Много бродяг есть на свете, еще того и смотри, что
Ложку иль вилку он стянет, а у меня их не много!»
Вот каков был мнимый король, монах-душегубец.
А настоящий король меж тем одинокою серной
Грустно средь леса бродил и лил горячие слезы.
«Что-то, — он думал, — теперь происходит с моей
королевой!
Что, удалось ли ее обмануть лицемеру монаху?
Уж не о собственном плачу я горе, уж пусть бы
один я
В деле сем пострадал, да жаль мне подданных
бедных!»
Так сам с собой рассуждая, скитался в лесу он
дремучем,
Серны другие к нему подбегали, но только лишь
взглянут
В очи ему, как назад бежать они пустятся в страхе.
Странное дело, что он, когда был еще человеком,
В шорохе листьев, иль в пении птиц, иль в ветре
сердитом
Смысла совсем не видал, а слышал простые лишь
звуки,
Ныне ж, как сделался серной, то все ему стало
понятно.
«Бедный ты, бедный король, — ему говорили
деревья, —
Спрячься под ветви ты наши, так дождь тебя не
замочит!»
«Бедный ты, бедный король, — говорил ручеек
торопливый, —
Выпей струи ты мои, так жажда тебя не измучит!»
«Бедный ты, бедный король, — кричал ему ветер
сердитый, —
Ты не бойся дождя, я тучи умчу дождевые!»
Птички порхали вокруг короля и весело пели.
«Бедный король, — они говорили, — мы будем
стараться
Песней тебя забавлять, мы рады служить, как умеем!»
Шел однажды король через гущу, и видит — на
травке
Чижик лежит, умирая, и тяжко, с трудом уже
дышит.
Чижик другой для него натаскал зеленого моху,
Стал над головкой его, и начали оба прощаться.
«Ты прощай, мой дружок, — чирикал чижик
здоровый, —
Грустно будет мне жить одному, ты сам не
поверишь!» —
«Ты прощай, мой дружок, — шептал умирающий
чижик, —
Только не плачь обо мне, ведь этим ты мне не
поможешь,
Много чижиков есть здесь в лесу, ты к ним
приютися!» —
«Полно, — тот отвечал, — за кого ты меня
принимаешь!
Может ли чижик чужой родного тебя заменить
мне?»
Он еще говорил, а тот уж не мог его слышать!
Тут внезапно счастливая мысль короля поразила.
Стал перед птичкою он, на землю упал и из серны
Сделался чижиком вдруг, вспорхнул, захлопал крылами,
Весело вверх поднялся и прямо из темного леса
В свой дворец полетел.
Сидела одна королева;
В пяльцах она вышивала, и капали слезы на пяльцы.
Чижик в окошко впорхнул и сел на плечо к королеве,
Носиком начал ее целовать и песню запел ей.
Слушая песню, вовсе она позабыла работу.
Голос его как будто бы ей показался знакомым,
Будто она когда-то уже чижика этого знала,
Только припомнить никак не могла, когда это было.
Слушала долго она, и так ее тронула песня,
Что и вдвое сильней потекли из очей ее слезы.
Птичку она приласкала, тихонько прикрыла рукою
И, прижав ко груди, сказала: «Ты будешь моею!»
С этой поры куда ни пойдет королева, а чижик
Так за ней и летит и к ней садится на плечи.
Видя это, король, иль правильней молвить — изменник,
Тотчас смекнул, в чем дело, и говорит королеве:
«Что это, душенька, возле тебя вертится все чижик?
Я их терпеть не могу, они пищат, как котенки.
Сделай ты одолженье, вели его выгнать в окошко!» —
«Нет, — говорит королева, — я с ним ни за что
не…»
«Ну, так по крайней мере вели его ты изжарить. —
Пусть мне завтра пораньше его подадут на
закуску!»
Страшно сделалось тут королеве, она еще больше
Стала за птичкой смотреть, а тот еще больше
сердитый.
Вот пришлось, что соседи войну королю
объявили.
Грянули в трубы, забили в щиты, загремели
в литавры,
С грозным оружьем к стенам городским
подступил неприятель,
Город стал осаждать и стены ломать рычагами.
Вскоре он сделал пролом, и все его воины
с криком
Хлынули в город и прямо к дворцу короля
побежали.
Входят толпы во дворец, все падают ниц
царедворцы,
Просят пощады, кричат, но на них никто и не
смотрит:
Ищут все короля и нигде его не находят.
Вот за печку один заглянул, ан глядь! — там,
прикрывшись,
Бледный, как тряпка, король сидит и дрожит как
осина.
Тотчас схватили его за хохол, тащить его стали,
Но внезапно на них с ужасным визгом и лаем
Бросился старый Полкан, любимый пес
королевский.
Смирно лежал он в углу и на все смотрел
равнодушно.
Старость давно отняла у Полкана прежнюю
ревность,
Но увидев теперь, что тащат его господина,
Кровь в нем взыграла, он встал, глаза его
засверкали,
Хвост закрутился, и он полетел господину на
помощь…
Бедный Полкан! Зачем на свою он надеялся силу!
Сильный удар он в грудь получил и мертвый на
землю
Грянулся, и тотчас в него перешел трусишка
изменник,
Хвост поджал и пустился бежать, бежать без
оглядки.
Чижик меж тем сидел на плече у милой хозяйки.
Видя, что мнимый король обратился со страху
в Полкана,
В прежнее тело свое он скорей перешел и из
птички
Сделался вновь королем. Он первый попавшийся
в руки
Меч схватил и громко вскричал: «За мною,
ребята!»
Грозно напал на врагов, и враги от него побежали.
Тут, обратившись к народу: «Послушайте, дети, —
он молвил, —
Долго монах вас морочил, теперь он достиг
наказанья,
Сделался старым он псом, а я королем вашим
прежним!» —
«Батюшка! — крикнул народ. — И впрямь ты
король наш родимый!»
Все закричали «ура!» и начали гнать супостата.
Вскоре очистился город, король с королевою
в церковь
Оба пошли и набожно там помолилися Богу.
После ж обедни король богатый дал праздник
народу.
Три дни народ веселился. Достаточно ели и пили,
Всяк короля прославлял и желал ему многие лета.