Хлеб был действительно очень вкусным. Вместе с холодным молоком нам в детстве часто давала его мама… Ну вот… Вспомнились родители — и сразу накатила тоска. Ведь совсем немного они не дожили до этого мира… Я вздохнул, отломил кусок и, раскрошив его в ладони, кинул гуляющим неподалеку от меня голубям. Аленкину капсулу не трогал никто. Кому она нужна, если через нее уйти могут только родственники? И тетку я вроде бы убедил. Но ее телефон опять не отвечает. Может быть, она уже здесь? Всю информацию о себе мы ей надиктовали, так что найдет, если, конечно, захочет.
— Эй, пришлый! У меня есть для тебя задание! — Звонкий девчоночий голос прервал мои раздумья. Я оторвал взгляд от клюющих хлеб голубей, повернул голову и улыбнулся.
— И какое же у тебя для меня задание? — спросил я переминающуюся с ноги на ногу девочку.
На вид — не старше десяти лет, короткие светлые волосы, голубые глаза. Одета в простенькое синее платье в белый горошек. Ношеные башмачки. В руке пергаментный свиток. Зовут девочку Джули, и никакого восклицательного знака над ее головой нет.
— У меня есть карта, — кивнув на свиток в руке, заговорщическим тоном ответила она. — На ней указано место, где зарыт клад. Тут совсем недалеко, и там очень много золота. Я знаю, вы, пришлые, любите искать клады! Всего один золотой, и карта твоя. — Девчонка пожала худенькими плечами и воровато огляделась по сторонам.
Вот ведь блин! Я закусил губы, чтобы не рассмеяться. Эта подруга, наверное, видела, как игроки получают квесты, сложила два плюс два и решила срубить немного денег. Молодец, ничего не скажешь.
— Много золота?! — Я поднял брови и попытался изобразить жадность, а потом прищурился и уже с подозрением спросил: — А откуда у такой малявки может быть карта сокровищ?
Не, ну Станиславский вряд ли бы оценил, но с девчонкой вроде прокатило.
— Да у меня тятька главарем разбойничьей ватаги был. Они всю жизнь купцов богатеньких грабили, — ни разу не смутившись, пояснила она. — А как его егеря поймали, я ему еду за решетку носила. Целый месяц, пока его не казнили. Он-то мне эту карту и дал.
— У разбойников золото водится, — с видом знатока покивал я. — А сама-то почему за ним не сходишь?
— Зачем мне столько золота? — Джули вздохнула и посмотрела себе под ноги. — Да и мамка меня дома ждет. Я ее одну не оставлю…
— Ну, раз так, то конечно, — не выдержав, улыбнулся я. — Но ты же говоришь, что золота там много? Значит, и карта стоит дороже. — Я вытащил из сумки пять золотых монет и протянул их девчонке: — На вот, держи.
Увидев такие деньги, Джули, по ходу, забыла, как дышать. Девчонка подняла на меня свои большущие глаза, нерешительно протянула руку… затем отдернула ладошку и убрала ее себе за спину.
— Мне только одна монета нужна, — насупившись, произнесла она. — Убери лишние.
— Так за карту один золотой и за рассказ об отце четыре, — пожал плечами я.
Джули переступила с ноги на ногу. Было видно, как ей хочется забрать эти монеты, но что-то внутри ее выступало против этого. Наконец она пришла к какому-то решению, хитро прищурилась и подняла на меня взгляд:
— А давай ты мне те четыре, что за рассказ, отдашь, а карту я тебе и так подарю?
«Выкрутилась, однако», — мысленно поаплодировал ей я, а вслух сказал:
— Да бери все пять за рассказ, тебе же деньги, наверное, нужны.
— Это не мне, а мамке! Ей ткань покупать нужно. — Девчонка схватила монеты, сунула мне в руки свиток и, забавно подскакивая, скрылась за углом стоящего за моей спиной дома. — Спасибо, пришлый! — на прощанье прокричала она уже из-за стены.
Я проводил ее взглядом, потом развернул свиток. На пергаменте была нарисована забавная рожица. Когда я полностью раскрыл лист, она весело подмигнула и показала мне язык. А ведь у девчонки явно талант, лично я так нарисовать бы не смог. Испортившееся было настроение поменяло знак на противоположный. Я кинул остатки булки голубям, убрал свиток в сумку, поднялся и направился к храмовым воротам. Надеюсь, никто эти деньги у нее по дороге не отберет…
Настоятеля храма Мирта в Венерне звали Альбус. Это был плешивый мужчина среднего возраста, с широким волевым, гладко выбритым подбородком и цепким взглядом карих глаз. То есть на своего известного тезку он походил чуть менее чем совсем. Альбус внимательно выслушал меня, задал кучу уточняющих вопросов, а потом изложил свое видение ситуации в отношении всех этих выползков из Серых Пределов. Да так рассказал, что подвесил меня минут на пять. На территории храма, напротив главного строения, стояла статуя Мирта, точно такая, как и в Вайдарре. Так вот, оказывается, у людей есть своя фишка, по значимости не уступающая эльфийским мэллорнам. Благодаря девяти статуям, находящимся во всех людских столицах, хуманы могут перебрасывать войска даже в момент осады этих самых столиц. Осажденному городу нужно продержаться сутки, пока статуя будет аккумулировать какую-то там энергию, и, когда зарядится полностью, появится возможность построения порталов. То есть любой из восьми герцогов может увести из своего города большую часть войска, а в момент, когда вражеская армия вступит на его землю, спокойно вернуться обратно, да еще и получить необходимую помощь от соседей или короля. Понятно, что работает это только с теми девятью городами, в которых стоят статуи, но у других рас и такой-то возможности нет. Наверное, поэтому Кан уверен в том, что Вилл после гибели Тиарана пойдет в орочьи степи. Командор и подумать не мог, что я не знаю всех этих мелочей. Ну а мне-то откуда все это знать? Я и не интересовался особенно.
