— А по-твоему, это нормально?
— А по-твоему, я должен умереть от воздержания? — усмехнулся мужчина и кинул бумаги на низкий столик.
— Можно было этого не прописывать, — возмутилась я, понимая, что меня взбесило даже не то, что он подстраховал свою личную жизнь. А как именно это вывернул. Он мог бы написать «с лицами противоположного пола», но он загнал меня в рамки. — Или хотя бы не в такой формулировке.
— А что не так с этой формулировкой? Ты, кажется, утверждала, что лесби. Так пожалуйста, Ласка, раз уж мы оба с тобой любим женщин, то я не вижу в этом никаких проблем. Естественно, если это никак и никогда не всплывет наружу. А если уж, — Соколов недовольно усмехнулся, — ты все же решишь обратить свое внимание к мужскому полу, то прости. Тут уж без вариантов. Либо я, либо никто. Ибо даже фиктивную жену делить с другим мужиком я не намерен.
— А с бабой, значит, можно? — закричала я и схватила договор с намерениями разорвать его на мелкие кусочки.
— А с женщиной, — мягко так улыбнулся, как самый настоящий змей-искуситель, и встал с дивана, — можно. Хотя бы потому, что у нее нет члена. Конечно, не исключены всякие игрушки. Но, уж прости, к резиновым пенисам я тоже ревновать не буду.
— А к мужчинам, значит, будешь, — пропыхтела я в его внезапно оказавшиеся чересчур близко от меня губы.
— Буду, — шепнул он на выдохе, обдавая меня теплым дыханием. Руки задрожали, так что листы в них начали ходить ходуном, а сердце гулко забилось где-то в ушах. Воздуха не хватало. Был лишь тот, который выдыхал Соколов. Казавшийся мне уже не теплым, а по-настоящему обжигающим. Опаляющим самую душу.
— А я, по-твоему, не должна ревновать? — шепнула из последних сил.
Его губы были такими красивыми и манящими, что казалось, я все равно ощущала их тепло и мягкость, несмотря на расстояние между нами.
— Ну, как бы нет. — Он поднял голову, смазанным движением коснувшись моего лба своими губами.
Зачем? Куда он?
— Я предполагал, что если ты и будешь ревновать, то к мужчинам. Так же, как и я, раз наши предпочтения с тобой схожи, — усмехнулся он куда-то мне в висок и отошел от меня на целый шаг.
Так далеко. Просто безумно далеко. Воздух сразу же стал прохладным, только он почему-то по-прежнему не доходил до моих легких, точно так же, как и тот, тёплый, выпущенный из груди Соколова. Я все еще не могла дышать, словно задыхалась, опустила голову и посмотрела на дрожащие руки.
Порвать, к чертовой матери контракт. Продать салон и уехать в какую-нибудь глушь, и пусть все остальные живут так, как хотят. Особенно Соколов с посторонними личностями женского пола.
В этот момент в кармане кофты зазвенел телефон, я не глядя провела пальцем по экрану и ответила на вызов.
— Сестренка, скажи мне, пожалуйста, где ты сейчас? — голос Ярослава так и сочился наигранной радостью.
— Чтобы ты опять разнес все вокруг меня? — раздраженно выплюнула в трубку и подняла взгляд на Соколова, тот настороженно смотрел на меня, будто прислушивался и чего-то выжидал.
— Я вспылил, признаю. Но не будешь же ты злиться на меня вечно. Успокой любимого брата и скажи немедленно, что меня дезинформировали.
— Ярик, тебе не идут такие длинные и дотошно-заумные слова.
— Слава, ты у Соколовского?
— И что?
— Сестренка, как ты вообще умудрилась с ним спутаться?
— Это имеет значение? — Я отвернулась от Соколова и пошла в сторону стеклянной стены. Наблюдая за огнями ночного города, было проще сконцентрироваться на разговоре с братом и не думать о теплом дыхании Мирослава, которое меня по-прежнему тревожило. — Кажется, ты только этим утром сам отправлял меня к любому первому попавшемуся мужику, так в чем проблема?
— Родная, Соколовский не первый попавшийся мужик. Это лицемерный психопат-одиночка, который на пути к своим честолюбивым планам и целям ни перед чем не остановится. И если он тобой действительно заинтересовался, то жди беды. Он же тебя нае*ет, даже глазом не моргнув.
— Не выражайся, Яр.
— Ми-и-ира, умоляю, скажи, что ты еще ничего не успела подписать.
— Нет, — сглотнув, ответила и почувствовала, как Соколов подошел ко мне сзади. Я не услышала его, а именно ощутила, как сгустился воздух, а волоски на всем моем теле, словно уловив близость мужчины, встали дыбом.
— Мира, ничего не делай. Жди меня и ничего не подписывай. — Возможно, я бы его послушала, возможно, я бы задумалась над его словами, возможно, все сложилось бы иначе, но брат продолжил свою обличительную речь и единственной фразой напомнил мне, что сам не лучше. Нисколько не лучше. — Иначе он оставит с голой жопой не только тебя, но и всех нас. И хорошо, если вообще оставит…
Я опустила руку с телефоном и не стала больше слушать отчаянное нытье Ярослава, словно помешавшегося на деньгах.
