Половое влечение, включенное в любовь и взаимоотношения людей, по мнению Розина, столько же биологический процесс, сколько и психологический. По образному выражению Э. Берна, боковой побег секса – стремление устроить гнездо… [295]
Таким образом, фиксируя изменения, говорить о массовом «закате» семьи преждевременно. По-видимому, семья является инвариантной системой, люди всегда будут вступать в брак, обзаводиться детьми и тем самым участвовать в родственно-семейных отношениях. В современном обществе, конечно, наблюдается определенная динамика преобразований семейно-брачного института и его вариаций в рамках социального развития в целом, которая несет на себе отпечаток экономических, социальных, психологических, культурных преобразований, происходящих в нашей стране. Но это не закат. В сложных жизненных обстоятельствах, в нестабильных условиях переходного периода и кризисов люди нуждаются в ценностях, на которые можно «опереться» и которые не разрушаются ни при каких политических и социально-экономических кризисах. Такие вечные ценности, несомненно, находятся в сфере личных отношений – дружеских, любовных и семейных.
Послесловие Кризис семейного или вечно семейное?
Нельзя понять и оценить состояние и перспективы семьи, игнорируя кардинальные перемены, происходящие с этим социальным институтом на протяжении всего XX в. (независимость детей от родителей, переход от закрытой к открытой системе формирования брака, эмансипация женщин, рост личной свободы каждого из членов сообщества, насыщение домашнего хозяйства бытовой техникой и т. д.).
Уместно вспомнить и другие существенные обстоятельства. По продолжительности жизни Россия отстает уже не только от развитых, но и от развивающихся стран. Главные причины – низкая цена человеческой жизни в глазах государства и самого общества (отсутствие ответственности за свое здоровье). Ежегодно около 200 000 человек умирает по причинам, которые можно было предотвратить. Ежегодные алкогольные потери – 426 000 человек [296] .
Низкая рождаемость, высокая смертность и сокращение трудоспособного населения ставят под угрозу развитие страны. Безусловно, это отражается на жизни каждой семьи.
На сегодня рельефно проступают две диаметрально противоположные точки зрения.
Первая связывает глобальные социальные изменения XX в. (индустриализация, рост мобильности населения, урбанизация и т. д.) с расшатыванием семейных устоев, а именно таких, как преданность браку на всю жизнь, физическая безопасность индивида, эмоционально положительный домашний фон, правильное отношение к воспитанию потомства, ценность родства и др. В свою очередь кризис традиций способствует интенсификации разводов и распаду браков, увеличению числа неполных семей и семей с неродными родителями, широкому распространению абортов и внебрачных рождений, нарастанию насилия и инцеста в семье.
Столь же прямолинейной выглядит и другая позиция, усматривающая причины всех социальных и личных проблем в современной тирании семьи.
В. Сатир отвергает такую однозначную пессимистическую полярность и полагает, что в настоящее время в современном мире существует как бы два типа семей: зрелая семья и проблемная. Каждая зрелая семья живет своей особой и неповторимой жизнью, хотя можно найти много общего в том, как строятся отношения в таких семьях. Проблемные семьи, независимо от характера проблем, также имеют много общего в своей жизни.
Семейная реальность – это нечто, что люди конструируют субъективно. Семейная жизнь организуется и меняется людьми, как по правилам объективной ситуации, так и в соответствии с тем, каким образом они сами интерпретируют ее.
Наряду с этим семья – социальное образование, в связи с чем на ее трансформации и тенденции развития можно экстраполировать концепции исторического развития общества, распространенные в социогуманитарных науках [297] .
«Любовь и семья – пересечение всех мировых сил, которые правят жизнью, зеркало всех перемен, которые идут в человечестве. И чтобы по-настоящему понять, что происходит в любви и в семье, надо, наверное, понять, что делается в устоях цивилизации, в глубинах социальной жизни; личные судьбы можно по-настоящему постичь только через планетарные призмы» (Ю. Б. Рюриков).
Цикличность и повторяемость событий обнаруживает себя прежде всего на уровне индивидуальной семьи. Колебания в семейных отношениях (от спада до подъема) знакомы практически каждой семье. Дети во многом повторяют своих родителей. Изучая родословную своей семьи, люди также нередко обнаруживают сценарные повторы.
Однако вряд ли это справедливо для всей истории семьи и брака. Утверждать, что семейные отношения сползают к своим истокам – промискуитетным или групповым формам, нет оснований. Мощным биологическим блокатором здесь является табу на кровосмешение, а экономическим – частная собственность.
Линейная концепция истории выражает идею прямолинейного общественного развития, переход от простого к сложному, от низшего к высшему, от старого к новому и представляет собой линию прогресса.