Все это хорошо, но расслабляться не стоит. Ведь, засылая Тиарана в Вайдарру, Проклятый надеялся захватить столицу хуманов, превратив ее при этом в некрополис. И, выгори у него эта авантюра, плевать бы ему было на всех герцогов с их легионами и расставленными в городах статуями. Но ведь как красиво придумал, подлец! Можно только поаплодировать. Сейчас же к людям он не пойдет, ибо те начеку и малой кровью победить не получится. Интересно, а у орков Вилл тоже готовит какую-нибудь гадость? Или просто попрет напролом? Поживем — увидим.
Ну а в целом известие о возможном вторжении армии Ракота, из-за которого я и завернул в этот город, на отца Альбуса особого впечатления не произвело. Нет, он сегодня же доложит герцогу и пошлет весть отцу Себастьяну, а они уже там сами пусть решают, важно это для них или нет. К слову, у герцога Дарского под рукой целых три легиона, и буде Ракот вздумает повернуть на север, до подхода королевских войск они продержатся без проблем. Но только Ракот не повернет, а Вилл теперь уже и не сунется, потому как нецелесообразно. Наверное, так и есть. Но это их страна. Я же свое обещание выполнил, а они пусть теперь думают сами. Мне бы со своими проблемами разобраться.
Попрощавшись с Альбусом, я вышел с территории храма и на мгновение замешкался. Еще почти полдня впереди, вроде сыт, в гостиницу идти неохота. Постояв с минуту, я решил поступить, как в прошлой своей жизни. Там, на Земле, я практически никогда никуда не ездил по туристическим путевкам. Что интересного, когда у тебя заранее все решено и расписано? Поэтому, приезжая в незнакомый город чужой страны, я в первый же день брал велосипед, катался по его улицам и решал, куда стоит заглянуть. Незнание языка делало эти поездки на порядок интереснее. Но поскольку в этом мире велосипедов пока нет, а Мрака я смогу призвать только утром, я махнул рукой и просто двинулся в том направлении, в котором час назад исчезла малолетняя мошенница.
Вообще, Венерн, по меркам того мира, совсем небольшой город. Площадь его вряд ли больше двадцати квадратных километров. Население — тысяч, может быть сто, хотя я не очень силен в подобных оценках. Но в Средние века таких городов на Земле просто не могло быть. Стены двенадцатиметровой высоты и пятиметровой толщины, башни через каждые полсотни метров, и народа на улице больше, чем на Маркет-стрит в выходной. Нет, в школе на уроках истории нам рассказывали о Риме, Константинополе, городах-государствах Италии, но слушать — это одно, а видеть воочию… Обогнув карету, которую на обочине чинили три мужика, я повернул на узкую тихую улочку с приземистыми двухэтажными домами, прошел по ней метров сто, снова свернул направо и вышел на квадратную площадь с фонтаном посередине. Пытаясь сориентироваться, огляделся по сторонам и…
Небольшой храм с треугольной крышей и выложенными черно-белым мрамором стенами скрывался за цветущими фруктовыми деревьями, растущими на противоположной стороне площади. Кованая ограда в человеческий рост и черно-бурая лисица на фронтоне…
— Ну, здравствуй, Сата… — тихо прошептал я и опустил голову, пытаясь понять, случайно ли занесли меня сюда ноги. Определенно, это не тот храм, что я видел с Кертом на картине в покоях замка Ар-Ираза, а значит, ни с кем воевать я сегодня не буду. Но и мимо я тоже пройти не могу…
— Медовые ватрушки! Три медяка за штуку!
Голос проходящего мимо мальчишки с лотком заставил меня вздрогнуть. Я вздохнул, потрогал висящую в левом ухе серьгу и направился к храму Богини Удачи.
Ворота никто тут не охранял. Да и по размерам храм Саты раз в пять уступал тому, что я посетил меньше получаса назад, но, судя по количеству посетителей, богиню в Венерне чтили. Я кинул взгляд на переплетение кованых листьев, украшавших решетку ворот, зашел внутрь и огляделся.
Площадь за оградой была сопоставима по размерам с футбольным полем. Ровные ряды похожих на кипарисы деревьев, клумбы с вьющимися растениями, дорожка из черных и белых мраморных плит, выложенных в шахматном порядке, и трехметровая статуя богини напротив входа. Обвив хвостом чуть отставленную правую ногу и скрестив на груди руки, Сата изучающе-иронично смотрела на каждого входящего на территорию храма. Четыре девушки ухаживали за цветами на клумбах, седой мужчина подстригал кустарник под деревьями, и человек тридцать посетителей гуляли или сидели на расставленных вдоль дорожки скамейках.