Санкити пора было жениться. Все его друзья уже обзавелись семьями. Пришла и его очередь. Учитель Осима нашел невесту. Все переговоры, касающиеся свадьбы, взял на себя Минору. Он уже несколько раз встречался с Осима, и они долго обсуждали подробности предстоящей церемонии.
Юность Санкити была безрадостной, он испытал куда больше невзгод, чем его братья. Ему было совсем немного лет, когда Минору обанкротился и попал в долговую тюрьму. Сколько тогда Санкити пришлось пережить! Выпадали минуты, когда он думал: лучше умереть, чем так мучиться. Когда черная полоса в его жизни кончилась, скоропостижно умерла мать, делившая с ним все его беды. Многое передумал Санкити в те годы.
Санкити знал девушку, которую ему сватал учитель Осима. Правда, их знакомство, начавшееся лет шесть-семь назад, когда о-Юки было не больше пятнадцати лет, тогда же и кончилось. Одно лето с ней провела о-Кура в Босю. Так что семья Санкити имела о ней представление. У Санкити не было долгов, но у него не было и состояния. Он несколько раз отказывался от помолвки. Но учитель Осима уверил его, что родители девушки согласны выдать ее за студента. Окончательно сладить дело взялся Минору, и Санкити в конце концов целиком положился на брата.
— Я рада, что это о-Юки-сан. Санкити будет счастлив, — сказала вошедшая в комнату о-Кура.
— Учитель Осима говорил мне, что отец о-Юки очень хвалил ее, — заметил Минору. — Я сам ее не видел, но думаю, что отец зря хвалить не станет.
— Я хорошо знаю о-Юки, — сказала о-Кура. — Помните, я лечилась от бери-бери4 в Босю? И о-Юки была там вместе со своей подругой и школьным учителем, который сопровождал их. Они жили в Босю около месяца. Тогда она была еще совсем девочкой. Я часто видела, как они бродили, вдвоем по берегу, собирали ракушки. Любо на них было смотреть, такие милые, веселые, воспитанные. Я одобряю выбор учителя Осима.
— Говорят, что он специально ездил к ним, чтобы обсудить дело, — сказал Минору. — Я слышал, что отец о-Юки человек со странностями. Но судьба была к нему милостива. И детям его не пришлось пережить, что пережили мы.
Минору еще долго рассказывал Санкити о невесте и ее семье.
— Вот, Санкити, пришла и тебе пора жениться... Быстро бежит время, — сказал он, смеясь.
Минору сидел на татами, скрестив ноги, перед массивным столом, сделанным из павлонии.
Обойдя сзади мужа, о-Кура выдвинула ящик. Послышался звон серебра. О-Кура взяла несколько монет и пошла на кухню.
— Неудобно заводить семью раньше старшего брата. Что-то Со-сан скажет.
— Не думай о нем, — раздраженно проговорил Минору. — Он должен понимать, что его песенка спета. О какой семье может мечтать эта развалина? Нужно смириться и достойно доживать свои дни. Сколько раз я говорил ему это... А он все не может понять.
— Как с ним могло такое случиться?
— Расплата за разгульную жизнь.
— Надо же ему было встретиться с такой женщиной...
— Сам во всем виноват. Ему винить, кроме себя, некого. Если бы он понял это. Но сердцевина у него с гнильцой от природы, вот что. Много нас, братьев. Да вот паршивая овца все стадо портит. Так часто бывает.
Минору не скрывал, какая тяжелая для него обуза больной и капризный брат Содзо. Этот распутник, упрямый, своевольный, вернулся домой, только когда где-то подцепил болезнь. У Минору были свои причины такого отношения к брату. Содзо явился после долгих скитаний совершенно опустившимся человеком. Минору как раз в то время был в тюрьме. Дом охраняли мать и о-Кура. А ведь о-Кура тогда еще была молода.
— Что может быть страшнее презрения братьев, — с тяжелым вздохом сказал Минору. — Если бы нашелся человек, который согласился бы взять к себе Содзо, я, не колеблясь, отдал бы брата на попечение.
Итак, жизнь вынудила Санкити расстаться с профессией литератора. Чтобы содержать семью, нужны были деньги, постоянный источник дохода. Санкити решил поискать место учителя.
Как-то раз Минору позвал Санкити к себе в кабинет: он хотел что-то показать ему. Вдруг на пороге появилась жена Инагаки.
— Санкити, — сказала она. — Мне надо поговорить с твоим братом. Это займет немного времени, разреши мне первой.
Вместе с Санкити она вошла в кабинет к Минору. По озабоченному лицу женщины Минору понял, что разговор будет серьезный.
— Я не хочу вмешиваться в ваши дела, — затараторила жена Инагаки. — Но сколько же еще, скажите на милость, мы должны ждать? Я не верю больше ни одному слову моего муженька.
— Ты о чем это? О нашей новой машине? — откашлявшись, прервал ее Минору. — Вот уж о чем можно не волноваться. Инженер нас не подведет.
— Машина, машина! Дело не в ней. Я только и слышу от мужа: фабрика, банк, Минору. Он с утра до ночи занят вашими делами. Надеется, что рано или поздно денежки к нему рекой польются. Но, по-моему, он уже и сам перестал в это верить. Мать к нему из деревни приехала, спрашивает его, что и как... Он выкручивается, придумывает всякие небылицы, а иногда и плачет...
— Если вам нужны деньги, берите в банке, там еще есть деньги. Я говорил Инагаки.
