Тем временем Наполеон был намерен сражаться до конца, однако его маршалы отличались большим здравомыслием. Он обвинял Жозефа, что тот лишился рассудка («Жозеф — coglione») и попытался убедить маршалов начать наступление на Париж 2 апреля Ней, «храбрейший из храбрых», публично заявил ему: «Армия не пойдет». Маршалы отвергли предложение Наполеона провести перегруппировку сил за Луарой и затем начать контрнаступление хотя некоторые из них подозревали, что вполне могут угодить под расстрел. И снова Наполеон пал жертвой собственной гордыни.
«Если бы Наполеон, выйдя из зала заседаний, направился в холл, заполненный десятками младших офицеров, он наверняка бы обнаружил там целую группу молодых людей, готовых следовать за ним, — рассказывал барон Агатон Фен. — Сделав буквально несколько шагов, он бы услышал, как на нижних ступеньках лестницы его приветствуют солдаты. Их энтузиазм вдохнул бы новую жизнь в его надежды. Но Наполеон стал заложником собственного режима. Он считал ниже собственного достоинства покинуть заседание без сопровождения старших офицеров, обязанных ему своей карьерой».
Император сказал Коленкуру: «Мне горько от мысли, что люди, которых я вознес так высоко, пали так низко».
Император остался в Фонтенбло. За первым отречением в пользу римского короля последовало безоговорочное отречение. Он был вынужден оставаться на месте, пока союзники не решили его судьбу. 12 апреля Наполеон принял яд, но его вырвало, и он отказался от дальнейших попыток самоубийства.
Условия заключения мира определяли положение каждого члена императорской семьи. Марии-Луизе отдавалось герцогство Пармское. Жозефина будет ежегодно получать миллион франков, Жозеф и Жером по 500 тысяч каждый, Евгений — 400 тысяч, «мадам мать», Полина и Элиза — по 300 тысяч, Луи — 200 тысяч. Как они и опасались, разоренная Франция никогда не сможет осилить такие непомерные суммы. И даже в самый разгар своего крушения Наполеон нашел время позаботиться о своем клане. «Король Вестфалии должен отправиться в Бретань или Бурж, — советовал он в письме Жозефу. — Я полагаю, что «мадам матери» лучше всего будет жить у дочери (Полины) в Ницце. Королеве Жюли с детьми желательно поселиться где-нибудь в окрестностях Марселя. И, конечно, король Луи, который всегда предпочитал юг, должен уехать в Монпелье». Император добавил: «Дай всем наставления, чтобы жили экономно». И отправил послание императрице, чтобы та выделила два миллиона франков.
20 апреля Наполеон театрально попрощался с императорской гвардией, устроив во дворе Фонтенбло прощальный парад, вошедший в историю как «Cour des Adieux». Союзники предоставили ему в полное распоряжение остров Эльбу, вместе с содержанием и утратившим всякий смысл титулом «император». Ему было разрешено держать символическую армию из шестисот ветеранов. По пути на побережье Наполеон встретил маршала Ожеро, герцога Кастильонского, который в присущей ему сквернословной манере принялся поносить императора за то, что тот принес Францию в жертву своим безумным амбициям. Бонапарт, этот бесстрашнейший из людей, постепенно терял присутствие духа, видя обступившие дорогу разъяренные толпы, и в конце концов был вынужден переодеться в прусскую фуражку, русский военный плащ и австрийскую форму, которую позаимствовал у одного из сопровождавших его офицеров, и даже нацепил орден Марии-Терезии. Совершенно случайно путь его пролегал через Буиллиду в Провансе, где в роскошном загородном доме жила Полина, и Наполеон имел возможность заночевать у нее. Правда, та со слезами отказалась поцеловать его, пока он снова не переоденется во французский мундир. Полина пообещала приехать к нему на Эльбу, но сразу присоединиться к нему не смогла по причине слабого здоровья. 28 апреля Наполеон отплыл из Сен-Рафаэля на борту фрегата Его величества «Неустрашимый» и пять дней спустя достиг крошечного островка. 30 апреля вернувшийся на трон король Людовик XVIII дал согласие подписать Парижский договор, возвращавший Францию к границам 1792 года.
Остатки наполеоновской империи рухнули вместе с поражением ее создателя. В Италии бесстрашный вице-король продолжал удерживать линию Минчо. Правда, с каждым днем тревога его росла, ведь начиная с 12 марта к нему перестали поступать указания от отчима. (Последнее полученное им послание содержало размышления по поводу предполагаемого безумия короля Иоахима). Достоверные новости были привезены генералом Нейппергом, 17 апреля прибывшим в сопровождении адъютанта короля Баварии. Нейпперг привез от последнего письмо, в котором Евгений ставился в известность об отречении Наполеона. Кроме того, в нем говорилось, что «стоять дальше будет непростительно». Вице-король находился в герцогском дворе в Мантуе, где за четыре дня до этого его супруга произвела на свет пятого ребенка, дочь, и поэтому Евгений не был настроен на бессмысленный героизм. В тот же день он подписал подробнейший акт о капитуляции. В Фонтенбло Наполеон отрекся от всяких прав на корону Италии, и поэтому, когда сторонники Евгения предложили провозгласить его королем, в Милане имели место волнения. Инициатора этой идеи, министра финансов при дворе Евгения Джузеппе Прину, до смерти забили зонтиками прямо на улице. Сердечно распрощавшись со своими солдатами, бывший вице-король, не теряя времени, покинул Италию. Августу Амелию вместе с детьми он отправил в Мюнхен, в то время как сам заторопился в Париж, поскольку до него дошла весть, что Жозефина серьезно больна.
