Позвонил, договорился, спустился вниз, обошел дом, осмотрел место, где мог приземлиться преступник, но следов ног на свежескошенном газоне не обнаружил.
Зато на записи с камеры над входом в подъезд был запечатлен седовласый мужчина с рюкзаком поверх футболки с длинным рукавом. На ногах кроссовки, в руках палки для скандинавской ходьбы. Шел мужчина бодро, едва касаясь этими палками земли, но бесполезными их не назовешь. С ними перчатки на руках не вызывали подозрений даже летом, в июне. Обе камеры снимали мужчину со спины, но, промотав пленку назад, Кауров получил вид анфас. На записи было видно, как седовласый заходил во двор и в подъезд. Мужчина явно пользовался профессиональным гримом, походка у него молодого человека, а кожа морщинистая, как у старика. Глаз Кауров не увидел, спортивные солнцезащитные очки скрывали чуть ли не половину лица. На футболке спереди Кауров заметил мокрую полоску, если это пот, часть выделений могла остаться на парапете балкона.
Масленникову хватило двадцати минут, чтобы добраться до Петропавловской улицы. Он торопился, но не халтурил, осмотрел балкон, открыл свой чемоданчик, места, где злоумышленник мог прикасаться руками, обработал дактилоскопическим порошком. Возможные следы пота снял на коллоидную пленку — для дальнейшего судебно-биологического исследования. Взял и запаховый след — с помощью стерильных шприца, колбы и медицинской салфетки. Всю квартиру Масленников обследовать не стал, он действительно очень торопился.
Криминалист ушел, его место у открытого окна заняла Марина. Спортивная маечка на ней, короткие купальные шортики, плечи отрыты, ноги обнажены.
— Ты правда думаешь, что здесь кто-то был? — спросила она.
Но Кауров ее не услышал. В ушах шумела волна, кричали чайки, они с Мариной стояли на берегу моря, любовались багровым закатом. Стемнело, пляж опустел, а они все стояли, стояли. Пока он не обнял ее и не уложил прямо на песок…
— Что ты говоришь?
— Здесь кто-то был?
— Звони мужу!
— При чем здесь муж?
— Спроси, где ключи от квартиры?
— Ну, если это…
Марина вздохнула, взяла телефон, набрала номер.
— Ты что, пьяный?.. — не здороваясь, недовольно спросила она. — А-а, имеешь право? Ну-ну. Только это право и будешь иметь!.. Не все! Где ключи от квартиры?.. Из Новосибирска вышлешь? А они у тебя есть?.. Ты уверен?.. Посмотри, если не трудно… Трудно? А ничего, что к нам в квартиру вор забрался? Твоими ключами дверь открыл!
Возникла пауза, в течение которой Марина смотрела Каурову в глаза, признаваясь в том, что с недавних пор она свободная женщина и у него появился шанс снова быть с нею.
— Что, нет ключей?.. — заговорила она. — А где они?.. В рюкзаке были?.. Может, ты их просто выбросил, а?.. Псих!.. Сам пошел!
Марина не просто сбросила вызов, она отключила телефон.
— А Кирилл мог выбросить ключи?
— С психа он и меня мог выбросить… Только это я его бросила!.. Маменькин сыночек! — она презрительно скривила губы.
— Кирилл точно в поезде?
— Колеса там, в трубке, грохотали… Помнишь, мы в Сочи с тобой ехали, из вагона в вагон через тамбуры переходили? Помнишь, как в тамбуре грохотало?
— Я все помню.
— И как мы разводились?
— И как мы разводились.
— А теперь меня хотят убить.
— Кто сказал, что тебя хотят убить?
— Я знаю, эта сволочь приходила, чтобы меня убить.
— Может, просто вор?
Квартира у Марины небедная, спальня из массива красного дерева, в такой мебели вполне могут находиться драгоценности.
— Что ты говорил про двадцать восемь лет? И детей из пробирки?
— Я говорил про Рябухина. Так вот, его больше нет, он больше не может убивать.
— Кто же ко мне тогда приходил?
— Не знаю… Может, муж твой прослушку заказал.
— Муж заказал прослушку? — задумалась Марина.
— Микрофоны, видеокамеры.
— А сам он не мог установить?
— Из поезда?.. Сама говоришь, что он уже в Омске.
— Поздно хватился?
— Ты умная девочка.
— А где можно установить камеры?
Марина вышла с балкона в спальню, остановилась, огляделась, широко раскинув руки.
Осмотрелся и Кауров.
— В сплите можно установить, под карнизом.
— Кирилл, ты идиот! — взглядом выискивая глазок видеокамеры, обратилась к мужу Марина. — Я ведь не хотела! Я ведь думала, что не изменю тебе, пока ты мне все еще муж!..
Она резко повернулась к Каурову и, положив ему руки на плечи, с лукавой улыбкой заглянула в глаза.
— Родик, ты меня слышишь?
Он молча кивнул. Любое сказанное им слово могло усилить пафосность разыгравшейся сцены.
— Думаю, позову тебя, думаю, ты возьмешь меня под свою опеку… Я поцелую тебя. И отправлю домой.
— Я беру тебя под свою опеку, — тихо сказал он.
— Тогда я тебя целую… И домой ты не уходишь. Пусть Кирилл смотрит. Если хочет видеть!
