– Мы тоже не лыком шиты, зря тренировались? – голос Кирилла дрожал от страха перед неизвестностью, но сам он был настроен решительно.
– Ты дурак? Это ж а-бо-ри-ге-ны! – покрутила Маша пальцем у виска. – Они тут каждую тропинку знают… Хуже! Может, у них и нюх, как у зверей! Выследят! А вдруг нас сюда закинули, чтобы мы их чему-нибудь полезному научили?
– Тогда я попробую выйти… Да пошло оно все к черту! – он отбросил лук и лазерную пушку, поднимаясь. – Если убьют, считайте меня героем!.. Эй! – он поднял руки, показывая, что безоружный. – Эй! Люди! Я пришел с миром!
Машка прыснула со смеха и сразу замолчала – кулак Макса ткнулся в ее ребро.
– Да фильм вспомнила… Тот тоже пришел с миром… – снова хихикнула Машка, пытаясь за штанину заставить мужа лечь на траву.
– Эй! – Кирилл решил, что подвиг Максу не светит, встал в полный рост и замахал руками, привлекая к себе внимание. – Не подскажите дорогу?
Три стрелы заставили его припасть к земле. Одна воткнулась в плечо и застряла.
– А-а… сволочи! – он отполз к Максу и Машке, стараясь не высовываться из густой и высокой травы.
– Получил? Ты чего полез-то? – разозлился Макс, вытаскивая стрелу. – Повезло, кость не задета… Машуль, обработай рану и перевяжи. И это, спиртом залей, могли отравой стрелу намазать.
– А-а-а… Я умираю! – в ужасе простонал Кирилл, скривившись от боли.
– Не факт! – оборвал его стенания Макс. – Они ж не ждали, что мы нарисуемся… Разве что поблизости еще племя и между ними терки… Охотники, наверное, на кой хрен им травиться отравленным мясом?
– Потерпи! Потерпи! – Машка отломила сук и сунула Кириллу в рот, изготовившись плеснуть в рану спирт.
– Мы с детьми воюем? – рассматривая стрелу, Макс слегка удивился. – Смотрите… Длина стрелы… Вытянутая рука и треть перед луком, максимум метр, ну девяносто, а эта сантиметров семьдесят, облегченный вариант… Такой даже зайца не завалишь… Ни фига себе, наконечник-то металлический! – присвистнул он. – Запросто могли убить!
– Кто бы сомневался! – Маша привязала к ране толстую подушку из марли и ваты, посыпанную стрептоцидом. – Вообще-то и каменные наконечники убивают, и обычные, деревянные. Раньше так и воевали между собой.
– Я жить хочу! – в отчаянии простонал Кирилл, умоляюще взглянув на Макса. – Валим отсюда, пока яд по телу не распространился. Потом тебе придется тащить меня на себе.
– Перестань ныть! – взорвался Макс. – Дурья башка, они тут на каждом шагу! Нам бы понять, с кем мы столкнулись… Сидите здесь, здесь вас не достанут, а я обогну поганцев и займусь ими со спины, – Макс взглянул и ткнул пальцем на овраг, который спускался к берегу. – Если что, спускайте плот. Встретимся внизу по течению. Маш, у тебя косынка есть, ну та, красная с синей полосой. Привяжи на видном месте, чтобы я вас нашел…
– Ты же не собираешься их убивать? – испуганно взглянул на него Кирилл. – А вдруг у них кровная месть? Нам тогда точно не жить, нас все аборигены будут искать, как индейцы конкистадоров, чтобы снять скальп. И не успокоятся, пока не снимут!.. Послушай, Макс, мы же собирались местных найти? – напомнил он цель экспедиции. – Ну вот, нашли!
– Максик, ты как-то так, поделикатней! – сочувствуя поганцам, попросила Маша, испугавшись и за себя, и за Макса, и за поганцев.
– Уговорили! Намну бока, и станется с них… – хмуро процедил Макс, тихо скользнул в траву и пополз, как уж.
Вернулся Макс через пару часов, уже открыто, по поляне, крикнув притихшим Кириллу и Машке, чтобы выходили. Перед собой он погонял связанных пленников.
– Макс! – взвизгнула Машка в гневе, поднимаясь во весь рост. – Ты же обещал!
– Обещал, сделал! – довольно хмыкнул Макс, разлепляя своим пленникам закрытые скотчем рты.
– Е-мое! – остолбенел Кирилл с отвалившейся челюстью.
– Ой! Зеленые человечки! – у Маши тоже округлились глаза.
– Если бы эти уроды не намазали себя боевой раскраской, я бы мимо прошел, – возмутился Макс. – Их же в листве ни хрена не видно!
– Макс, так это ж инопланетяне! – всплеснула Машка руками, пощупав одного из зеленых человечков.
Светло-серовато зеленые, зеленые костюмы в виде брюк и куртки, ярко зеленый пушок на голове, прикрывающий широкий и высокий череп, огромные, как у лани, глаза, приплюснутые носы и щелки рта с острыми зубами, которыми могли бы перегрызть что угодно, и острый подбородок. Маленькие, едва доставали Кириллу до груди. Самый высокий – метр пятьдесят, не больше, но руки и ноги пропорциональные, если принять во внимание, что в их миру тоже ценились длинные ноги. И пальцы… – тонкие и длинные с голубыми ногтями. Если не помнить, что гуманоиды, можно, наверное, принять за людей.
Напоминать Максу и Маше, что всех без исключения гуманоидов, особенно зелененьких, подозревают в кражах людей, экспериментах и насилии над ними, Кирилл решил пока не стоит. Что они могли им сделать игрушечными стрелами, пусть и острыми.