— За это большое спасибо. Но дальше-то как жить будем? Когда дело начнет приносить доход? — не успокаивалась жена Инагаки. — Вот что я пришла узнать! Если Инагаки узнает, хороший мне будет нагоняй. Ну да я не боюсь. Ведь все насущные заботы лежат на нас, женщинах.
Жена Инагаки, видя-, что Минору нахмурился, поговорила еще немного об о-Сюн, о своей дочери, и ушла в другую комнату к о-Кура.
На письменном столе лежал свадебный подарок. Осталось только перевязать его бело-красной праздничной лентой и отправить невесте. Минору развернул перед братом подарок.
— Ну, каков? Настоящий атлас! С подарком пойдет учитель Осима. Я сам выбрал.
— Зачем такой дорогой подарок! — запротестовал Санкити. Минору ничего не ответил, но взгляд его говорил: «Я все сделаю, как должно быть. Старший брат — хранитель фамильной чести».
С болью в сердце Санкити думал о том, что вводит брата в большие расходы. Он считал, что свадьба должна быть как можно скромнее. Обременять себя долгами во имя пресловутого понятия чести? Но Минору, конечно, и слышать об этом не хотел.
Как раз в это же время о-Сюн кончала начальную школу. В семье Минору только и было разговоров, куда определить о-Сюн учиться дальше. Санкити тоже подыскивал себе школу. Он узнал, что есть место в одной из гимназий в Киото. А тут пришло письмо от его бывшего учителя английского языка. Он приглашал Санкити преподавать у него в гимназии. Нужно было ехать в глухую провинцию, где жалованье учителя было совсем маленькое. Но Санкити решил ехать туда.
Когда до начала учебного года осталось несколько дней, Санкити стал собираться в дорогу. С той поры, как он вернулся из Сэндая, прошло около двух лет. И все это время он жил в семье старшего брата. И вот опять сборы. На этот раз он навсегда прощался с домом Коидзуми. Теперь у него будет своя семья. Он понимал, что нелегко ему придется, но с радостью смотрел в лицо будущему.
4
Через месяц после отъезда Санкити, Минору получил от учителя Осима телеграмму: Нагура вместе с дочерью выехали пароходом в Токио. Нагура звали отца девушки, которую сватали Санкити.
— Учитель Осима уверял меня, что они вот-вот приедут. Но я все не верил, пока своими глазами не увидел телеграмму. Теперь все в порядке... А то я очень волновался, — говорил Минору жене о-Кура, позвав ее в гостиную. Немедля послали за Инагаки. Через минуту тот был в доме Минору.
— О! К нам едет Нагура-сан? Пароходом, говорите? Нелегкое дело покрыть такое расстояние! — без умолку трещал Инагаки, едва переступив порог.
Радостная суета воцарилась в доме.
На столе Минору лежал листок с распорядком свадьбы: в каком ресторане устроить банкет, кого пригласить, какие нужно заказать блюда, сколько приготовить сакэ для гостей, сколько пригласить гейш.
— Знаешь, Инагаки, — озабоченно проговорил Минору, — я хотел было попросить тебя, чтобы ты взял на свадьбу свою дочь. Они бы вместе с о-Сюн наливали сакэ новобрачным. Но потом я передумал, лучше позвать девочек из школы гейш.
— Конечно, меньше забот, — вставила слово о-Кура. — Сколько времени уйдет, пока растолкуешь нашим девочкам, что должны делать на свадьбе мальчик и девочка в роли бабочек.
— Ты это правильно решил, Минору, — прервал Инагаки. — Мы с женой тоже об этом думали. Так, значит, из всей моей семьи вы приглашаете на свадьбу только одного меня. Пусть все будет попроще, попроще... Вот когда разбогатеем, закатим пир всем на удивление. А сейчас еще не время, верно, сестра?
— Конечно, пусть будет попроще, — смеясь, ответила о-Кура. — Я тоже не буду участвовать в церемонии — мне нечего даже надеть.
— Ну, это пустяки. Ты не должна так говорить, — шутя погрозил ей пальцем Инагаки. — Найти платье — дело простое. Было бы лишь желание пойти на свадьбу. Вот возьми дочь нашего соседа: она была на смотринах в кимоно своей подруги. Можно и на прокат кимоно взять. Времена теперь такие пошли.
— Все и будет очень просто, — категорически заметил Минору.
Инагаки скоро ушел. Дел у него было по горло. Надо зайти к хозяину ресторана, договориться о банкете, послать телеграмму Санкити и еще сделать кучу всяких дел.
— Содзо! Ты бы пожил несколько дней у Инагаки, — попросил Минору больного брата.
Проклиная все на свете, Содзо выполз из своей комнатушки и, едва волоча парализованные ноги, перебрался в дом Инагаки.
Наступил день свадьбы. Едва забрезжил рассвет, как Минору был на ногах. Вымели, убрали двор. Навели порядок в комнатах. Пуховой тряпочкой тщательно вытерли мебель в гостиной. Вокруг жаровни с тлеющими углями разложили циновки. Принесли лакированную коробку с папиросами и табаком, на татами поставили пепельницы. На токонома красовалось яркое павлинье крыло. Когда все было готово, Минору остался один в гостиной. Здесь только что накурили благовониями, и комната была полна легким, душистым дымом. Сидя за столиком, он пил чай и думал, что теперь здесь не стыдно будет принять отца невесты.