Тем временем во владениях Элизы после нескольких стычек с неаполитанцами через Ливорно шла эвакуация последних французских частей. Земли Великой герцогини были захвачены англичанами и австрийцами. Услышав о приближении австрийцев, Элиза бежала из Лукки, хотя была уже на девятом месяце беременности, и в убогой придорожной гостинице разродилась мальчиком. Она успела добраться до Болоньи, однако была арестована австрийцами, которые тотчас отправили ее через Триест в Брюнн (Брно) в Богемии. Несчастной Элизе пришлось собственноручно упаковывать вещи на виду у австрийских офицеров. 15 апреля она писала одной из подруг: «На нас обрушилась ужасная катастрофа. Все потеряно. Я решила выехать в Неаполь. Я ни за что не смогу жить на Эльбе. Я бы хотела обосноваться в Риме, если не станет возражать правительство Франции и позволит папа». Даже в этой ситуации она еще надеялась получить мало-мальскую компенсацию. Однако австрийцы не давали ей разрешения покинуть Брюнн еще до осени следующего года.
Единственной частью империи, которой удалось выжить, было королевство Неаполитанское, хотя Фуше, со свойственной ему прозорливостью, предупредил Элизу, что согласие между австрийцами и Мюратом окажется недолговечным. Король Иоахим присоединился к австрийцам под командованием генерала Ньюджента, ирландца по происхождению, в феврале возле Болоньи. Однако Мюрат вызывал раздражение со стороны союзников тем, что не принимал участие в боевых действиях, пока не получил подтверждение, что император Австрии гарантирует ему трон. В марте в Тоскане высадился лорд Уильям Бентинк со своими британским корпусом, в составе которого, к великому негодованию Иоахима, были и сицилийские части под бурбоновским флагом. Сицилийцы потребовали, чтобы неаполитанцы оставили Великое герцогство. Мюрат пришел в бешенство. Он с большим трудом сдержал себя, чтобы не обрушиться на нахальных соперников, и возобновил переговоры с Евгением. Мюрат прекрасно понимал, что Бентинк — его смертельный враг, вознамерившийся во что бы то ни стало реставрировать в Неаполе изгнанных оттуда Бурбонов. В апреле в папские земли вернулся Пий VII, и Мюрат был вынужден уйти из Рима. Увы, его мечтам стать королем всей Италии так и не суждено было сбыться. Австрийцы тоже были глубоко в нем разочарованы.
На Венском конгрессе одно за другим выдвигались предложения, что бонапартовские выкормыши должны уступить место законным властителям, получив в качестве компенсации какое-нибудь второстепенное княжество, например Ионические острова.
Мюрату временно оставили его трон, но он и Каролина постоянно пребывали в тревоге за свое будущее.
Что касается Бернадота, то союзники вполне обоснованно (видя в нем нечто вроде Северного Мюрата) питали к нему недоверие и неприязнь. Большинство современников были согласны с Байроном, называвшим Бернадота «мятежным бастардом, — усыновленным скандинавами».
Александр I был возмущен его отказом задействовать шведские войска, в то время как Бернадот милостиво отпустил на волю 1500 французских военнопленных, и разорвал с ним отношения. Как ни странно, если принять во внимание ее доброе сердце, Дезире разделила честолюбивые стремления своего супруга ниспровергнуть императора, ее бывшего возлюбленного, которому они были обязаны своим вознесением. Она дошла даже до того, что посылала Бернадоту из Парижа подробнейшие донесения о передвижении французских войск в те дни, когда Наполеон цеплялся за последние надежды.
Глава десятаяКрушение семьи
«Мы пропали. Для того чтобы спасти Францию и его семью, следует покончить с Наполеоном».
«Что касается меня, то мне он представляется связанным по рукам и ногам безумцем, участь которого в руках Европы».
Вскоре судьба далеко разбросала нашедших приют в изгнании членов императорского семейства. Как всегда, их поведение отличалось разнообразием «Мадам мать» демонстрировала свое стоическое достоинство, в то время как Полина проявила несвойственные ей преданность и самопожертвование. Братья, спохватившись, опрометью бросились в Париж, чтобы принять участие в обреченной авантюре «Ста дней». И хотя реставрированная империя оказалась недолговечной, игра стоила свеч, ведь на несколько месяцев братья снова превратились в принцев. Мюраты сами ускорили свое крушение как следствие их вопиющей косности. Однако первым и наиболее драматичным следствием крушения Наполеона в 1814 году стало тщательно спланированное разрушение его брака.