— А вы не знали, что Натаров включил своих биологических детей в список наследников?
— Борис Алексеевич не говорил…
— А вы и не надеялись?
— А если надеялся, то что?.. Вы смотрите на меня так, как будто я убил его наследников.
— Гражданин Федосеев неудачно прыгнул с так называемой тарзанки. Убийца подрезал веревку, Федосеев этого не знал и в итоге погиб.
— Зачем вы это мне говорите? — напрягся Петелин.
— На дерево влезть не просто, человек притирается к нему телом, одеждой, оставляя запаховый след. Знаете, что такое судебно-одорологическая экспертиза?
— Если честно, я не силен в терминах. Я строитель, а не юрист.
— У вас есть носовой платок?
— Зачем?
— Для чего. Для экспертизы. Сравним ваш и преступника запаховый след.
— Нет у меня носового платка. Здесь нет, дома есть.
Кауров наблюдал за Петелиным и прислушивался к вибрациям его голоса, но пока что подозреваемый не выдавал своего испуга. Пока Кауров улавливал только раздражение и даже злость.
— Ничего в кармане нет?
— Да ничего… — пожал плечами Петелин и вытащил из кармана спортивных брюк сложенный в несколько раз лист мелованной бумаги.
— Что это?
— Ничего особенного, — развернув лист, сказал он. — Договор строительного подряда.
— Я могу посмотреть?
— Да там ничего такого!
Петелин протянул бумагу, Кауров бегло прошелся взглядом по тексту. Генеральный директор горно-обогатительного комбината с одной стороны и председатель правления общества с ограниченной ответственностью «Стройбой» с другой стороны заключили договор на строительство…
— Склад на руднике строим, — пояснил Петелин. — Договор заключили, черновик остался.
Кауров свернул лист, собираясь оставить его себе. Он понимал, что образец для экспертизы взят с нарушением норм уголовно-процессуального кодекса, но, если результат окажется положительным, ничто не помешает повторить отбор биологического материала на законных основаниях. Если, конечно, Петелин не сбежит.
— Рудник — это горно-обогатительный комбинат в Дольнянке?
— Он самый!
— Собственность Натарова, насколько я знаю.
— Ну, может, и не стопроцентная, но собственность. И строим с его благословения, — кивнул Петелин.
— И давно между вами установилось столь взаимовыгодное сотрудничество?
— Для меня выгодное, а ему все равно… Я зачем, думаете, к Натарову обратился? Приперло, ситуация зашла в тупик, проект один провалили, влезли в долги, со всех сторон жмут, а заказов, как назло, нет, там из-за одного ко… не очень хорошего человека… В общем, Натаров мог помочь.
— И помог?
— Ну да, с подрядом помог. Сначала цех новый на горно-обогатительном комбинате поставили, сейчас вот складом занимаемся. Все нормально, дела идут.
— А когда узнали, что являетесь сыном Натарова?
— Да я и не собирался узнавать, просто тетка моя с матерью сильно поссорилась, наговорила всякого сгоряча. О том, что меня искусственно зачали, все такое. Она там, в медицинском центре, работала, где все происходило, и мать в свое время уговорила… В общем, она знала, кто мой биологический отец, и мне сказала. Я настоял.
— А список наследников Натарова с ее помощью составили?
— Да… Там, может, и больше было, я не знаю, но то, что тетя Рита нашла, то я и представил. За что купил, как говорится… А почему наследников?
— Я говорил.
— Да говорили, просто интересно. Сколько там нам на рыло… на единицу лица полагается? Натаров мужик богатый.
— На рыло?
— Я же поправился.
— Десять миллионов на всех.
— Рублей или долларов?
— Дело не в этом, дело в том, что на всех. Кто дойдет до финала, тому все и достанется.
— В смысле — до финала?
— Четверо уже выбыли из списка.
— Думаете, их из-за денег убивают?
— Их? А вас не убивают? Или вы себя в расчет не принимаете?
— И меня могут убить?
— Не знаю.
— То есть вы меня все-таки подозреваете?
— Я подозреваю всех заинтересованных. Но все заинтересованные даже не знают, что состоят в родстве с Натаровым. А вы знаете.
— Но я не при делах!
— Кстати, как Федосеев узнал о своем родстве с Натаровым?
— Не знаю, — пожал плечами Петелин.
— Может, через вас?
— Да нет, команды сообщать не было… И опять вы все валите на меня!
— Вы строили цех, склад на комбинате, вы были знакомы с Федосеевым.
— На горно-обогатительном комбинате строил, а он на металлургическом комбинате замдиректора. Мы с ним не пересекались… А почему вы на меня думаете? — возмущенно протянул Петелин. — Я что, единственный, кто знал про список?
— Натаров знал.
— А дочери его не знали?
— Может, и знали.
— И про наследство они могли знать… Я не знаю, что там с Натаровым, но, кажется, ему немного осталось. Как вы думаете, что думают об этом его дочери? А они не родные, приемные, вдруг неродной отец их кинет?
— К чему эти предисловия?
— А к тому, что дочери Натарова держат руку на пульсе событий. Может, с нотариусом снюхались, который завещание составлял?
— Дочери Натарова?
