– Я принадлежу ко двору и ксендзу-канцлеру, – сказал Бобрек.
Минуту помолчав, еврей произнёс:
– Как вы думаете? Она понадобится?
Клирик быстро поглядел, будучи неподготовленным к этому вопросу; плечи его вздрогнули.
– Те, что приказали её приготовить, должно быть, были уверены, что пригодится.
Бобрек ещё пару раз прошёлся по комнате. Его глаза заметили тёмный футляр, который еврей старательно скрывал под плащём. Поэтому даже не было сомнения, что корону приготовили. Присутствие двоих епископов также имело то значение, что готовились к коронации.
Для посланца крестоносцев эти новости были неблагополучные, но важные. Неужели там не найдётся никого, кто бы предотвратил провозглашение Семко? Краковские паны так этим пренебрегали?
Погружённый в эти мысли, Бобрек выскользнул из комнаты в коридор и, отворяя дверь, чуть не задел быстро идущего человека, который оглянулся. Он узнал в нём одного из викариев костёла на Вавеле, знакомого из Кракова, которого звали ксендз Плаза. Тот, вероятно, так же был удивлён, неожиданно увидев там Бобрка, как он, что его там встретил.
– Что вы тут делаете? – спросил он.
– Я? Неужели это трудно угадать, – ответил смиренно Бобрек. – Бедный клеха ищет хлеба и работы, поэтому толкается там, где много народа, пробует, не пригодится ли для чего-нибудь. А вы, ксендз-викарий?
Не отвечая на вопрос, ксендз Плаза стоял в задумчивости.
– Что тут слышно? – сказал он. – Я только что прибыл.
Бобрек рад был к кому-нибудь прицепиться, поэтому подошёл к викарию, готов был ему объяснить и в то же время расспросить.
– Неужели вы не знаете, к чему всё идёт? – ответил он. – Семко Мазовецкого хотят королём провозгласить.
– Одни? Великополяне? Для себя? – ответил ксендз-викарий. – Это не может быть.
– Это несомненно будет, – подхватил Бобрек, – потому что даже корону приготовили…
– Быть не может!
– Я это отлично знаю. Архиепископ даже двоих епископов вызвал, потому что они нужны ему для поддержки, – говорил клеха.
– А где архиепископ? – прервал живо викарий. – Я как раз его ищу.
– В замке его нет, но он остановился у доминиканцев, – сказал Бобрек. – Хотите, я вас туда провожу. Вам нужно с ним увидиться?
Ксендз Плаза только головой подтвердил и быстро пошёл, ведя за собой клирика.
На нём было заметно сильное беспокойство.
– Они половы потеряли! – начал он говорить наполовину себе, наполовину клирику, который не отходил от него. – Из одного уважения к своему князю не должны выставлять его на посмешище. Не удивляюсь великопольской шляхте, но ксендзу Бодзанте…
Бобрек слушал внимательно и жадно.
– Было бы хорошо, если бы его кто-нибудь предупредил, – прибавил он тихо.
– Если это поможет! – ответил ксендз Плаза, ускоряя шаг.
Клирику уже легко было догадаться, что викарий, должно быть, послан из Кракова с той целью, чтобы архиепископа, если он даст это сделать, сдержать и не выставлять на преследование, на жалобы, которые против него могли пойти в Рим. Иначе его присутствие там объяснить было трудно.
Так они дошли до монастыря ксендзев доминиканцев, так же переполненного гостями, как и замок. Старшие шли приветствовать гнезненского пастыря, около которого собиралось духовенство из города и окрестностей. Мазуры искали своего епископа Плоцкого. Был тут уже Бартош из Одоланова и много рыцарей, приведённых им. Архиепископу хотели показать, как много было у Семко сторонников.
Архиепископ принимал гостей в трапезной, заседая вместе с другими епископами. Все к нему ломились, целуя руки и прося благословения. Несмотря на то почтение, какое его окружало, лицо у Бодзанты было грустным и обеспокоенным. Он тревожно оглядывался.
Ксендз Плаза, оставив клирика в коридоре, сам проскользнул в трапезную, но вскоре убедился, что с архиепископом лично, как он хотел, поговорить будет невозможно. Ему пришлось ждать. Из двора ксендза Бодзанты он не знал почти никого, кроме его капеллана, но и того найти там было нелегко. Поэтому он крутился в коридоре, спрашивал и блуждал, пока этого капеллана не нашёл.
– Отец мой, – шепнул он, – я специально послан из Кракова, чтобы увидеться с архиепископом. Дело немалой важности; я должен сегодня обязательно поговорить с ним лично. Прошу вас доложить обо мне его милости.
Ксендзу Плазе велели задержаться в келье, которая была предназначена ксендзу Бодзанте, но пока он его там дождался, прошёл целый час.
Архиепископ вошёл, неимоверно уставший, бросая взгляд вокруг, а, увидев ксендза Плазу, он сразу повернулся к нему.
Они были одни, потому что капеллан вышел, чтобы закрыть дверь и никого не пускать. После того как поцеловал его руку, викарий приблизился к сидевшему архиепископу, который вытирал со взмыленного лица пот и вздыхал.
– Меня прислали из Кракова, – сказал он.
– Кто?
– Все, кто там распоряжается, – ответил ксендз Плаза, – ксендз Радлица вместе с паном Краковским, с воеводой и другими прислали меня к вам…
Архиепископ тревожно поглядел.
