36
Сюзанна взяла из рук Поппи сигарету с марихуаной и глубоко затянулась. Задержав дыхание, она откинулась на разбросанные по дивану подушки и расслабилась.
— Что происходит в той комнате? — с усмешкой спросила она.
— Что ты имеешь в виду? — холодно уточнила Поппи.
— Оттуда доносится какой-то смешной шум. — Сюзанна кивнула головой в сторону коридора, который вел в гостиную.
— Там наша спальня, — Поппи сидела на краю стула. Эта сука приперлась без предупреждения, специально чтобы застать меня врасплох».
— Но что это за шум?
— Ничего особенного. Наверное, это прислуга. Не обращай внимания.
— Может быть, ты посмотришь? Или пошлешь того парня, который болтается у входа?
— Это Смоки. Он просто вышибала. — Она поспешила сменить тему: — А я больше не курю. Ни марихуану, ни табак.
— Мне и самой не нравится перебирать. У меня появляется дикий голод, а переедать мне никак нельзя.
— Могу порекомендовать тебе кое-что, отлично убивающее аппетит.
— Нет, спасибо! Нервничать мне тоже нельзя. По крайней мере, пока не закончатся съемки. А это, как минимум, еще два месяца. Лео — ты знаешь, он сейчас мой режиссер — говорит, что чтобы играть правдоподобно, нужно расслабиться, совершенно расслабиться душевно и физически… А чтобы достичь такой степени расслабления, приходится просто источать чувственность. Лео даже заставляет меня ширяться между дублями. Чувственность — это именно то, что Хайни хочет пробудить во мне. Он хочет, чтобы я была чувственной, как Дитрих, но не как Мерилин Монро. Голос, взгляд, глаза, выразительный язык телодвижений вместо очевидности.
— Зачем же ты тогда переделала сиськи… — груди? — быстро поправилась она. — Зачем сделала их больше?
— Хайни не исключает, что это было ошибкой. Мы подумываем о том, чтобы вернуть их в первоначальный вид. Но, конечно, не раньше, чем будет снят последний кадр «Любви и предательства». В начале следующего года я собираюсь покорить Вегас.
Теперь уже от удивления у Поппи расширились глаза.
— Ты собираешься покорить Вегас?
— Таковы наши планы. Именно поэтому мы сейчас здесь. У Хайни назначены кое-какие деловые встречи. Я, как ты знаешь, уже не первый год беру уроки пения и танцев. Сейчас несколько очень известных авторов готовят для меня шоу — мальчики-хористы и все такое… В «Любви и предательстве» я тоже пою. И еще я записываю пластинку. Хайни покупает для нас студию звукозаписи…
— Но какой в этом смысл? Ты снимаешься в полнометражном фильме. При соответствующей рекламе и поддержке успех ему гарантирован. Зачем тебе нужен Вегас?
— Это часть нашей рекламной кампании. Хайни хочет, чтобы я стала звездой мирового уровня. Да еще многопрофильной. Приглашение на телевидение и все такое… Вегас — это часть рекламы. Это нужно, чтобы продемонстрировать мою разносторонность. Даже Дитрих делала сольные шоу-программы. А после Вегаса Хайни берет меня на Бродвей. Мы делаем там мюзикл, а затем переносим его на экран. Поппи, твоя старая добрая подружка из Кентукки станет самой крупной звездой, которую когда-либо видел свет.
Поппи посмотрела на Сюзанну — на ней было искусно скроенное облегающее белое шелковое платье с подкладными плечами и маленькими пуговками из поддельных бриллиантов на рукавах.
— Почему ты так одета в середине дня? — резко спросила она. — В это время здесь никто так не одевается.
— О, Хайни хочет, чтобы я одевалась и выглядела как звезда в любое время суток. «Где это видано, чтобы звезда ходила в свитере и джинсах», — говорит он. — Она радостно рассмеялась. — Ты только посмотри на себя! Бог мой! В этом платье ты выглядишь как маленькая серенькая мышка. Где твои любимые блузки с блестками?
Поппи машинально разгладила складки на серой юбке.
— Мне кажется, я их переросла. Теперь у меня новый образ — образ настоящей леди. Бо, конечно, не кинозвезда, но тем не менее он звезда. И мне кажется, что жена звезды не должна выглядеть так, словно она выпячивает себя с целью добиться успеха.
Сюзанна усмехнулась:
— Да уж, по твоему виду не скажешь, что ты гонишься за успехом. Скорее, ты с треском провалилась…
У Поппи даже желудок свело. «Сука, — подумала она. — Живешь на всем готовеньком, а я пахала как лошадь…»
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Что ж, давай. Виски. «Скотч». Без льда. Лед в виски только вредит. От него ничего, кроме холода. А вот виски помогает восстановить силы.
Поппи подала ей стакан, наполовину наполненный янтарной жидкостью.
— Каким образом Лео Мэйсон вдруг стал твоим режиссером? Разве он не телевизионщик? Мне казалось, что ты работаешь исключительно с самыми маститыми?..
Сюзанна сделала большой глоток и снова повернулась в сторону спальни. Доносящиеся оттуда звуки сделались еще громче. Она готова была поклясться, что слышала человеческий крик.
— Поппи, что-то мне не нравятся эти звуки. Может, туда залез грабитель?