Кауров медленно ощупал пальцами подбородок. И Натаров говорил о нотариусе, и Петелин. А приемные дочери Натарова действительно могли держать руку на пульсе, и нотариуса подкупить не так уж и трудно, если очень захотеть.
— Варвара, Валерия, одна Туголукова, другая Богданова, если я не путаю… Только вы не думайте, что я кого-то обвиняю, просто обидно, что все шишки на меня, — примирительным тоном сказал Петелин.
— Где вы находились пятого июля утром?
— Пятого июля?.. Утром пятого июля я находился в Воронеже.
— Далековато забрались.
— Это если медленно ездить, а у меня машина зверь, пять часов туда, пять обратно…
— Кто может подтвердить, что вы находились в Воронеже?
— Так брат мой двоюродный, у него день рождения был, мы в кафе отмечали. Можете съездить, посмотреть, там камеры… И не надо меня ни в чем обвинять! — нахохлился Петелин.
— Жена ваша может подтвердить?
— Нет у меня жены, и не было. Рано еще!
— Родители?
— Отца нет, а мать в деревне, ее оттуда никакими коврижками не выманишь. Один я живу!.. Подружка есть, мы с ней в Воронеже были, только я вам ее не покажу. Замужем она, муж в рейсе, капитан дальнего плаванья. Все, больше ничего не скажу!.. И вообще, мне спать пора ложиться, завтра трудный день.
— Даже не представляете, насколько.
Кауров выписал Петелину повестку на завтра и взял координаты его двоюродного брата и тетушки.
Глава 18
Пятница, 8 июля, 11 часов 11 минут
В кабинете пахло серной мазью, но Каурова это не удивило, он знал, куда шел.
— Товарищ майор! — Капитан Ежов улыбался ему как родному.
— Давай, показывай гуся! — пожав ему руку, велел Кауров.
Ежов позвонил, сказал, что задержал сегодня ночью бузотера. Напился мужик, жену так избил, что та написала заявление. А заодно злорадно рассказала, как муж на днях от кого-то сильно схлопотал. Слово за слово, сложился очень интересный пазл.
Дебошир находился в камере опорного пункта, Ежов надел на него наручники, вывел в кабинет, усадил на стул. Среднего роста, волосы непослушные, нахохленный как воробей, под глазом синяк, рукав рубашки надорван.
— Давай, Тимонин, рассказывай! — потребовал Ежов.
— А что рассказывать? Ну, смотрю, мужик у машины стоит, курит, — вздохнул задержанный.
— На улице Майской, — пояснил Ежов. — В понедельник, четвертого июля.
Именно на этой улице и проживал гражданин Федосеев со своей подругой. И Тимонина видели там в ночь перед убийством.
— Я, значит, подхожу, говорю, дай закурить! А он как даст! — Тимонин скривился, двумя пальцами коснувшись синяка под правым глазом.
— Тебя, наверное, вежливости не учили? — засмеялся Ежов.
— Как это не учили? Учили!.. Я как разогнался, да как дам!
Тимонин и хотел показать, как он замахивался, но не смог: помешали наручники.
— Попал?
— А то!.. С ног не сбил, но фингал поставил!
— Здоровый, говоришь, мужик был?
— Да, накачанный! Весь такой из себя… И тачка дорогая!
— Какая машина? — спросил Кауров.
— «Ягуар»!
— Точно «Ягуар»?
— Да, новенькая, блестит, кажется, красного цвета.
— А номера?
— Номера я этому козлу под глаз поставил! — вскинулся Тимонин.
— Спрашивают — отвечай! — угрожающе надвинулся на него Ежов.
— Да не видел я номеров! «Ягуара» видел, а номера не разглядел. А зачем они мне?
— А где стоял этот «Ягуар»? — спросил Кауров, вспомнив почему-то накачанного мачо с татуировкой морды ягуара на плече, стоявшего у бассейна.
— Считай, напротив дома Федосеева! — закивал Ежов.
— Смотрел на дом?
— Да нет, просто стоял, — буркнул задира. — Деловой такой! Альфонс!
— Почему альфонс?
— Ну, не знаю… Крутой такой, здоровый, но смазливый. Не скажу, как баба, но точно не мужик!.. Он и курил-то, чтобы круче казаться! А курил как! Стоял и собой любовался! Тьфу!
Каурова все больше интересовал мачо на террасе у бассейна. Какая у него машина, он не знал, но ягуар на плече смотрелся очень эффектно. С применением 3D-технологий тату делали, ягуар как будто высовывал морду из камышей, собираясь напасть. Такая татуировка немалых денег стоила, но зять Натарова мог позволить себе и не такое.
— Смазливый, говоришь… Татуировки на плече были?
— Да выглядывало там что-то из-под рукава…
— Опознать сможешь?
Валерия Богданова, так же, как и Варвара Туголукова, со своим мужем жила на Изумрудных прудах, три дома за одной общей стеной и двойным забором представляли собой неприступную крепость. Кауров не знал, как выманить оттуда мачо в солнцезащитных очках, под которыми, возможно, скрывался, фингал. А если он сможет выкурить Богданова, то что дальше? Задержать можно, а если вдруг выяснится, что на дерево срезать веревку влез кто-то другой? Страшно представить, какое светопреставление устроит Евграфов.