И точно так же, как и в прошлый раз, когда я спускался с холма, меня в спину подтолкнул порыв теплого ветра, а в ушах прозвучала торжественная музыка.
Внимание! Произошла смена географического названия. Восточные пустоши [Земли Демонов, Алкмена, доминион Аштар, провинция Ярух] переименованы в Долину Погибшего Архимага.
Внимание! Произошла смена географического названия. Оплавленное ущелье [Земли Демонов, Алкмена, доминион Аштар, провинция Ярух, Долина Погибшего Архимага] переименовано в Ущелье Последней Битвы.
Я на всякий случай обернулся, но на холме не изменилось ничего, лишь где-то над головой послышались хлопки невидимых крыльев. «Ну да, — усмехнулся я, — справедливость — она такая штука… Она обязательно должна быть». Отпихнув грязную морду подбежавшего кабана, я кивнул ему на деревню и, вытерев руку о ветошь, которую постоянно носил в сумке, продолжил путь, слушая, как у меня за спиной притворно-обиженно хрюкает мой четвероногий приятель. И ведь знает, гад, что я не люблю грязных свиней, но испачкать меня и получить за это втык, по ходу, стало делом его кабаньей чести, ну, или частью игры — кто их, свиней, разберет?
Метрах в двухстах от деревни меня посетило жуткое ощущение déjà vu: на воротах дежурили те самые стражи, что и в прошлый раз. Что это? Шалит система или это просто два не вылезающих из нарядов залетчика? При виде меня с шествующим позади кабаном их лица вытянулись, а челюсти поползли вниз. Оба похватали приставленные к раскрытым створкам ворот копья, и тот, что был моложе, кивнул на меня, повернулся к тому, что постарше, и что-то произнес. Старший нахмурился и что-то ответил.
Слух у меня после обретения второй формы обострился настолько, что я мог метров со ста спокойно слышать негромкий разговор двух демонов. Вот и здесь услышал. Правда, не весь диалог, а лишь его окончание:
— …теперь-то он точно в жабу тебя, Геран, превратит, — негромко сказал молодой легионер. — Или чудовищу этому жуткому скормит — за то, что ты в прошлый раз выделывался. Вон оно, какое здоровое! Проглотит и не заметит!
— Меня-то чего?! — возмутился второй страж. — Это ты же, Рхон, над ним в тот раз подтрунивал.
— А кто к Веллаху его в тот раз отправил, назвав полусотника старостой?
— Да заткнись ты уже, — нахмурился Геран, — а то оба квакать сейчас будем. Чего это ему зло на нас держать? К тому же дар — мужик правильный. Забыл, как мы пили вместе? Тех, с кем пил, в жаб никак нельзя, неправильно это — в жаб, с кем ты выпивал.
— Твои бы слова да Сате на кончик хвоста, — тихо пробормотал молодой. — Все, тихо!
— Здорово, мужики, — едва сдерживая смех, поприветствовал я обоих.
Оба легионера вытянулись, и старший громко ответил:
— Добро пожаловать в Ламорну, господин князь!
Четко ответил, без подобострастия.
— Как здоровье у старосты? — улыбнулся я. — Того, который полусотник.
— Вы не поверите, дар, — включился в разговор молодой. — Веллах женился на Зиране, ну, на той, которая старостина дочка. Мирана что-то там ей наварила, и бородавки у нее с рожи и пропали, значит. Совсем пригожая девка стала. Ну, Веллах, значит, не будь дураком, клинья к ней и подбил. Месяц назад свадьбу сыграли. Только вот, — парень немного замялся, — не надо его старостой называть. Он теперь еще больше обижается. Орать начинает матерно и даже в морду надавать может. — Стражник поднял на меня взгляд и вздрогнул. — Не, вам-то он, конечно, и слова не скажет, а вот нам с Гераном, — он кивнул на второго стража, — уже пару раз прилетало.
Парень говорил настолько непосредственно, что мне приходилось сдерживаться, чтобы не заржать. «И ведь бывает же такое», — хмыкнул про себя я, вспомнив хмурого, жилистого полусотника.
— Ну а вы-то чего опять на воротах стоите?
— Дак… — Геран замялся, на лице его мелькнуло выражение досады. — Банный день у нас позавчера был. Ну, мы с Рхоном последние, значит, мыться пошли. А в бане ж знаете как, господин князь? В бане без пива совсем нельзя. Плохо в бане без пива-то, значит. — Он поднял на меня взгляд, словно ища подтверждения, вздохнул и продолжил: — Дело-то вечером было, служба, опять же, закончилась, ну, и взяли мы с собой двухгалонный бочонок пива, значит. Я то есть и взял. С пивом-то оно мыться куда как приятнее, грязь с себя смывать без пива-то как?
— И что было дальше? — поторопил я стража.
