– Подожди, стой! Ты же свалишься, в воду…
– Давай ее сюда, – у Юры был вкрадчивый и спокойный голос, такому голосу хотелось доверять. Но, по правде говоря, сейчас Саша готова была довериться вообще любому человеческому голосу. – Валь, ну куда ты умчалась, а?..
– Господи! – выдохнула Саша. – Я думала, что тут вообще никого нет…
– Есть, – после недолгого раздумья отозвался Юра. – Я.
Свет наконец-то упал в сторону, и Саша заморгала, прикрывая глаза ладонью. Теплая Валя, вынырнувшая из ее объятий, цепко ухватилась за Юру, которого все еще невозможно было разглядеть. Перед глазами у Саши мельтешили радужные круги, словно от пролившегося в воду бензина.
– А ты, значит, новенькая?.. – спросил Юра, поудобнее устраивая Валю на руках.
– Новенькая? – спросила Саша, от волнения забыв представиться.
– Ну да. Новенькая. Тут порой появляются… пропащие. Всякое бывает. Я Юра, если что.
– Саша, – она механически протянула ему ладонь и он, усмехнувшись, крепко ее пожал. Его рука оказалась горячей и мягкой, Саша даже задержала ее на мгновение, будто бы мечтая согреться.
– Какие руки ледяные, – Юра растер пальцами бледную кожу. – Вы замерзли, да? И Валька в чужом свитере… Твой?
– Да. Она промокла, мне пришлось ее переодеть.
– Спасибо, – ответил Юра и завозился, стягивая с плеч замызганную куртку цвета хаки. Валя недовольно завозилась у него на груди. – На, набрось на плечи. В гнезде подберем тебе что-нибудь получше.
– Да не стоит… – по привычке начала Саша, не желая доставлять ему неудобств, но Юра свободной рукой накинул куртку ей на плечи, и теперь Саша даже под страхом смертной казни не смогла бы снять ее с себя. Саша и правда чудовищно замерзла – ноги в стылой воде кололо иголками, руки покрылись мурашками, а щеки лизал пахучий сквозняк. Да и потом, Юра остался в толстом свитере, так что расставание с курткой не сильно ему помешало.
– Хорошо, выдвигаемся. Давай в гнезде поговорим. Вы вообще долго бродите по тоннелям?
– Кажется, что всю мою жизнь, – призналась Саша, кутаясь в куртку. Та была засаленной и грязной, но, на удивление, совершенно ничем не пахла. Саша уткнулась носом в несвежий воротник, но не почувствовала ничего, кроме запахов тоннеля и речной воды, пропитавших здесь даже стены.
– Понятно. Идем. Все уже заждались, – и, не глянув на Сашу, он размашистым шагом направился вперед. Валины глаза блеснули в полумраке, словно две черные сливы.
– Все?.. – спросила Саша, устремляясь за ними. Идти налегке показалось ей высшим блаженством на свете. – Кто – все? И что за гнездо?
– Узнаешь, – ответил Юра. Кажется, он улыбался, но проверить это было невозможно, и Саша лишь пристроилась следом, стараясь не отставать. Тяжелая куртка приятно согревала плечи.
Юра был немногословен, он всего пару раз спросил что-то у притихшей Вали, но ничего из его слов разобрать было нельзя. Юре девочка отвечала каждый раз, лепетала что-то едва слышно, и Саше на миг стало обидно. Свет мощного Юриного фонаря освещал дорогу перед ними, и Сашин телефон наконец-то стал не нужен, хоть он все еще пытался нашарить мобильную связь.
– Мне нужно наверх, в город, – в конце концов сказала Саша, которой мир вокруг все сильнее и сильнее напоминал жутковатый сон, где за каждым поворотом могла плакать какая-нибудь Валя, а в конце каждого туннеля мог кричать какой-нибудь Юра.
Ей нужно выбираться, это самое главное. Остальное – уже не Сашины заботы.
– Конечно, – ответил Юра, будто только этого вопроса и ждал. – Все хотят отсюда выбраться. Ну, или почти все. Мы вот как-то не рвемся.
– Вы… Вы здесь живете? – спросила Саша, увязая в густой чернильной воде. Теперь дурно пахнущие волны доставали ей почти до бедер, и река все сильнее сжимала онемевшие ноги.
– Да. Мы здесь живем, а все вокруг – это наш дом. Но я понимаю, что тебе нужно найти выход. Мы поможем, не волнуйся.
– Тебе даже неинтересно, откуда я тут взялась?
Он остановился. Обернулся, но фонарь его все еще светил в дальний конец тоннеля, а поэтому Юрино лицо осталось непроницаемо черным. Будто и не было у него лица.
Саша отшатнулась.
– Этот тоннель ведет всего лишь в бетонный карман, – ответил Юра, покачивая засыпающую Валю на руках. – Там больше нет входов или выходов. Значит, ты как-то очутилась в этом кармане. Упала, наверное. Я прав?
– Да, прав. Но все это… очень странно.
– Жизнь вообще полна странностей. Как и смерть, – кажется, он ухмыльнулся. Саша поежилась. Какие они все-таки жутковатые, обитатели этого подземного царства…
Валя сонно причмокнула и завозилась у него на руках.
– Напугал тебя, да? – все с той же ухмылкой спросил Юра. – Прости. Мы немного не от мира сего, все, кто здесь живет. Не обращай на это внимания, ладно?
– Ладно. Да мне и не страшно вовсе, – приврала Саша. – Пошли лучше, чего стоять…
– Идем, – кивнул он. – Тем более Валя почти уснула.
– А где ее родители?
