Соколовский достал телефон, нашел в недавних вызовах Ласку, занес палец над строкой с ее именем, но глянул на время и тут же заблокировал телефон. Прошло всего пятнадцать минут.
Все хорошо.
Ласка в самом центре города. Василий под домашним арестом, и если и может как-то действовать, то только через отца. Отец же его Ласке не причинит вреда. Мир был в этом полностью уверен, но сжимающее сердце ощущение неправильности происходящего душило его. Душило самым настоящим образом.
Соколовский распахнул дверь автомобиля, вышел на улицу. Вдохнул запах прохладной свежести и с силой захлопнул дверцу.
Медленно пошел к парадному входу, долго искал карту-ключ и еще медленнее шел к лифтам. Мирослав оттягивал, как мог, возвращение домой. Он не хотел появляться там один.
Лифт звякнул, открывая створки, и быстро довез мужчину до нужного этажа. В голове Мирослава сквозила какая-то тянущая пустота. Он разулся и в который раз посмотрел на часы.
Двадцать минут.
Давно для него время не тянулось с такой отвратной скоростью. Еще десять минут он послонялся по первому этажу, так и не сняв куртку, и все же набрал Ласку, она его скинула.
«Вот же!» — выругался он и попробовал еще раз. Жена скинула опять и тут же прислала гневный стикер, которым любила пользоваться в переписках с ним.
Окей. Он подождет еще чуть-чуть. Проверил в мобильном приложении, где находится ее телефон вместе с хозяйкой, и, увидев, что Слава добралась до желаемого торгового центра, слегка расслабился.
По-прежнему в верхней одежде, он поднялся в свою спальню и отодвинул одну из прикроватных тумб. За ней был сейф. Мирослав решил разобраться со всем и приготовить бумаги, пока есть время. При Славе он не хотел туда лезть. Мир усмехнулся и достал причину того самого нежелания.
Один из блокнотов, где были просчитаны схемы его первоначального плана. Того, который он составил до знакомства со Славой. Этот блокнот можно было назвать его дневником. Он вел его с шестнадцати лет и записывал в него особо важные пункты своей жизни, успехи, провалы и планы. Последняя запись датирована первыми числами октября — до знакомства с Лаской. Соколовский похлопал тетрадью по ноге и потянулся к тумбе за ручкой. А потом просто написал: “Люблю больше жизни”. Провел пальцами по чернильной надписи и откинул тетрадь, должно быть ужасно глупо при этом улыбаясь. Ему захотелось еще одну надпись на Ласкином теле. Примерно такого вот содержания, только написанную лично им. Жаль, что Соколовский не умел пользоваться специальной машинкой для тату. Иначе испохабил бы красивое тело жены своим кошмарным почерком.
Хотя его предложение руки и сердца красовалось на ее животе до сих пор и практически ничем не отличалось от настоящего. Его почерк подделали настолько идеально, что и он вряд ли бы различил. Скорее всего, Слава сфотографировала его художественное предложение руки и сердца, а затем по фотокарточке тату набил уже и мастер. Или как там это все делается. Мир не знал, но был в абсолютном восторге, когда увидел.
Вообще, увидев повязку на том месте, он ожидал, что там будет что-то памятное. Кольца там, или сердечки, или надпись какая, возможно дата, но собственный корявый почерк он никак не ожидал увидеть. Оттого счастье, шибанувшее ему по голове со всей дури, было еще более сильным. Ласка и была его счастьем, что уж тут говорить.
Мужчина наконец-то потянулся за нужными бумагами, когда заиграла мелодия телефона. На экране красовалась Ласка в неоново-розовом купальнике.
— Отдохнула? — ласково спросил он, не попрекая жену тем, что она скинула его вызов.
— Да пока еще нет, — прозвучал мужской голос, — всего-то месяц дома сижу.
— Где Слава? — рыкнул Мир, чувствуя, как внутри все заледенело. Мужчина подорвался с кровати и начал метаться из стороны в стороны.
— У меня твоя Слава. И пока с ней все хорошо. Но зна-а-аешь…
— Не городи чушь. Ты же не можешь не понимать, что тебе пиздец, если ты ее тронешь.
— Да срать я хотел на этот пиздец. Если я остаток жизни проведу на вонючей помойке, то, веришь нет, вообще пох. Поэтому подумай над тем, насколько тебе дорога твоя жена. А то, может, я развлекусь с ней перед зоной, и все нормалек.
— Ты еще тупее, чем я думал.
— Просто я лучше сдохну, чем сяду. Понял меня? А теперь молчи и слушай, у тебя есть полторы минуты, чтобы спуститься вниз к моим людям. Не успеешь, попытавшись с кем-то связаться… — грубо хохотнул. — В любом случае не успеешь — к тому моменту я ее уже трахну. Не принесешь нужные бумаги — сделаю еще хуже. Ах да, поздравляю, ты скоро станешь папой. Ох! Или не станешь? Какая потеря судьбы, правда?
— Что ты сказал? — Мир начал задыхаться, но все же присел на корточки и начал вытаскивать из проклятого сейфа все, что у него было. Все, что у него было на брата, вплоть до хулиганства в школе. Руки тряслись, а мозг, кажется, перестал работать основательно. Стоило только представить, что его девочка может пережить что-то подобное тому, что с ней однажды случилось, и все по его вине, как у него крышу сносило, а мозг вырубало. Какой ребенок? О каком ребенке вообще речь?
