты обещала! — напомнила Шами, дрожа от холода.
— Я не забыла. И не указывай мне, потаскушка! — огрызнулась Гула. — Взбирайся на галерею.
Гула провела ее по каменному коридору. Шами шла впереди, за ней Намтар с вложенной в приямок стрелой, потом Гула, последним еще один воин. Шами покорно исполняла указания сестры — поднялась по каменной винтовой лестнице. Здесь Гула приказала ей остановиться. Сама прошла вперед, распахнула дверь, бросила коротко — Заходи.
Шами, озябшая донельзя, вошла в просторную комнату, где на огромном ложе лежал Нинурта. Точнее сидел и протирал глаза, потому что, увидев обнаженную Шами, он не поверил глазам.
Шами бросилась к мужу.
— Стоять! — крикнула сзади Гула.
Второй воин, вошедший в комнату, взял на прицел ассирийца.
Тот поднялся с ложа и, как был обнаженный, направился к жене.
— Я же сказала — стоять! — напомнила Гула. — Он провел со мной ночь, сестра. Он познал, что такое счастье. Теперь он мой. Я вернула себе то, что принадлежит мне по праву.
Нинурта, наконец осознавший ужас происходящего, едва вымолвил.
— Шами, зачем?
— Я пришла спасти тебя.
Гула встала между ними и засмеялась.
— Вот она любовь. До первой хорошенькой сучки.
— Она овладела мной, — торопливо зашептал Нинурта. — Меня связанного положили сюда, — он кивком головы указал на ложе.
Гула уже вполне весело рассмеялась.
— Отчего же ты не сбежал отсюда, когда тебя развязали? Он прыгал на мне всю ночь, представляешь, — призналась Гула.
— Зачем ты пришла? — не обращая внимания на ее слова, горько спросил Нинурта.
— Спасти тебя.
— Ну и как, спасла? — поинтересовалась Гула. — Теперь ты будешь служить мне, исполнять все, что я тебе прикажу.
— Ни за что!
— Тогда твой бывший муж лишится гордости мужчины, ему зажмут их дверью и раздавят.
— Зачем? — спросила Шами.
Гула задумалась, потом повторила.
— Действительно, зачем? Ты предлагаешь жить втроем. Я обдумаю это предложение, а пока ты будешь прислуживать мне, а Нинурта будет служить мне в постели.
— Только против своей воли, — огрызнулся Нинурта.
— Это сначала, потом все пройдет. Я рожу тебе детей и ты успокоишься.
— А как же Бен-Хадад? — спросила Шами. — Как он посмотрит на такого рода брак.
Гула внезапно разгневалась.
— Это не твоего ума дело! Ты больше не высовывай свой вонючий язык.
— Я что, — ответила Шами, — я могу заткнуться. Правда, не знаю, как царь Арама поступит с воинами, которые изменили долгу и готовы исполнить любую твою прихоть. Вероятно, посадит на кол.
Один из стражей опустил лук, в его глазах читалось откровенное недоумение.
Гула указала Намтару на оробевшего воина.
— Убей его!
Намтар опешил.
— За что?
— Ты хочешь, чтобы я повторила?
Двигались ходко. На этот раз кобыле Сарсехима, уверовавшей в свой гороскоп, пришлось изрядно потрудиться, чтобы не отстать от резвых и бодрых жеребцов, на которых сидели его спутники. После полудня четверка всадников, ведомая богами, миновала Оронт и живописным берегом начали огибать гору Касьюн. Здесь Бен-Хадад указал на каменную щель и объяснил — как сказывают и пересказывают, в этой пещере скрывался Каин, убивший своего брата Авеля. Углубившись в горы, прибавили ход. Когда же приблизились к тому месту, где Буря и Шами расстались, из-за скального выступа выскочил вооруженный мечом воин и, преградив дорогу, крикнул.
— Стойте, дальше пути нет!
Бен-Хадад выехал вперед, откинул с головы край накидки и спросил — Кому нет пути, Юнус? Ты соображаешь, что говоришь?
Увидев царя, воин вздрогнул и, тем не менее, оставил меч обнаженным. Из-за соседних кустов начали выглядывать прятавшиеся там воины.
— Что вы здесь делаете? — спросил их царь.
Ответил Юнус.
— Стережем дорогу, чтобы никто — ни зверь, ни птица, ни скверный человек — не смог добраться до тайного убежища, где спрятано наше сокровище.
— Ты имеешь в виду сына Гулы, Юнус? — спросил царь.
— Я имею в виду саму Гулу. Она — дочь Эрешкигаль. Она запретила кому бы то ни было посещать замок без ее разрешения.
— Ты посмеешь остановить своего царя? — искренне удивился Бен-Хадад.
— Я остановлю любого, кто без разрешения сокровища попытается войти в замок.
Царь сдержался, подозвал Хазаила.
— Что здесь творится? Твои люди потеряли рассудок? Наведи порядок, а этого связать и доставить в Дамаск.
Юнус выкрикнул.
— Не подходи.
Его люди начали вылезать из кустов — один из них встал за спиной Юнуса, другие топтались на месте.
Хазаил направил коня в сторону Юнуса. Тот принял боевую стойку. Начальник личной охраны царя повернулся и беспомощно глянул на царя.
