Думаю, при всем услышанном, позволительно немного обнаглеть.
— Можно услышать обо всем с подробностями? Эккарты натерпелись от его величества достаточно, так что, думаю, право хотя бы узнать, чем мы это заслужили, имеем. Я едва ли не стала вдовой в столь молодом возрасте, а братья и сестра моего супруга были на пороге гибели. Корона задолжала нам объяснения!
Преувеличенно, учитывая, что я не сомневалась в том, что Рей жив и вернется. Но иначе такого эффекта бы не получилось. И лучше уж, чтобы императрица развеяла все наши с герцогом сомнения и домыслы. Да, и пусть думают, что мы насчет вины дворца в этой заварушке не догадывались, настолько наивно верим в «хорошего царя».
Я бы и императора хотела допросить, но тогда, узнай об этом Рейнард, он бы меня точно по головке не погладил. Домой возвращаться по-прежнему страшновато. Рассказать мужу придется все.
Ингрид посылает сестре убийственный взгляд, вздыхает и начинает:
— Хорошо. Полагаю, вы заслуживаете это знать…У нас с супругом, были некоторые трудности в зачатии наследника. И мое не слишком благородное происхождение тоже не делало в глазах общества чести. Особо недовольные Домиником нашли предлог, который отлично вписывается в их преступные замыслы…
— Спустить бы на них Алфи! — ругается Жозефина.
Пока что все так, как мы и предполагали. Молчу, ожидая продолжения.
— Во дворце начали происходить небольшие…неприятности, — мнется ее величество.
О, судя по лицу Жозефины, неприятности были вовсе не «небольшие». Только поглядите, как раздуваются ее ноздри, прямо как у хищного зверя, готового броситься и вцепиться в глотку добыче. Какие же разные по темпераменту эти сестры!
— И одна из таких привела к тому, что наш с императором первенец…не смог увидеть этот мир.
Я знала. Был выкидыш, и ребенок не выжил. И все же, услышать вот так историю, рассказанную самой Ингрид…очень печально.
— Доминик чуть не потерял меня, он очень испугался, и поклялся, что детей у нас не будет и отныне мы не станем пытаться. Начались разговоры о преемнике. От побочных ветвей рода никого не осталось, дед императора был человеком жестоким. Лучшей кандидатурой, чье имя у всех на устах, стал герцог Эккарт. Ему даже не нужно было ничего предпринимать, аристократы уже готовы были его поддержать. На том балу… — Ингрид неловко отводит глаза в сторону.
— Представитель заговорщиков должен был при всех вынести манифест с прошением Доминику отречься от престола в пользу Рейнарда Эккарта. Но матушка услышала ваш разговор со служанкой и поспешила с несколькими дамами, которым она доверяет на балкон как раз вовремя. Ну, когда вы наедине с мужчиной, и ваше платье…
Щеки императрицы немного румянятся. Хорошо, а то уж больно она бледная.
Стоп.
Тот бал. Тот самый.
Еще до моего появления, поэтому воспоминания о нем нечеткие.
Так вот как именно все было! Своими силами Юнис вряд ли бы окрутила герцога, положение которого не было сравнимо с ее. Вдовствующая императрица неслучайно оказалась рядом.
— Это событие и объявление о помолвке и браке в тот же вечер разрушило все планы. Мезальянс, уж лучше такая как я, нежели незаконнорожденная императрица. Мы выиграли время. А потом герцог и вовсе сбежал за океан…Но никто даже не подозревал, что случится трагедия! Доминик не давал Гордону таких указаний! — находится быстро супружница императора.
— Как же тогда император узнал? Да еще и так быстро? Я прекрасно помню, как скоро до него дошли вести, прямо во время приема во дворце в честь начала сезона, и его величество объявил обо всем сразу же. В подобном не могло не быть умысла, — я не тороплюсь принимать протянутую Ингрид ветвь примирения и забывать обиды.
Часть вины его величества есть, и бессмысленно такое отрицать.
Императрица нервно сжимает и разжимает пальцы:
— Он…захотел воспользоваться ситуацией. А узнал быстро, потому что следил за действиями Гордона.
Он — это Доминик, очевидно.
Пусть дворяне сами разбираются; передерутся друг с другом — ведь очевидно, что начнутся склоки за то, чтобы каждый достойный из древних родов стал новым кандидатом и знаменем — будет даже лучше. А глава государства тем временем укрепит свою власть на руинах несостоявшегося переворота. Как-то так?
— Тем временем, его величество начал искать возможных выживших потомков побочных ветвей правящего рода. Иголка в стоге сена, но другого выбора у него не было. И он, конечно же, следил за всем, что творится в обществе.
Я ерзаю в кресле. Сейчас будет что-то интересное. Но не уверена, что мне понравится.
— Вы…Юнис, ваше поведение, после пропажи герцога…Это что-то невероятное! Если бы вы были мужчиной, вы оказались бы серьезной угрозой, простите меня, но это правда. И неслучайно дворяне в совете настаивали на том, чтобы признать вашего мужа погибшим. Повторный брак с такой способной женщиной, следующий ваш супруг обязательно стал бы императором. Всем уже плевать на ваше происхождение! Мечта Доменика, что людей будут ценить не за титул, а за навыки и талант, в вашем случае сбылась, как это не иронично. К счастью, вы четко придерживались своих брачных обещаний и верили в то, что никто и представить не мог. Герцог вернулся живым.
