Да, пожалуй, я действительно в эти дни пропустила все мимо ушей.
— И ты тоже занялась бизнесом? — удивленно спросила я.
— Да. И прием в честь Поппи — мое первое дело.
— Но ты же говорила, что в ближайшие пять лет, пока Лео платит тебе, ты ни под каким предлогом не станешь зарабатывать деньги.
— Так я думала до моего визита к Гэвину Роту. Теперь я понимаю, что глупо терять пять лет жизни из-за того, что мне отстегивают алименты. Ведь это ведет к разрушению личности. И все только из желания отомстить! Нет, Лео со своими алиментами не стоит пяти лет моей жизни. — Она ухмыльнулась. — Кроме того, Лео может пойти в суд и заявить, что на самом деле я намеревалась делать деньги. Но за годы жизни в Голливуде, я узнала, что существует множество хитрых способов так оформлять бухгалтерские счета, что твои деньги никогда не найдут. Баффи, неужели ты этого не знаешь?
Но мне казалось, что я уже ничего не знаю, ничего не понимаю. И главное — не знаю, как сказку сделать былью.
76
В доме у Клео было очень красиво. Он был полон цветов и огромных растений. Настоящие джунгли.
— Все эти растения я взяла напрокат, — прошептала она. — Если хочешь знать, где именно, могу дать адресок. Бесплатно.
Я улыбнулась:
— Неужели бесплатно? Я польщена.
— Не иронизируй, Баффи Кинг. Просто имей в виду. И будь любезна с Поппи. Не забывай, что она — настоящая хозяйка на этом приеме. Напомню тебе, что я пытаюсь помочь ей утвердиться. Именно я все организовала. Это мой дом, и мной составлен список приглашенных. Я решила, что каждый раз буду очень стараться, составляя список гостей. Я буду стараться изо всех сил угодить клиенту. Ведь согласись: когда ты платишь врачу, то платишь не только за лечение, но и за те десять лет, которые он провел в мединституте. И мне тоже понадобилось десять лет, чтобы я научилась подбирать гостей. Ведь так?
— Без сомнения.
— Не издевайся. Иди поздоровайся с Поппи.
Поппи Бофор казалась возбужденной, ее обычно непроницаемое лицо оживилось, а глаза сверкали. Я всегда видела ее только в белом и черном, и в сегодняшнем ее туалете удачно сочетались эти два цвета. Она выглядела счастливой и элегантной. И напоминала изысканную парижанку. Я вспомнила парижанок, сидящих в кафе, черно-белые эскизы, мой медовый месяц. Нет, мне незачем думать о своем медовом месяце.
Я направилась к Поппи, уговаривая себя быть с ней не просто вежливой и любезной. Я должна выказать сердечность. Она была окружена гостями и выглядела такой восторженной, словно не ожидала столь теплого приема. На самом деле ей следовало бы знать, что тут не было никакой загадки. Чтобы тебя приняли в обществе, нужно просто быть богатой или знаменитой, заниматься крупным бизнесом или быть замужем за богатым или знаменитым человеком. А если вдобавок ты еще хорошо одета и обладаешь красивой внешностью, то успех обеспечен. Поппи отвечала всем этим требованиям.
— Поппи! — воскликнула я и заставила себя прижаться по очереди к одной и другой ее щеке. — Очень рада тебя видеть! Какой грандиозный прием! А как поживает Бо?
И я почувствовала, как у меня по спине пробежал холодок. Как быть, если испытываешь к человеку необъяснимое отвращение? Мне даже стало как-то не по себе оттого, что я не могла выказать ей достаточную сердечность. Однако мне не стоило мучиться угрызениями совести, потому что она относилась ко мне точно так же. Когда я прикоснулась к ее щеке, то почувствовала, как Поппи напряглась, увидела ее дежурную улыбку и настороженные глаза. Она тоже испытывала ко мне отвращение. У нас не было ни малейших шансов подружиться.
Я отправилась на кухню к Сьюэллен. Но ей было не до меня. На ней были рабочая блузка, юбка и большой белый фартук. Раскрасневшись, она носилась от духовки к прилавку, колдуя над огромным блюдом с аппетитными щупальцами омаров. Снова метнувшись к духовке, она на ходу чмокнула меня в щеку и дала попробовать красно-белого салата. И велела помощнице подсыпать еще немного перца.
— Что это такое? — удивленно спросила я. — Я никогда раньше не видела красно-белого салата…
— Ты гость — вот и иди отсюда, — ответила она. — Ешь и радуйся жизни.
Я схватила пальцами кусочек чего-то красного, и Сьюэллен, моя единоутробная сестра, которую я притащила сюда из Огайо, чтобы она достигла таких высот, шлепнула меня по руке.
— Отправляйся в другую комнату.
— Иду-иду, не надо так кипятиться. А ты потом присоединишься к нам?
— Не думаю, — ответила она. — Я не гость, я на работе.
Мне сразу полегчало, когда меня поставили на место, и я вернулась к гостям.
Я вела себя как подобает жене человека, возглавляющего студию: здоровалась с гостями, обещая некоторым из них пригласить к себе на ленч. И вдруг увидела Кэсси. Она явно нервничала и держала в руках стакан шотландского виски.
— С кем ты оставила Дженни?
— Я отправила ее в ясли. В те же самые, в которые ходит Мэтти.