— Если тебе так интересно, там Бо с про… — с девушкой, — не удержалась Поппи и тут же пожалела об этом. Она хорошо знала Сюзанну. Она теперь всем растреплет. С ней ни на секунду нельзя терять бдительность.
— Это что, правда? — удивилась Сюзанна. — В чем дело, Поппи? Ты стала фригидной или просто брезгливой?
— Что ты имеешь в виду?
— Перестань, Поппи. Весь город знает, что ты била Германа, и ему это нравилось. Действительно нравилось.
Поппи холодно посмотрела на нее.
— На твоем месте я бы помолчала, Сюзанна. Если уж говорить о прошлом, я тоже могу кое-что вспомнить.
— Ну, не обижайся, дорогая, — Сюзанна покраснела. — Просто я вспомнила, что именно тебя возбуждает. Мне и самой кажется, что некоторое отступление от нормы вносит разнообразие. Но я не могу понять, зачем тебе потребовалось прибегать к посторонней помощи. Ты не боишься потерять контроль над ним?
— Этого никогда не случится. А то, что ты слышишь, не играет знач… роли. Просто я не в состоянии делать все сама. У меня есть более важные дела, в которых никто не сможет меня заменить. Мне не на кого положиться — у меня нет своего Хайни. Поэтому на некоторые вещи я закрываю глаза. Но только на незначительные.
Сюзанна усмехнулась:
— С каких это пор секс стал вещью незначительной?
Поппи пожала плечами. Она не собиралась говорить Сюзанне, что девушки по вызову делали то, что она больше не могла заставить себя делать, от чего ее тошнило. Ей захотелось переменить тему.
— Так как же этот Лео Мэйсон стал твоим режиссером?
— Ты меня уже спрашивала.
— Но ты так и не ответила. Я видела Лео и его жену всего один раз, но мне показалось, что ты не очень-то высокого мнения о них.
— Хайни подумывал о Саварезе. Он ему нравится, но Саварез работает сейчас с Де-Ниро и Лайзой. А мне бы хотелось иметь своего режиссера. Который работал бы только с Сюзанной, чтобы его имя ассоциировалось только с Сюзанной. Тогда Хайни подумал о Джоне Хьюстоне. Его работы ему тоже всегда нравились. Но я сказала ему, что он снимал Богги, к тому же давным-давно. Что он чисто мужской режиссер, и кроме того, я бы хотела, чтобы это был кто-нибудь помоложе, из современных. Ты понимаешь, что это значит. Кто-то, кто общался бы со мной на одной частоте. Мы перебрали множество имен. А тут как раз подвернулся Лео… И уже под парами. К тому же мой первый успех, выражаясь театральным языком, был связан с Лео — я снялась в его телевизионной пьесе. Он гениальный сценарист и постановщик, хотя и полное дерьмо, как человек — «Merde», как говорят французы. Так вот, Лео стоял и бил копытом в ожидании. Это именно то, что нам с Хайни было нужно — преданный человек, готовый за нас костьми лечь. К тому же у него уже был готов сценарий — специально для меня написанный. Он написал его почти сразу после нашей с Хайни свадьбы. И вылизал до полного блеска, понимая, какой ему предоставляется шанс. Ни одна актриса не нашла бы, к чему придраться. — Она посмотрела по сторонам. — Может, еще курнем?
Поппи мастерски забила еще один косяк, прикурила его не затягиваясь и передала Сюзанне. Та с шумом затянулась.
— Это расслабляет, — заключила она, расплываясь от удовольствия. — А все, что расслабляет — полезно для здоровья. Я вот о чем подумала: может, и неважно, что Лео как человек такое дерьмо? Ведь он чувствует картину и чувствует меня. Это восхитительно! Между нами существует какая-то необыкновенная вибрация. Такая, наверное, была между Дитрих и ее режиссером, этим Ван Штернбергом. Никогда бы не подумала, что Лео Мэйсон обладает таким чутьем, но это факт. Он видит меня на экране так же, как и я сама…
Неожиданно со стороны холла донесся душераздирающий крик. Поппи встала и резко произнесла:
— Извини, я сейчас…
— Конечно, — ухмыльнулась Сюзанна. — Я давно тебе говорила!
Но тут в дверях появилась женщина — не очень молодая, но в отличной форме. Через плечо у нее был перекинут халат, в руках она держала огромный баул и черную лакированную сумочку. На ногах были высокие, до колена, лакированные сапоги. Ее обнаженное тело блестело капельками пота, а мокрые волосы были гладко зачесаны назад.
Сюзанна посмотрела на ее лобок — он был чисто выбрит. Она улыбнулась от восторга. Все это было восхитительно.
Поппи подошла к этой здоровой, грудастой бабе и спросила:
— В чем дело? Что ты здесь забыла? — Голос ее звучал тихо, но сурово. — Разве Смоки не объяснил тебе, что делать?
Она его точно убьет.
— Спокойно! Я просто хотела спросить, могу ли я воспользоваться душем. — Она махнула рукой в сторону спальни. — По-моему, это мне не повредит.
— Нет! — Поппи указала ей в сторону кухни. — Иди туда. Там есть комната для прислуги, и в ней ванная. А когда закончишь, пройдешь через кухню в заднюю часть дома. Там Смоки. Он позаботится о тебе.
Женщина пожала плечами, повернулась и поплелась к кухне.
— Сейчас вернусь, — сказала Поппи Сюзанне, даже не повернувшись.