– Никого из них не будет? – спросил он.
– Никого, – ответил ксендз Плаза. – Они хорошо знают, что великополяне хотят провозгласить королём Семко, а на это они никогда не согласятся. Известно и то, что ваша милость в их руках и что можете быть вынуждены объявить того, кого они выберут.
С болью Бодзанта, тревожно оглядываясь, воздел руки к небу.
– Да, увы! – воскликнул он глухим голосом. – я не могу сопротивляться, они нападут на мой Лович, уничтожат владения, сам Гнезно, наверное… Что мне делать? Что делать?
– Отец и пастырь, – прервал Плаза, – но то же самое грозит вам от маркграфа Бранденбургского, от малополян, которые обязательно возьмут верх… лишь бы силы собрали… – Разум велит сначала избегать близкой опасности, – сказал в отчаянии архиепископ. – Что делать? Вы сами видите! Я вынужден! У моего горла нож!
Ксендз Плаза вздохнул.
– В Кракове это хорошо понимают, я думаю, что вы не можете сопротивляться, – сказал он, – но, ради милостивого Бога, вы слишком далеко не заходите.
Бодзанта заломил руки.
– Но как и где возможный рубеж и мера? Не достаточно, что должен буду провозгласить его, потому что и без меня его сделают королём, но они хотят, чтобы я короновал!
Плаза встал перед архиепископом на колени.
– Ради Бога, заклинаю вас, вы не сделаете этого, – воскликнул он. – Найдётся тысяча средств отсрочить коронацию. Королевская корона в Буде.
– Сделали другую корону и призвали сюда двух епископов, все приготовления начаты.
– Но корона, не освящённая в Риме, не присланная папой, – не корона, – воскликнул ксендз Плаза. – До сих пор никто никогда без разрешения апостольской столицы не надел её на голову. Вы можете и должны отсрочить этот обряд, а, выиграв время, вы спасёте и самого князя от стыда, и себя от преследования. Никогда малополяне его не признают. Они дают клятву королеве… ждут её дочку Ядвигу.
– Может быть, соединённую браком с Семко, раз королева в Кошицах отказалась от Вильгельма Австрийского.
– Краковские паны никогда Семко на троне не потерпят! – воскликнул ксендз Плаза.
Епископ закрыл себе руками лицо, весь дрожал. Уважая его волнение, ксендз-викарий какое-то время молчал.
– Ваша милость, – прибавил он, – найдите какой-нибудь повод, чтобы повременить. С этим меня послали; я умоляю о том, чтобы неосторожный шаг великополян не привёл к грустным последствиям и страшному расколу наше государство.
– Явно, что или они хотят командовать и права диктовать, или намерены отделиться от Кракова и остальных польских земель. Поэтому эта монархия, таким количеством крови и труда слепленная и объединённая, рассыпалась бы и пошла в добычу врагам.
Бодзанта, слушая, вытирал слёзы.
– Брат мой, – сказал он, – всё это я не один раз говорил себе в часы моих терзаний, но как противостоять силе? Они будут мстить.
– Если бы даже осмелились, – сказал ксендз Плаза, – это долго не продлится…
– На моих плечах страшное бремя, – застонал архиепископ. – Плоцкий епископ Сцибор не сопротивляется, напротив, ещё будет склонять меня; Николай с тем сюда прибыл, чтобы быть Семко послушным; я один, я один…
Ксендз Плаза внимательно слушал.
– Для обряда коронации много чего не хватает, а если что-нибудь, согласно обычаю костёла и края, будет не доставать, она будет пустячной. Тем ваша милость защититесь… Объявление королём, если бы вас к этому вынудили, без помазания ничего стоить не будет. Отец и пастырь, вы должны отказаться от коронации. Уже с Локетка все короновались в Кракове. Второй коронации Луи в Гнезно не допустили. Что она будет значить в Серадзе?
Архиепископ был поражён последним аргументом.
– Значит, пожалуй, отложить её до Гнезна? – простонал он, колеблясь.
– Отсрочить любым способом, выиграть время, – воскликнул ксендз Плаза.
Ксендз Бодзанта задумался. Терзаемому архиепископу была очень желанна эта отсрочка. Гнезно могло послужить для неё хорошей причиной.
– Да, – сказал он, – я буду настаивать на Гнезне, но если они захотят немедленно туда его отвезти?
– Гнезно небезопасен, – ответил ксендз Плаза. – Домарат и силы маркграфа волнуются. Они не решатся идти в Гнезно, вы настаивайте на нём. Если не Краков, то Гнезно.
Бодзанта, несмотря на нахмуренное лицо, вздохнул свободней.
– Мне сдаётся, – ответил ксендз Плаза, – что преждевременно объявлять это условие не нужно, достаточно будет выступить с ним в последний час. Коронование должно пройти в столице, если не в королевской, то хоть в архиепископской, у могилы святого мученика Войцеха.
Казалось, ксендз Бодзанта был убеждён, молчал, вздохнул раз и другой. Разговор бы продлился ещё, если бы капеллан не объявил о прибытии куявских каштеляна и стольника, которые с другими спешили приветствовать пастыря.
Поэтому ксендз Плаза ушёл, встав на колени, чтобы поцеловать ему руку, а архиепископ наклонился к его уху и шепнул:
– Будьте спокойны и дайте за меня свидетельство, что я вынужден! Я не располагаю собой. Я должен защищать безопасность церкви и имущество моего духовенства.