Первое, что мне пришло в голову; а кто же платит за них? Наверное, это недешево. Неужели она сломалась и обратилась за помощью к матери или попросила денег у Гая, с которым у них была договоренность, что она не будет требовать больше, чем он сам сочтет нужным ей выдавать? Это бы означало уступку с ее стороны, нечто вроде поражения.
Наверное, по моим глазам Кэсси угадала мой вопрос.
— Уин прислал мне чек, — сказала она. — На большую сумму. Он написал, что для Дженни будет лучше, если хотя бы у нее появится возможность жить нормальной жизнью. По его словам, он не хочет, чтобы она стала жертвой моей никчемности, моего неумения жить.
— Что он еще написал?
— Ничего. — Она казалась растерянной и возбужденной. — О нас с ним он не написал ни слова. Я хотела тебя спросить: как идут съемки «Белой Лилии»? Я читала, что Бо лег в больницу с вирусной инфекцией. Это правда? Он действительно болен? Он вернется к работе? — Ее рука дрожала. — Пожалуйста, Баффи, скажи: эту проклятую картину когда-нибудь закончат? Я наконец решила: окончание съемок будет сигналом для меня. Это будет последний срок. Независимо от того, что меня ждет, с момента окончания съемок я начну действовать. И неважно получится у меня что-нибудь или нет.
Я поспешила успокоить ее.
— Бо действительно болен, но говорят, что он скоро вернется. А съемки идут нормально. Наверное, уже недолго осталось.
Не очень поверив мне, она повернулась, чтобы уйти.
Я пошла за ней. Я должна была не только успокоить ее. Ведь я ее подруга. Я должна была сказать ей правду.
Я схватила ее за руку.
— Кэсси, честно говоря, я не знаю, как идут съемки. По-моему, не здорово. Все может кончиться плачевно. Не жди. Напиши Уину. Действуй прямо сейчас. Забудь о фильме.
Она устало улыбнулась.
— Но я могу и подождать. Наверное, сейчас все равно уже поздно. Думаю, Уин ненавидит меня. Наверное, уже поздно.
Она замолчала и вспомнила свой последний визит в его особняк.
Она наблюдала за домом. Каждую ночь с помощью электронного устройства включались огни, и раз в неделю сюда приезжали рабочие в большом грузовике. Но Уина давно не было видно, уже несколько недель. Однажды ночью она решила забраться в дом и посмотреть, что же там осталось на случай возвращения Уина. У нее был ключ от ворот, ключ от парадной двери и еще ключ от задней двери, которой пользовались слуги.
Она испугалась, когда увидела на воротах висячий замок. Дыра в заборе, через которую она однажды пролезла на участок, давно была заделана. Теперь она сможет попасть в дом, только если каким-то образом заберется на высокие ворота и спрыгнет вниз. И тут она вспомнила о рабочих: у них наверняка есть ключ от висячего замка.
Она дождалась среды, когда они обычно приезжали, проследила, как они прошли вовнутрь и разбрелись по участку. Тогда она проскользнула через ворота и осторожно побежала вдоль дороги. Она подскочила к парадной двери, вставила ключ, повернула и… ничего. Замок сменили! Ее выставили за дверь… Уин выставил ее за дверь.
В отчаянии она побежала к задней двери, через которую ей однажды уже удалось попасть в дом. Если окажется, что и тут сменили замок, она поступит, как в прошлый раз: выбьет стекло, просунет в отверстие руку и отопрет дверь изнутри.
Но то, что она увидела, было просто невероятно: дверь была наглухо обита досками, которые для пущей прочности были скреплены наверху металлическими прутьями. Теперь у нее не оставалось сомнений — Уин действительно выставил ее за дверь.
— Не говори, что уже может быть поздно! Ты ждала столько лет! — Я трясла ее за плечи. — Попробуй помириться с Уином сейчас!
— Нет. Я поставила себе срок — окончание съемок. — Она была взволнованна, но, как всегда, упрямилась. Я покачала головой, потеряв надежду уговорить ее. — Если еще не поздно, то лишние несколько месяцев не сыграют роли. А если поздно, то уже ничего не поможет. — Договорив, она залпом выпила стакан виски.
Может быть, она права. Может быть, уже ничего не поможет. Как бы то ни было, для нас с Тоддом действительно слишком поздно. И когда бы ни кончились съемки, может быть, для Кэсси тоже уже слишком поздно.
77
С тех пор как она последний раз видела Бо, прошло два месяца. Ей сказали, что примерно столько времени и займет его лечение, и сегодня она собиралась навестить его и, может быть, забрать домой. Она несколько раз разговаривала с врачом — тем самым Перси — и он наплел ей множество всякой врачебной чепухи, употребляя термины, которые она не понимала. Но определенные вещи все-таки дошли до нее. Бо сидел на диете, он потерял восемнадцать фунтов, ежедневно занимался физкультурой, совершенно отвык от наркотиков и принимал лишь то, что прописал ему врач. И еще одно она очень хорошо поняла. Если она не заберет Бо сегодня, значит надо будет обязательно забрать его на следующей неделе. Тодд Кинг и «Белая Лилия» не собираются ждать вечно. Если она за несколько дней не поставит Бо на ноги, они переснимут его сцены с каким-нибудь другим актером. Они вылетят в трубу, если будут продолжать снимать другие сцены, без него.