Тот невозмутимо двинулся вслед за Хазаилом, за ним Буря и Ардис. Остановился царь рядом с начальником своей охраны.
— Юнус, — окликнул царь. — У тебя в Дамаске много родни. У тебя молодая жена, маленький сын. Ради чего ты решил пожертвовать ими всеми? Твой народ в этот час сражается с врагами, а ты чем занялся?
— Ты не посмеешь! — губы у Юнуса побелели.
Бен-Хадад и на этот раз сдержал гнев, спросил.
— Почему?
— В ней наше спасение!
— Спасение, Юнус, не может сосредоточиться в одном человеке, пусть и самом мудром. Спасение — удел многих. Твой народ достоин спасения, ты — нет! Ты предал своего властелина. Уступи дорогу, и твои родственники останутся живыми.
Юнус отчаянно боролся с собой.
Ардис, державшийся позади царя, шепнул.
— Позволь мне справиться с ним?
Царь ответил также шепотом.
— Нельзя. Услышат в замке. Нинурта мне нужен живой и невредимый.
— Я сделаю тихо, — предупредил скиф.
— Попробуй.
Хазаил обратился он к воину, по — прежнему преграждавшему дорогу.
— Послушай, Юнус, скажи, где ассириец, который командует конницей в армии Салманасара? Он в замке?
Воин поколебался и ответил.
— Он в замке. С ним обращаются достойно.
— А где молодой воин? — спросил царь.
— Который прятался здесь ночью? — переспросил Юнус.
— Да.
— Этот безумец оказался женщиной. Она явилась в замок и потребовала освободить пленника. Разве можно что-то требовать от дочери богини?
В этот момент стражник, вставший за спиной у предателя, неожиданно вскрикнул, но было поздно. Секира, брошенная Ардисом, вонзилась в плечо Юнуса. Он второпях схватился за секиру, вырвал ее, но было поздно — Хазаил подскочил и ударом меча отсек ему голову.
Царь громко обратился к остальным стражам — Вы тоже хотите лишиться жизни за это сокровище? Пожертвовать своими близкими? Сложите оружие.
Воины вышли на тропу, начали складывать оружие. Царь спешился, подошел к воину, пытавшемуся предупредить Юнуса, ткнул в него пальцем и спросил.
— Ты хотел спасти предателя? Зачем?
Воин упал на колени.
— Государь, прости, я не подумал. Сокровище не простит мне.
— Какое сокровище может быть выше твоего повелителя?
— Она дочь владычицы подземного мира.
— Это она сама сказала?
— Да.
— Что творится в Вавилоне! Дочери богинь там плодятся с ужасающей быстротой.
Буря хлестнул коня.
— Государь, нам надо поспешить, иначе она расправится с Шаммурамат.
Царь не ответил. Он приказал воину встать на колени и, выхватив меч, могучим ударом отсек ему голову.
Сарсехим схватился за голову.
— Государь, ты же простил его?!
Бен-Хадад оглянулся и зловеще спросил.
— Когда?
Затем он обратился к своему начальнику охраны.
— Что здесь творится, негодяй? Ты тоже замешан в заговоре?
— Нет, государь!
Хазаил, опытный в таких делах человек, не спустился с коня, не встал на колени. Он отъехал подальше и уже оттуда пронзительно крикнул.
— Я не имею к этой никакого отношения. Воины могут подтвердить…
Воины молчали, всем было ясно — каждое лишнее слово укоротит их дни до минуты.
Царь сменил гнев на милость.
— Посмотрим, — хмыкнул он и обратился к мятежникам. — Если хотите заслужить прощение, слушайтесь меня. Есть возражения?
Все промолчали.
— Так-то лучше. Разберите оружие, захватите с собой головы изменников.
Солдаты торопливо исполнили приказание, накололи отрубленные головы на пики и вслед за всадниками гурьбой поспешили в замок.
В виду замка всадники спешились. Бен-Хадад и его спутники некоторое время разглядывали стены. Хазаил подсчитал, что в замке должно остаться не более десятка стражей, однако на стенах никого обнаружить не удалось. Не было даже часовых! Эта беспечность вызывала изумление, которому не поддался только Буря. Соскочив с коня, он направился к стене. Бен-Хадад хотел было окриком остановить его, однако, наблюдая, как ловко маскируется молодой скиф, как бесшумно передвигается, удержался от возгласа. Жестом приказал всем оставаться на своих местах и соблюдать тишину. Через несколько минут Буря достиг ворот — в замке по — прежнему было тихо. Парень метнул аркан, петля зацепилась за зубчатый выступ.
Скиф попробовал натяг, затем в несколько перехватов влез на стену. С высоты башни оглядел внутренний двор крепости.
Стоявшие на дворе воины вели себя как полусонные мухи, тихо перешептывались. Взгляд скифа привлекло лежавшие на плитах одежда и сброшенная одежда.
Это же одежда Шаммурамат!
Буря жестом показал, что надо постучать в ворота. Бен-Хадад, опытный в военном деле человек, убедившись в умении скифа, вскочил на жеребца и подъехал к воротам. Здесь он рукоятью меча постучал в массивную, обитую медными листами створку.