Закон нарастания разнородности, сложности проявляется и в семейной истории. Это видно как по усложнению функционально-ролевой структуры семьи, множественности вариантов образа жизни семьи, так и по уплотнению эмоционального характера семейных отношений. Прогрессивность такого семейного развития – вопрос дискуссионный, так как современная семья обладает массой достоинств, но она же, не следует забывать, и вместилище разнообразных пороков и жизненных заблуждений.
В социогуманитарных науках в конце 1980-х гг. появилась концепция «конца истории», автором которой является американский философ Фукуяма. Он убежден, что уже не будет и не должно появиться ничего принципиально или эпохально нового [298] . В этом смысле будущее семьи достаточно стабильно, она есть и будет в том виде, в котором уже сложилась в рамках определенной культуры и социально-экономического уклада общества.
Однако технологический и информационный прогресс, социальная мобильность развитого общества, в структуре которого формируется и семейная среда, сегодня настолько высоки, что прогнозировать специфику завтрашнего дня достаточно сложно. Возможно, и семейные отношения претерпят значительные изменения, структурно и содержательно будут выглядеть иным образом.
При спиральной форме развития точка исхода и точка возврата не совпадают, повторяемость относительна, частична и, естественно, нет никакой предопределенности или мистического возвращения в прошлое. Любая позиция на данном витке спирали находится над соответствующей позицией предшествующего витка.
Следовательно, настоящее семьи не есть возврат в прошлое. Хотя, безусловно, многое является узнаваемым. Никто, в общем-то, не придумал новых добродетелей, впрочем, как и не создал абсолютно новых пороков. Но они имеют другой характер, иначе проявляются, порождают другой эмоциональный отклик. Дважды в одну реку войти, как известно, нельзя. Хотя река-то та же самая…
Постмодернистские концепции превращают историю в цепь перемешанных событий, фактов, процессов. Мир непонятен и в целом однообразен. Это мир однородного разнообразия. Тогда в семейном контексте следует понять, что все «и ныне и присно и во веки веков» рвутся к счастью, но путей к нему много; возможностей индивидуации столько же, сколько людей на планете. Брак – путь счастья многих, но и он неоднороден, и он может быть разным.
Как видно из вышеизложенного, общий семейный тренд у человечества один, но он достаточно многолик. Поэтому есть основания обсуждать различные формы развития семьи: циклические, линейные, спиральные и др. Все они так или иначе переплетаются, смешиваются, больше или меньше влияют друг на друга. Все они представлены определенными народами, культурами и цивилизациями.
В связи с этим вопрос о развитии семьи можно поставить в контексте соотношения культуры и цивилизации.
Феномен цивилизации связан с возникновением городов и установлением более сложных типов социального взаимодействия. В трудах энциклопедистов, которые и ввели данный термин в научный оборот, цивилизация ассоциировалась с прогрессом. Но известны другие точки зрения.
Цивилизация по О. Шпенглеру – это этап деградации, «окостенения» культуры, за которым следуют ее разложение и гибель. Симптомами распада культуры и наступления цивилизации являются технократизм, образование больших городов, омассовление и глобализация всех форм человеческой жизни.
Английский историк, философ и социолог А. Тойнби также рассматривал цивилизацию как эпоху упадка.
В этом контексте семья, вовлеченная в процессы технологизации и глобализации, также неизбежно через кризис финиширует к упадку. В погоне за обладанием благами цивилизации (машины, компьютеры, бытовая техника, искусственные бассейны, финансовые накопления и пр.) семья теряет культурное наследие. По выражению Н. Бердяева, техника – это последняя любовь человека. Явление это не новое, но в нынешнее время оно приобрело резко выраженный характер. Но означает ли это закат брачно-семейных отношений?
Пессимистический диагноз западной цивилизации подверг критике Питирим Сорокин. Он писал, что переживаемый кризис западной культуры и общества – не есть «предсмертная агония» [299] . Согласно его воззрениям, происходит замена «фундаментальной формы культуры на другую». Более того, такие изменения необходимы, поскольку ни одна из форм культуры «не беспредельна». Рано или поздно ее созидательные возможности исчерпываются, и тогда культура должна изменить свою форму на более адекватную.
Кризисные явления в современной семье свидетельствуют не о ее смерти, а о неизбежной трансформации. Семейно-брачные отношения неуничтожимы, но их формы могут существенным образом видоизмениться.
Вопреки часто встречающимся сетованиям на распад семьи в современном индустриальном обществе многие исследователи склонны считать, что «семья не сломилась под ударом индустриализации и урбанизации», а, с одной стороны, выступает агентом социальных изменений (готовит индивида к жизни в обществе), с другой стороны, обеспечивает стабильную домашнюю обстановку. Между процессом индивидуализации, усиления личностной автономии и «дезинтеграцией» семьи также не может быть установлена каузальная связь. Семья не «распадается» на индивидуальности, но меняет уровни и формы интеграции между ними [300] .