— Полторы минуты я сказал.
— Ты забыл, на каком этаже я живу?
— Я помню по скоростные лифты. Поэтому, знаешь, минута. Отсчет пошел, братец. — И скинул вызов.
Мир откинул на кровать телефон и, собрав все нужные папки, быстро рванул к выходу.
Глава 39
Ласка
Волнение было настолько сильным, что я практически ничего не видела. Посмотрела на результат и сразу же прикусила губу, чтобы не запищать от восторга. Закинула тест в сумку и, открыв воду, смочила руки, пытаясь собраться.
— Надо позвонить Миру, — улыбнулась я собственному отражению и, стряхнув с пальчиков кали, пошла на выход.
Я шла сквозь толпу людей: кто-то спешил, кто-то прогуливался, забредая в каждый салон и рассматривая абсолютно все товары, а я была словно вне времени и пространства и не обращала ни на кого внимания.
За что и поплатилась.
Уже на улице какой-то бугай, с силой выдернул сумку из моих рук и убежал. Я даже предположить не могла, что мужчины в такой весовой категории умеют так резво бегать: два раза моргнула, а он уже скрылся из виду. Прохожие и вовсе даже не заметили ничего, а я встала как вкопанная посреди тротуара, думая о том, как же мне теперь попасть домой, если в сумке было все. И карты, и наличка, и телефон, и ключ-карта от дома.
Стоп.
Засунула руку в карман и не смогла сдержать восторженного вздоха. Как хорошо, что я не заметила ее на полу аптеки. Сейчас приду домой, и Мир все решит. И телефон, и сумку найдет. Я в этом даже не сомневалась.
Пришлось прогуляться до дома пешком, на что у меня ушло минут сорок, зато мозги окончательно проветрились. Я в который раз осознала, что поступила глупо и не нужно было срываться на Мире. Он того не заслужил. Когда я подходила к деловому центру, мне стало как-то нехорошо — тревожно и муторно на душе, я ускорила шаг и наконец-то подошла ко входу в нашу башню, миновала парадную, быстро поднялась на лифте и, войдя в апартаменты, громко позвала мужа. Оклика не было. Я со скоростью спартанца, перепрыгивая ступеньки, побежала в спальню.
Мира там не было.
Я заглянула в гардеробную и душ, но мужа не было нигде.
Вернувшись обратно, я наткнулась взглядом на телефон, валяющийся на кровати, и ворох разбросанных бумаг на полу. А еще была отодвинута прикроватная тумба. Кстати, с моей стороны кровати! А за ней был сейф.
Вот же…
Уже хотела собрать бумаги, как на глаза опять попался телефон Мира.
Была не была.
Возможно, недоброжелатели уже избавились от моего телефона, ведь их так легко найти. Разблокировала смартфон мужа, зашла в программу “Найти айфон” и включила режим пропажи. Вдруг кто-то его найдет и все же позвонит по указанному номеру.
Отложила смартфон, присела на корточки и начала аккуратно складывать бумаги. В основном это были какие-то протоколы, таблицы и еще много всего непонятного. Что-то в папочках, что-то отдельными листиками. Мирослав явно куда-то торопился.
Куда он мог сорваться так быстро, побросав все на свете? Ничем не объяснимое волнение начало набирать обороты по новой.
Когда все было собрано, я присела на кровать и устало прикрыла глаза. Сердце стучало как ненормальное. С чего бы? Досчитала до пяти, пытаясь успокоиться, и все же залезла в журнал вызовов своего мужа. Хоть это и было неэтично, но ситуация вынуждала. Посмотрела на список и прикусила губу: последний номер был моим. Я тут же его набрала, но соединения не было. То ли вызов не проходил, то ли еще что.
— Дура!
Вот нет чтобы сразу проверить и позвонить, а я программу эту запустила. Возможно, айфон заблокировался и вызов теперь не проходил. А Мир поехал за моим телефоном.
Да, наверное, все так.
Я прилегла на кровать, раскинув руки по сторонам, как этакая звездочка, и в сотый раз повторила про себя, что все в порядке. Все хорошо. Нащупала пальцами что-то твердое и тут же потянула это на себя.
Толстая тетрадь, больше похожая на блокнот. Перекатившись на живот, я решила полистать странички, чтобы хоть как-то отвлечься. Почерк любимого мужчины должен был мне помочь, но вскоре я действительно не на шутку увлеклась, практически позабыв о волнении.
Начиналась тетрадь с плана. Отомстить Василию, Марку и матери. Напротив графы матери стоял вопрос.
И сколько же Миру было лет, когда он такие наполеоновские планы составлял?
Дальше отметки по учебе, какие-то успехи. А через пару страниц вклеенный ксерокопированный лист — отказ от ребёнка, написанный…
— Господи… — присела и зажала рот рукой.
Марина… Марина — его мать… Это какая-то виртуальная реальность. Параллельный мир, не иначе! Может быть, я сплю? Протерла глаза, проморгалась, но девичья фамилия, имя, отчество и дата рождения говорили сами за себя. Марина — биологическая мать Соколовского, и э