Сэмюэл пожал плечами.
— Ну, далеко они не уйдут. Нароф найдет их и убьет. Это будет быстрая смерть — легкая по сравнению с тем, что я запланировала для тебя.
Ее призрачная рука прикоснулась к оставшемуся демону-пауку, и волоски у того на теле встали дыбом.
— Хелом, — произнесла она, — съешь его. Медленно.
Тупяк подъезжал к концу улицы По, когда на дороге перед ним возник кто-то большой и темный, изготовившийся к прыжку. Морда Нарофа не умела выражать чувства, а если бы умела, на ней сейчас было бы написано самое искреннее удивление. Вместо ожидаемых детей в сопровождении взрослой женщины в машине оказалась одна-единственная фигура за рулем, закутанная в одеяло с двумя прорезями для глаз. Что-то знакомое было в этом силуэте, но Нароф не сообразил, что же именно.
Тупяк остановил машину и взглянул на Нарофа.
— Ну и образина, — сказал Тупяк.
И тут Нароф, словно услышав оскорбительные слова, прыгнул на капот, заставив Тупяка завизжать от страха. Водитель утопил педаль газа до предела, и машина рванула вперед, но Нароф прилепился к капоту клейкими пальцами и удержался. Он плюнул концентрированным ядом, и лобовое стекло, задымившись, начало таять.
— Ах ты гад! — возмутился Тупяк. — Я тебе покажу, как портить эту чудесную машину!
Он резко затормозил, и Нарофа швырнуло прочь с такой силой, что демон-жаба распрощался с одной из конечностей, зацепившейся за боковое зеркало. Он грохнулся на спину и принялся извиваться, силясь перевернуться. До Нарофа донесся рев мотора, и он удвоил усилия, но тут налетел «астон мартин», и демона-жабу проволокло между колесами. Он только успел подумать: «Ой, да это же…» — как всякие мысли покинули его и все заволокло тьмой.
Тупяк посмотрел в зеркало заднего обзора на изуродованные останки Нарофа и на вязкую зеленую жидкость, размазанную по асфальту По-стрит. Картина эта вызывала приятные чувства.
— Я тебе покажу, как портить мой мотор! — проворчал Тупяк. — Я тебя научу уважать…
Хелом полез через садовую ограду, но под его весом та рухнула. Демон тяжело приземлился и неуклюже двинулся к Сэмюэлу. Над ухом у Сэмюэла просвистела стрела и вонзилась в тело демона-паука; из раны выступила желтая жидкость. Хелом встал на дыбы, а потом снова двинулся вперед, и тут к нему понеслась вторая стрела. На этот раз она вонзилась в черный глаз на голове демона, и чудище скорчилось от мучительной боли. Паук вскинул ногу, словно пытаясь выдернуть стрелу из головы.
Рядом с Сэмюэлом возникла Мария. В руках у нее был игрушечный лук Сэмюэла, на тетиве уже лежала очередная стрела, заточенная ножом.
— Давай, Том! — скомандовала девочка.
Том показался из кухни; в руках он держал пластмассовую бутыль с навинченным на горлышко распылителем. Он нажал на распылитель, и струя жидкости ударила в траву у ног Хелома. Когда чувствительные вкусовые сосочки на ногах соприкоснулись с этой жидкостью, демону-пауку показалось, будто земля вспыхнула у него под ногами. Том продолжал работать распылителем, поливая тело паука, его глаза и рот. Демон попытался отступить, но Том гнался за ним, и в конце концов чудище принялось корчиться и извиваться, а потом рухнуло на спину. Хелом поджал лапы и застыл.
Сэмюэл скривился.
— Что это за штука?
— Аммиак с водой, — сообщил Том. — Это Мария придумала.
Но Мария его не слушала, и внезапно Сэмюэл тоже позабыл про Тома. Их внимание было приковано к изображению миссис Абернати, в ярости уставившейся на них.
— Приди и возьми меня, — сказал Сэмюэл.
Он хотел отвлечь миссис Абернати от портала.
Ему нужно было выиграть время для Тупяка.
Но миссис Абернати просто исчезла.
Глава тридцать первая,в которой миссис Абернати являет свой истинный облик
Миссис Абернати стояла рядом с тем, что осталось от дома. Час победы был близок. Хотелось убить Сэмюэла, но с этим придется подождать. Она разыщет мальчишку, и тогда он пожалеет, что не дал пауку себя сожрать. Мальчишка снова и снова бросал ей вызов, а миссис Абернати была не из тех, кому можно бросить вызов безнаказанно.
Портал вырос до таких размеров, что от дома осталось всего две стены и каминная труба. Двери и окна исчезли, их место теперь занимал огромный вихрь с темной дырой в центре. Сквозь нее никто не маршировал. Вся подобная активность была на время остановлена. Демоны и монстры, которых еще не отправили сеять хаос в городе, с нетерпением ожидали прибытия своего господина, Отца Зла собственной персоной. Крылатые фиолетовые фигуры свисали с уличных фонарей, словно огромные нетопыри; вместо голов у них были вытянутые клювы, полные зубов. Вокруг носились насекомые размером с чайку; их зеленые, с радужным отливом тела были покрыты шипами и заканчивались острыми жалами. На углу Дерлет-кресент собралась группа существ, смахивающих на людей, в изукрашенных золотых доспехах, которые сами по себе были живыми: украшавшие их драконы и змеиные головы ползали и щелкали зубами. Эти доспехи служили одновременно и для защиты, и для нападения. Забрал на существах не было, и под изукрашенными драгоценными камнями шлемами виднелась лишь тьма, в которой недобро мерцали красные глаза. Над отрядом реял стяг — языки огня в форме знамени, зажженные в честь того, кто должен был явиться.