Мне было противно.
Это же насколько брат дошел до ручки, что боялся какого-то детдомовского пацана так, словно тот был криминальным авторитетом из девяностых и полгорода держал в страхе лишь одним своим именем.
Глава 14
Мирослав
Снежная королева опустила руку с трубкой, даже не нажав на отбой. Мир усмехнулся и сделал еще один шаг к девушке, он хотел крепко обхватить ее за тонкие поникшие плечи, но Мира развернулась и, воинственно посмотрев ему в глаза, потребовала ручку.
Мирослав нехотя отошел от девушки, взял с журнального столика одну из ручек, которых в его квартире было множество.
Соколовский любил писать от руки. Вносить поправки или составлять контракты именно так — ручкой и на бумаге. А потому почти на каждой поверхности в его квартире стояли подстаканники с минимальным набором: синей, черной, красной ручками и зеленым маркером. О да, куда же он без вырви-глаз пометок.
— На, — протянул он Снежной королеве ручку и замер в ожидании дальнейших действий.
Ласка приложила изрядно помятый договор к стеклянной панорамной стене и начала расписываться на каждом листе.
Соколовский мог бы ее остановить и сказать, что в таком положении не расписываются на важных документах или что эта подпись фактически ничего не значила без заверения нотариуса. Он мог бы сейчас много чего ей сказать. Начал бы с тех самых смехотворных пунктов о женщинах и закончил бы тем, что брачный договор им, скорее всего, и не понадобится.
Он мог, но не стал. Он по-прежнему думал в первую очередь о собственных интересах. Хотя от пункта с женщинами давно был готов отказаться, примерно с обеда, с того самого момента, как прижал к себе Ласку.
Огнева практически впечатала ему в грудь бумаги и, крепко сжимая в руках ручку, побежала наверх. Наверное, за вторым договором, который точно так же требовал присутствия нотариуса при подписании. Но кого в данный момент это волновало?
Девочка приняла решение. А отступать от него она вряд ли станет. Да и мысли у нее такой не будет, ведь про то, что она сможет что-то изменить, вряд ли уже узнает.
— Все. — Ласка спустилась и кинула бумажки на стол.
В ее руках зазвенел телефон, она скинула вызов, но настойчивый, по всей видимости, брат продолжил свои звонки.
— Яр? — спросил Соколовский.
— Да, он. — Она провела ладонью по своим шикарным волосам. — Написал, что он внизу и не может никак сюда попасть.
— Ну еще бы. — Мирослав склонил голову, усмехнувшись, и выжидающе посмотрел на Ласку. Он хотел, чтобы она сама попросила его.
Но девушка была крепким орешком.
— Он же не попадет сюда никак? — Соколовский кивнул, и она слабо улыбнулась. — Ну и прекрасно, тогда я пошла спать.
— Мира, — позвал мужчина ее вдогонку, — я могу с ним поговорить, если ты хочешь. Да и если не хочешь, я думаю, что мне надо все с ним прояснить.
— Делай, как знаешь. — Ласка пожала тонкими плечиками и, круто развернувшись, так что ее белые волосы взметнулись густой волной, заскочила сразу на вторую ступеньку и побежала наверх. А Мир, проводив ее взглядом, накинул пальто и пошел вниз.
Ярослав Огнев нервно расхаживал на улице, у входа в парадную. Увидев Соколовского, он, недолго думая, подбежал к нему и попытался заехать Миру в лицо.
Почему попытался? Ну так потому, что Мирослав прекрасно увернулся и первый раз, и второй, и третий. В последний раз он поймал в захват руку своего будущего родственника и на ухо ему произнес:
— Может, не будем уже смешить публику? Здесь она, знаешь ли, цивильная.
— Ах да! Сплошные интеллигенты. Охотно верю, — осклабился Яр, но руку расслабил.
Соколовский в этот же момент дал Огневу под дых.
— Это тебе за погром в кабинете Мирославы. Все? — спросил он после того, как Ярослав отдышался и уже был в состоянии разогнуться.
— Защитник, мать твою, нашелся, — сплюнул Яр в сторону и, оттолкнув Мирослава, направился к стоянке.
— Ты бы не трогал мою мать, все равно не знаешь, кто она такая.
— Страшно даже представить, какой вариант из моих догадок хуже. С твоим-то отцом.
— А ты не представляй, ты просто свои мысли держи при себе. Тем более касающиеся моего отца.
Мужчины сели в машину, и, заведя мотор, Ярослав первым делом спросил:
— Она подписала?
— Сразу же после того, как ты позвонил, — самодовольно улыбнулся Соколовский.
— Ты! Ты! Это ты, — загремел Яр, закипая по новой, — это твои люди подкинули мне информацию. Сукин ты сын, Соколовский.
— Спокойно, — Мирослав поднял ладони вверх, — ты здесь драться собрался? В собственной машине? Не тесновато будет, не?
— Что ты от нее хочешь, Мир? Я никогда не поверю, что ты от доброты душевной решил помочь бедной девочке.
— А может, я влюбился с первого взгляда, — насмехаясь произнес Мирослав и ощутил саднящую боль в груди от этих слов. В таком тоне и сказанные с явным пренебрежением, они словно его самого же и царапнули изнутри.