— Дак что было, — снова вздохнул он и кивнул на Рхона. — Его теща жарки в тот день нагнала. Он литр-то и захватил с собой, не знал он, видите ли, что я с пивом приду. Жарка-то дело тоже хорошее, но…
— Да нормально мы так помылись, — включился в разговор молодой. — Душевно, я бы сказал, помылись. Я вот, дар, вообще мыться не очень люблю. Сейчас дожди к тому же, какое там мытье? Под дождь попал — уже, считай, чистый. Но Веллах заставляет, вот и приходится в баню ходить. О чем это я… — Парень почесал затылок и расплылся в улыбке. — Помылись мы, говорю, хорошо, и жарка с пивом тоже хорошо пошла, а потом Геран вспомнил, что у него в казарме еще пол-литра жарки есть. Ну, если уж начали — отчего не продолжить? И пошли мы в казарму, значит, и песни даже пели по дороге веселые. И все бы хорошо, не попадись нам навстречу полусотник наш. — Парень пожал плечами. — И не беда, если только бы один полусотник, а он, как назло, со своей молодой женой, Зираной этой… И оба, значит, нам навстречу — а она как завизжит… Дура-то эта… Будто голых мужиков никогда не видела. — Рхон с досадой сплюнул на землю и махнул рукой. — Ну, забыли мы форму надеть, с кем не бывает… И вот теперь за разгуливание в непотребном виде и распевание похабных песен нам опять неделю на воротах и стоять…
В этом месте я закусил до крови губы, чтобы не заржать. Нужно было просто видеть это напускное сожаление на их хитрых физиономиях.
— Ну, непотребный-то вид еще куда ни шло, — пожав плечами, продолжил рассказ Геран, хотя я бы тут тоже поспорил. — В бане, значит, можно, а на улице почему нельзя? Мы ж не на службе были. Но вот песни мы пели нормальные, в этом я уверен, — с обидой в голосе произнес он. — Мы, правда, не помним, какие именно песни пели, но ни он, ни я ни одной похабной просто не знаем. Вот такая у нас, дар, случилась история, — разведя руками, грустно констатировал он…
И тут уже я не выдержал и рассмеялся, представляя идущих по ночной деревне и горланящих песни двух вусмерть пьяных голых мужиков. И лицо полусотника, улицезревшего в таком виде двух своих подчиненных. Видя мою реакцию, засмеялись и легионеры.
— С кем не бывает, дар, — пожал плечами Рхон. — А можно вам вопрос один задать?
— Задавай, — вытирая выступившие на глазах слезы, махнул рукой я.
— А ваш кабан, — легионер с опаской кивнул на заскучавшего за моей спиной Мрака, — он разумных жрет?
— Жрет, но только когда проголодается, — не стал разочаровывать парня я. — Корт у себя?
— Да, у себя, где ж ему быть! — ответил Рхон. — С ним мужик еще какой-то, и еще два приезжали, но уехали уже. Корт теперь важный человек. Его сотником в первый легион карателей призвали. В столицу, наверное, переезжать будет. И сын у него еще родился, — улыбнулся легионер. — В честь вас его назвали, господин князь.
— Ладно, пойду я тогда, — улыбнулся я и выдал обоим по пять золотых монет. — Сегодня гулять будем, — глядя на их расплывающиеся в улыбках лица, пояснил я. — А вам на посту стоять. Отстоите свою неделю и выпейте потом за здоровье моего тезки.
— Обязательно выпьем, — закивали легионеры. — Спасибо вам, дар.
Я хлопнул старшего по плечу и, махнув рукой Мраку, вошел в деревню.
— Я ж говорил тебе, господин Криан мужчина правильный, — расслышал я шепот Герана за спиной. — А ты — «квакать», «квакать»… Хочется тебе — так можешь просто так поквакать, никто ж не запрещает…
Эх, чувствую, эти двое через недельку снова на ворота встанут — пять золотых деньги тут немаленькие, выпить на них можно много…
В Ламорне за время моего отсутствия не изменилось ничего. Те же дома, те же сарайчики. Две демонессы о чем-то спорят у колодца, так же орут петухи, лают собаки. Не знаю почему, но меня вдруг посетило острое ощущение, что я вернулся домой. Сложно назвать домом деревню, где сотни раз умирал, но… Не было ни привычной волны ярости, когда я вспоминал это, ни обиды… Не знаю, может быть, отсчет своей жизни в этом мире я начал с того памятного сидения у камня, когда после произошедшего обновления размышлял о том, что же мне делать дальше? Наверное, так и есть. А сейчас я испытывал только радость возвращения и предвкушение встречи с друзьями. Ведь меня здесь точно ждут: Корт, Треис… и совсем не потому, что им сказали меня ждать. Они просто ждут, потому что я их друг. А еще у меня есть мои демоны, князь Аннат, Герид, семья Рэя дар Ильсана, похожий на гнома ершистый мастер Крайон и даже пожилой мастер Регус — алхимик из Ниттала… Они все мои друзья. А дружба в этом мире — это как там, в прошлой жизни, когда ты с ходу влетаешь в драку, видя, как какой-то хмырь с приятелями пытается схватить Макса за грудки. Друзьям тут не врут… их просто всегда рады видеть. Как-то странно, но меньше чем за полгода у меня тут появилось столько близких людей — а там, на Земле, после смерти родителей были только Аленка и Макс. Мне определенно нравится этот мир. Он честнее и чище того, из которого я сюда пришел.
Пройдя мимо памятного загона, я, кинув взгляд на местные казармы, с улыбкой зашел за ограду постоялого двора. Улыбка исчезла, как только я заметил возле него огромную и, по всей видимости, глубокую лужу. М-да, в Ниттал я вряд ли завтра въеду на белом коне. Тут и на черном кабане-то не получится, хотя с утра этого шумно сопящего за моей спиной деятеля можно будет попробовать отмыть. Харт, ну почему в этом мире еще не придумали автомойки? Мрак, словно прочитав мои мысли, подтолкнул меня пятаком в спину, покосился на лужу и вопросительно хрюкнул.
— Да иди уже, — со вздохом махнул я рукой. — Жрать тебе тоже принести прямо в апартаменты?