Я тихонько выдыхаю: пусть считает это брачным обетом, как угодно, главное не подозревает меня в предвидении будущего, знании сюжета или еще в каком чернокнижии. А то, оказывается, уже летят подозрения в колдовстве, спасибо дядюшке. Нарекут еще ведьмой и сожгут!
Императрица Ингрид продолжает, ее уже не остановить, слова так и льются рекой. Кажется, это долго терзало ее душу.
— Доминик после случая с герцогом настрого запретил Гордону вмешиваться и что-либо предпринимать. Но вы были на виду. Однако, все переменилось, когда в вашем доме появился ребенок…
Ребенок? Сабрина? При чем здесь она?
Я ахаю и прижимаю ладони ко рту. Дошло.
— Я знала, что вы быстро все поймете. Но все равно это нужно сказать вслух. Эта девочка…вернее, ее мать, она не была простолюдинкой, как вы считали ранее. Что ж, как оказалось, и ее отец тоже, да? Анита родилась в семье племянника позапрошлого императора, деда нынешнего правителя. Сабрина, по сути, троюродная племянница Доминика. В отсутствии прямого наследника, она первая в очереди на трон.
— Почему же тогда не было препятствий, когда мы узаконили ее как члена семейства Эккарт?
Ингрид мягко улыбается:
— Девочка еще мала. Наследник всегда подвергается пристальному вниманию, и редко когда намерения дворян можно предугадать.
Ясно, значит, боялись, что Сабрину украдут или убьют. Бррр. Как же не завидую я императору и его семье. Ужас какой, за глаза мне герцогства хватает.
— И потом, под именем Эккарт жить ей было бы проще, чем во дворце. А когда она подрастет, Доминик бы признал родство и предоставил аристократам все доказательства. Конечно, в приоритете наследники-мужчины, но в их отсутствие…женщина тоже может править.
— Погодите. Так вот почему мы не смогли найти никаких сведений о матери Рины!
Джаред так искал, и помимо него еще куча частных детективов работала, но она как сквозь землю провалилась.
«Исчезла, будто и вовсе не существовала…» — вспоминаю слова брата.
Император позаботился, чтобы никто не узнал о родстве раньше времени.
— К сожалению, Анита не выжила. Она болела до рождения дочери, но после, вместе с физическим недугом, сильно пострадала и ее ментальная связь с миром. Возможно, сказывался копившийся все эти годы страх перед монархом и тем, что если она обнаружит себя, то ей может грозить гибель.
Вон значит как.
Ребенок без отца и матери, первая в очереди на трон…
— Зачем тогда вы говорите мне это все сейчас? — задаю я резонный вопрос.
Если изначально план состоял в том, чтобы дождаться спокойно взросления Рины, то они могли бы и дальше хранить эту тайну. Еще, этак целый десяток лет.
Ингрид мнется. Ее ладони ложатся на живот поверх свободно сидящего на ней платья.
Нет, это…
— Да, так и есть.
Императрица не говорит, но мне все понятно. Это уже те вещи, которые без последствий не огласить во всеуслышание. Жозефина хмурится.
— Я хотела, чтобы вы знали все. Вы имеете на это право. И еще я…мы бы хотели просить вас о помощи…
Возвращаюсь домой я в задумчивости.
А Рейнард уже порог оттоптал:
— Где ты была?
Ох, уехала, ни о чем не предупредив, подумаешь! Так ведь он меня в последнее время первый избегал!
Скрещиваю руки на груди:
— Ну знаешь, меня ты тоже не ставишь в известность, куда уходишь!
— Юнис… — в голосе предупреждение.
Я тебя не боюсь! Наоборот, его серьезность только добавляет азарта. Я прямо как дразнящая спящего кота полевая мышка.
— Говорил, что все твое — мое, и что ты сам тоже мой. А по факту получается, что мое имущество где-то пропадает, а я даже не знаю где, и права спросить не имею?
Рейнард замирает. Что, не ожидал, получай вот! Думал, не запомню его пафосные речи? Только он один что ли может меня допрашивать?
На лице герцога расползается довольная улыбка. Такая, что бесит неимоверно.
— Чего улыбаешься?
Как довольный до ужаса кот, нализавшийся сметаны, такое сейчас выражение лица у Рея.
— Ох, нежности какие, не буду мешать! — Эдвард, присутствие которого я до этого момента не замечала, вскакивает с стоящего спинкой ко мне дивана и исчезает за поворотом в кухню.
Краска от стыда расползается по щекам.
— Юнис, может, повторишь еще раз? Ну, про то, что я твой?
Самодовольная улыбка во все тридцать два зуба. Хоть сейчас в рекламу зубной пасты!
— Не улыбайся, — грозно говорю я и топаю наверх. — Иди за мной.
— Всецело принадлежащий вам слушает и повинуется!
Хорошее настроение у Рея скоро исчезнет словно его не бывало. А пока пусть идет сзади, напевая себе под нос незнакомую мне мелодию.
Скоро и моя песенка будет спета.
— Значит, ты была во дворце…