Миссис Абернати вскинула руку и зажмурилась в экстазе, когда собравшиеся вокруг демоны разразились приветственными воплями.
Тупяк наблюдал за происходящим с соседней улочки; за спиной у него урчал мотор «астона мартина». Когда женщина, окруженная потрескивающей голубой энергией, подняла руку, Тупяк поежился.
У демонов в аду существует своя иерархия, но наиужаснейшие из них сокрылись вместе с Отцом Зла, и остальные редко их видели. Это были чудовищные существа со столь кошмарной внешностью, что они спрятались во тьме, не в силах выносить даже реакцию других, меньших демонов на свой отвратительный внешний вид.
Однако же один из старших демонов не ведал подобного стыда и не стремился спрятаться. Он и стал самым доверенным помощником Отца Зла, знающим все тайны господина, тем, кому Великий Темный открывал свои помыслы, демоном, изучавшим людей с увлеченностью и ненавистью и изменившимся от этого изучения так, что его разум сделался одновременно и мужским, и женским, хотя сам он всегда предпочитал облик женщины, полагая, что самки умнее и хитрее самцов.
Тупяк узнал это существо даже в облике миссис Абернати. Как-никак, именно ему был обязан изгнанием.
Это был Ваал.
Тупяк прислонился к стене.
— Мне ни за что не пробраться мимо нее, — с горечью пробормотал он. — Я погиб. Все мы погибли.
Миссис Абернати заговорила.
— Наш час пробил! — произнесла она. — Наше долгое изгнание в никуда завершилось. Сегодня мы объявим этот мир своим и вскоре превратим его в обугленные руины. Наш господин приближается! Взирайте же на его мощь! Почувствуйте его величие! Вот он, разрушитель миров!
Она отступила в сторону, и центр вихря сделался больше; темная дыра в его середине принялась одновременно и расширяться, и светлеть. Врата почти полностью исчезли, и плавящийся металл бурлил и испарялся. Из тьмы медленно проступали силуэты. Поначалу они казались размытыми и словно бы окутанными чем-то, но постепенно сделались четче.
Это была армия, какой не собирали ни в одном мире и ни в одной вселенной. Все население Земли было ничтожно перед ней. Солдат в этой армии было больше, чем песчинок на планете, чем листьев в кронах всех ее деревьев, чем молекул воды во всех ее океанах. Демоны любых видов и размеров, твари, имеющие облик и не имеющие его, собрались за остатками врат. Над этим неисчислимым воинством высилась черная гора, такая огромная, что невозможно разглядеть вершину, со столь широким основанием, что человек мог идти всю жизнь и так и не обойти ее кругом. А в сердце этой горы располагалась огромная пещера, и в ней горели незримые огни.
На пороге пещеры появился темный силуэт, увенчанный костяной короной. Существо это носило черный доспех, на котором были высечены имена всех людей, когда-либо рожденных на Земле, и всех тех, кому еще только предстояло появиться на свет; список этот был нужен, чтобы никогда не забывать о ненависти к ним. В правой руке существо держало пламенеющее копье, а в левой — щит, сделанный из черепов и костей проклятых, ибо в каждом злом человеке есть частица Отца Зла, и когда эти люди умирают, он заявляет права на их останки. Великий Темный возвышался над своей армией, и все демоны были подобны муравьям перед ним. Он открыл рот и взревел, и они склонились — слишком ужасным было величие властелина, чтобы взирать на него.
И снова над толпой зазвучали приветственные вопли. Миссис Абернати наслаждалась этими звуками. Она была настолько погружена в предвкушение неминуемого успеха, что даже не заметила, как восторженные вопли стихли, сменившись растерянным бормотанием, и чей-то голос вежливо произнес: «Извините, пожалуйста…»
Миссис Абернати открыла глаза. У калитки сада стоял Сэмюэл Джонсон.
— Можно спросить? — поинтересовался Сэмюэл.
Миссис Абернати была захвачена врасплох его появлением — настолько, что даже не смогла ответить. Она нахмурилась. Рот открылся и попытался издать какие-то звуки, но ничего не вышло. Врата ада вот-вот наконец распахнутся, Землю ожидает уничтожение, всех ее обитателей — ужасная смерть, а этому мальчишке, видите ли, приспичило что-то спросить.
В конце концов миссис Абернати сказала единственное, что пришло ей на ум.
— Чего тебе?
— Я никак не пойму, в чем смысл, — сказал Сэмюэл.
— Смысл?
— Ну да, смысл, — кивнул Сэмюэл. — Ну, то есть все вы целую вечность проторчали в ужасном аду и вот-вот должны из него выйти. Спрашивается, зачем вам превращать этот мир в развалины и делать его таким же паршивым, как и то место, которое вы покидаете? По-моему, это не имеет никакого смысла.
Стоявший неподалеку от мальчишки розовый четвероногий демон озадаченно почесал в затылке. Его тело по плотности напоминало зефир, и потому в процессе чесания пальцы демона погрузились в голову, добравшись аж до мозга. Но по крайней мере, он думал — или так казалось со стороны.