– Маш, это мы тут инопланетяне, а они, по ходу, местные… – предположил Макс. – Что, если они из этого мира на нас охотятся?
– И что ты собираешься с ними делать? – спросил Кирилл, разжигая костер. – Мы же не можем их держать в плену.
– Контакт налаживать, – раздраженно бросил Макс. – Кир, попробуй им показать, что мы тоже люди. Ну там, покажи, один плюс один равно два… Таблицу умножения попробуй вспомнить, буквы напиши, и это… закон там какой-нибудь, вдруг они ступенью выше. Сам сказал, эксперименты проводят. Хотя вряд ли… – он безнадежно махнул рукой.
– Это ты не прав, – рассматривая зеленых человечков, задумчиво проговорил Макс. – Ты посмотри на их одежду. Такую кустарным способом не изготовить.
– Кажется, я поняла, почему с нами в контакт никто не вступает… – с философской задумчивостью проговорила Маша. – Вот прилетели они, а как вступить, если ни они по-нашему ни бе, ни ме, ни мы по-ихнему не шарим. И выложили они перед нами свои письмена, законы там, таблицу умножения, а смысл? Ни мы ни бе, ни ме, ни они… – повторила она, избавляясь от задумчивости. – А если они не знают ни счета, ни письма? Мы же ничего не знаем о них.
– Да как же не знают? Краску на лицо намазать додумались, а на стену там, или на деревяшку нет? – всплеснул Кирилл руками. – Взять, к примеру, Макса, попросил нас знак оставить, а они что ж, не сообразят? Первая буква, это человек – «я». Вторая – «ты», третья «я здесь», четвертая – «здесь враг», пятая… «Враг идет» – слово «враг» и «ноги». Вот и письменность получилась. А там и до букв недалеко.
– Никогда не понимал, как тетя Вера столько иероглифов запоминает, но я кажется понял, в чем их смысл… – оживился Кирилл. – Мы пользуемся языком древних, письменностью, стилем изложения мыслей, и ничего нового не придумали. А если и вводим в оборот новое слово, то заимствуем из других языков. Но, по сути, их язык ничем не лучше и иногда звучит так же отвратно, как если бы сказали на нашем. Скейборд – снежная доска. Брейк-данс – «тормоз-танец», имиджмейкер – «делатель изображений». Они любят свой язык, а мы нет.
– А что мы хотели? – Машка пожала плечами. – Тысяча лет рабства – и стойкий иммунитет ко всему, что нам об этом напоминает. Мы пытаемся стереть тысячелетие из памяти, как дни нашего позора. Никто ж не считает себя потомком крепостных, все ищут близкого родства с дворянством. А все цари – великомученики, не смотря на огромное количество убиенных.
– А с этими что будем делать? – перебил обоих Макс. – Отпустим, они нас тут же замочат или своих приведут. Нам против всех не удержать оборону.
– Давайте попробуем для начала их покормить, – предложила простодушно Маша. – С такими стрелами еду сложно достать.
– Прикинь, мы даем им еду, значит, мы добрые, – рассмеялся Кирилл. – А как бы ты взглянул на инопланетян, которые решили тебя накормить?
– Земной едой? Или своей? – уточнил Макс.
– Ну да… – задумалась Машка. – Что бы им такое предложить? Макс, поймай нам еще пару таких рыбин! Мы их в костре обжарим. Слышь, Кир, надо бы их поближе к огню, чтобы видели, что мы не собираемся их отравить. Заодно поймут, что мы не людоеды какие-нибудь.
– Разумно, – согласился Кирилл. – И гуманно. Вечереет, скоро ночь, а ночи здесь прохладные.
Пока Макс острогой и сачком отлавливал рыбу на ужин и запекал, Маша собирала уже опробованные грибы и жарила. Кирилл перетащил зеленых человечков к костру, присел рядом, погладив каждого по голове. Развязал пленникам рты, оставив связанными руки и ноги. Могли сбежать. Глаза их показались ему умными и бесстрашными.
Неторопливые переговоры зашли в тупик.
Зеленые человечки из его объяснений, похоже, не поняли ни слова, и на мгновение Кириллу показалось, что они посмеиваются над ним. Кивнув на него пренебрежительно, один из них что-то просвистел своим связанным спутникам, и те закивали головами, но понять эмоции по их нечеловеческим лицам оказалось невозможно.
– Ну, как успехи? – подошел Макс, передав Маше связку рыбин.
– Слушай, может ты им мозги отбил, пока ловил? – нахмурился Кирилл. – Тупые они какие-то.
– Да нет, я только одного оглушил. Они, в общем-то, не сильно сопротивлялись, когда я на них пушку навел. Знают, чем пахнет. Ладно, удачи тебе. Кстати, ужин готов. Пока грибочки кушаем, и рыба запечется.
– Тащи!
Когда зелененькие поняли, что их решили покормить, осмелели и уминали за обе щеки не хуже Макса, у которого аппетит был отменный. И уже сами придвинулись к огню. Правда, пришлось им ослабить перевязь на руках, затянув какую-то странно знакомую песню. Нет, слова были своими, вернее, чужими, а мотив вполне человеческий.
– Да они же молятся! – вдруг воскликнула Машка, удивленно уставившись на пленников. – Головами кивают на огонь… И на руки их посмотрите.
– Придумал! – радостно-возбужденный Кирилл развязал одному из них руки. – Так, все молимся… Ничто так не объединяет, как Бог! Потом разберемся, что за Бог! На единоверцев не нападут! Так мы завоюем их доверие.
Мысль Кирилла поняли с полуслова, присоединившись. И сразу заметили, как за ними внимательно наблюдают.