Родиона совершенно не волновали чувства какого-то там Кирилла, он без всяких сожалений и угрызений ответил на предложенный поцелуй. И прижал к себе Марину так, чтобы она ощутила всю силу его желания.
И она, ощутив, завелась еще больше. Толкнула Родиона на кровать, он лег, она сверху. Через голову сняла с себя маечку, обнажив грудь с затвердевшими сосками. И вдруг поежилась, как будто оказалась на морозе.
— Может, не надо? — спросила она, скрестив руки на груди.
Кауров кивнул. Конечно же, Марина имела право вспомнить о муже в любой момент, могла пожалеть его — в расчете на понимание Родиона. И он должен пойти ей навстречу. Он же человек, а не животное. Он умеет контролировать себя, когда невыносимо хочется выпить и закурить. И сейчас он запросто мог перетерпеть.
— Мы можем остановиться, — сказал он таким тоном, как будто соглашался с ней. — В прошлый раз я так и сделал… И чем все это закончилось?
— Чем? — Марина подбадривающе смотрела на него.
— В этот раз без остановок!
Он взял ее за руки, развел их в стороны. И, скинув Марину с себя, уложил ее на лопатки.
— Пожалуйста, без остановок! — пробормотала она, ощутив его силу.
— Сжигаем мосты? — спросил он, заранее зная ответ.
— Вместе с берегами! — крикнула она, ногтями впиваясь в его спину.
Родион застонал от удовольствия и подумал: «Каким же нужно было быть идиотом, чтобы отдать эту чудо-женщину какому-то сопляку. Все, больше он никогда ее никому не отдаст.
Глава 13
Среда, 22 июня, 18 часов 28 минут
Бумага слегка пахла гарью, видно, с принтером неполадки. Но вместе с тем Кауров чувствовал и запах смерти. Заключение экспертизы четко указывало на человека, которого подозревали в убийстве Рябухина. И запаховый след которого остался на подоконнике балкона в квартире Марины.
Вчера Кауров получил одно подтверждение своим смутным догадкам, затем другое. И Мирошникова появилась на свет благодаря искусственному оплодотворению, и Старов. С Барковым это выяснилось еще раньше. А сегодня огорошил и Масленников…
Кауров еще раз пробежался по тексту, отложил заключение, взял телефон и набрал номер мобильного Марины. Она не отзывалась, абонент недоступен, позвоните позднее. Номинально рабочий день уже закончился, Евграфов на совещание не собирал, отпрашиваться у него не обязательно. Кауров торопливо опечатал сейф, затем кабинет и поспешил к своей машине.
Он звонил Марине по пути к ней, но телефон не отвечал. Сердце замирало, но наряд он вызывать не торопился. Подъехал к дому, вошел в подъезд, нажал на клавишу звонка. Щелкнул замок, дверь стала открываться, от сердца отлегло. А появление бывшего тестя его не напугало. Если Валентин Карлович здесь, значит, с Мариной все в порядке… Или нет?!
— Что с Мариной? — резко спросил Кауров.
— Во-первых, здравствуйте! — строго смотрел на него мужчина.
От волнения едва заметный обычно тремор значительно усилился, голова затряслась, обвислые щеки и второй подбородок завибрировали.
— Родион, я здесь! — Из глубины квартиры донесся голос Марины.
Заговорила и Татьяна Константиновна, одергивая дочь, но Кауров не разобрал слов.
— Здравствуйте, Валентин Карлович, — с чувством облегчения выдохнул он.
— А вот я с тобой здороваться не хочу! И видеть тебя тоже!..
— Пусть убирается! — крикнула Татьяна Константиновна.
— Марину собираются убить, — качнув головой, строго сказал Кауров. — В ее доме побывал человек, который находится в розыске по подозрению в убийстве. Дело веду я, так что рекомендую не препятствовать проведению следственных действий!
Он раскрыл удостоверение и направил его на Валентина Карловича, как бульдозер — отвал. И двинулся вперед, сдвигая препятствие со своего пути.
Кауров переступил порог, но на пути у него встала Татьяна Константиновна, маленькая, сухенькая, но при этом она, казалось, занимала всю прихожую. А еще Валентин Карлович зашел, поджав сзади.
— Я его не впускал! — оправдываясь перед женой, жалко пробормотал он.
— И Марина его не впускала, но его разве удержишь? — Татьяна Константиновна с презрением смотрела на Каурова. — От этого проходимца никуда не деться!
Родион спокойно открыл папку, достал оттуда заключение экспертизы. Он бы взял с собой и постановление на осмотр квартиры, знай, какая встреча здесь его ждет.
— Вот, ознакомьтесь, гражданка Щипкова!
— Что это такое? — Татьяну Константиновну явно смутил строгий официальный тон.
— Еще раз говорю, позавчера здесь, в этой квартире, был человек, которого подозревают в убийстве. И который объявлен в розыск. Это свидетельство его здесь присутствия!
Щелкнул замок, открылась дверь, из спальни в холл вышла Марина. Татьяна Константиновна гневно нахмурила брови, поворачиваясь к непослушной дочери. Но Марина сама набросилась на мать.
— Меня хотели убить! Я позвонила Родиону! Что здесь такого?
— Уже произошло три убийства! — Кауров повернулся к Валентину Карловичу, заставив его прижаться к двери. — Убивают молодых людей! Двадцати восьми лет! Ничем не связанных между собой. Кроме того, что все они появились на свет в результате искусственного оплодотворения.