– Умерли. Отца мы никогда не видели, а мама… В общем, ее не стало около года назад. Жизнь в туннелях – свобода, но иногда за эту свободу приходится платить. Дорого платить. Валькина мама заболела, ну и…
– И как вы справляетесь с ребенком?
– Да спокойно. Вальку воспитывает все гнездо, она – дочь полка, слышала про такое?
– Да.
– Ну вот. Заботимся, учим. Но она все равно порой чего-нибудь учудит. Вот, сбежала в туннели, устали ее искать…
Они замолчали.
Когда вода почти достала до пояса, тоннель наконец-то начал ветвиться. Саша, едва поспевающая за длинноногим Юрой, заглядывала в расходящиеся рукава бетонных коридоров, пытаясь запомнить дорогу, но быстро поняла, что это бесполезно. Коридоры как близнецы походили один на другой, порой Юра сворачивал направо, неизвестно как ориентируясь среди черной воды и влажных стен, порой торопливо продирался вперед, чуть приподняв Валю, чтобы ее не намочило.
– Долго еще? – клацая зубами, спросила Саша. Она уже привыкла и к тошнотворному канализационному запаху, и к боли в сломанной руке, и к свинцовой усталости, но вот холод все плотнее и плотнее окутывал саваном, впивался в ноги и не отпускал. Влажные брюки липли к коже.
– Почти пришли, – сказал Юра. – Осталось совсем немного.
Глава 2
Когда Юра легко взбежал по бетонной лестнице, появившейся сбоку почти из ниоткуда, Саша не поверила своим глазам. Она брела как сомнамбула, с трудом переставляя ноги, и когда Юра спокойно дошел до черной двери, будто и не плелся кучу времени до этого по пояс в ледяной воде, Саша уже готова была упасть лицом вниз и плыть по течению, не опасаясь ни за сломанную руку, ни за парализованное холодом тело.
– Гнездо, – сказал Юра, увидев замешательство на Сашином лице. – Не бойся, никто там тебя не обидит. Ну, или почти никто.
Он вновь улыбнулся, чуть кривовато и настороженно. Саша выбралась на бетонную площадку и привалилась к стене, собираясь с силами. Ей хотелось лечь на цементный пол, который после ледяного потока показался почти что теплым, и уснуть. Ноги дрожали.
– Простынешь, – предупредил Юра, с трудом отворяя тяжелую дверь, которая с лязганьем предупредила всех вокруг о его возвращении. Следом за ним по бетону шли расплывшиеся мокрые следы, словно кто-то дышал Юре в спину.
Саша встряхнула головой.
– Добро пожаловать в гнездо, – позвал Юра и скрылся за дверью. Саше ничего больше не оставалось, кроме как пойти следом за ним.
К гнезду вела крутая лестница, и Сашины ноги вспыхнули слабостью, стоило ей только оказаться у серого подножья. Юра скрылся наверху, унес с собой маленькую Валю, которую Саша так надеялась спасти из этого царства черноты и вони, и в груди сразу же поселилось дрожащее чувство, будто она ничего уже не сможет.
Не успеет. Не справится.
К черту невеселые мысли, надо карабкаться вверх. Она немного передохнет в гнезде, наберется сил и пойдет дальше, Юра подскажет дорогу к выходу, и все закончится.
Да, так она и сделает. Подбодрив себя, Саша поползла наверх.
Гнездо оказалось тесной комнатой, заставленной трансформаторами, из которых выпотрошенными кишками торчали связки кабелей и проводов. На стенах – бледные обои, запылившиеся от времени, на полу истлевший ковер. На деревянном столике, заваленном тарелками и консервными банками, тускло горела керосиновая лампа – раньше Саша видела такие только в фильмах. Угольная, с закопченным стеклом, внутри которого теплился рыжий огонек света, она сразу же привлекла к себе внимание.
Комната тонула в полумраке, и обитатели гнезда чудились смазанными тенями, снующими по углам.
Юра стоял в центре, выжимал штанины светлых джинсов от вонючей воды и пытался не улыбаться, искоса поглядывая на копошащихся людей, встречающих Валю. Юрины темно-рыжие волосы казались сальными от грязи.
Напротив него на коленях замерла полная девушка, старше, чем Саша и все собравшиеся вокруг. Она крепко обнимала Валю и рыдала так, будто уже успела с ней попрощаться.
– Куда, ну куда ты девалась?! – повторяла девушка, тряся молчаливую Валю, словно тряпичную куклу. Саша пригляделась к незнакомке. Рыхлые щеки, мясистый дрожащий подбородок, обесцвеченные волосы почти до плеч, светлые глаза и особый прищур, чем-то напоминающий прищур Сашиной мамы…
Юра говорил, что Валиных родителей здесь нет. Если бы не эти слова, то Саша решила бы, что Валю к груди сейчас крепко прижимает ее родная мама.
Остальные в молчании столпились в центре, глядя на притихшую Валю и рыдающую девушку. Сашу до сих пор никто не заметил.
– Живая, живая… – повторяла девушка, целуя Валины щеки. – Боже ты всемогущий, живая… Я уже думала…
– Еще бы, думала она. Только я один и искал, да? – спросил Юра.
– Нет. Мы уже вер-рнулись. Ночь почти, скоро спать. Ушла и ушла. А вода пр-рибывает, между прочим. Опасно по темноте ходить, – раздался из угла ленивый голос. Еще одна девушка, короткостриженая и сплошь состоящая из углов, хмурая и худая.
– А оставлять ребенка в тоннеле не опасно?! – рыкнула полная девушка, исподлобья глянув на столпившихся людей. И тут же вся ее злость растаяла без следа. – Я хотела пойти, но они не пустили…