вободу.
Но какая же именно наука даст базу новой философии?
Сен-Симон указал ее. Эта наука — история.
Ныне история приближается к точным наукам. Это, по существу, социальная физика. И поэтому, как правильно утверждал учитель, задача историка — не только подобрать и классифицировать факты, но и открыть законы их связи.
В свое время Сен-Симон показал, что история — это математический ряд событий, все члены которого взаимосвязаны и взаимообусловлены.
Теперь сен-симонисты заявляют о двух параллельно идущих социальных рядах, которые в совокупности и составляют историю человечества.
Один из этих рядов следует по восходящей линии, другой — по нисходящей; один постепенно приобретает мощь и значение, другой — теряет их.
Эти ряды — ассоциация и эксплуатация.
Ассоциация — это сплочение людей, эксплуатация — результат их разобщенности; ассоциация говорит о силе и могуществе человеческого общества, эксплуатация свидетельствует о его слабости.
На заре истории люди были полностью разобщены. Ассоциация почти равнялась нулю. А эксплуатация была безграничной и проявлялась в форме рабства.
Постепенно люди начали сближаться. Для европейцев такой объединяющей силой сделалось христианство. Ассоциация поднялась на одну ступень, и на столько же опустилась эксплуатация: рабство уступило свое место крепостному праву.
На смену христианству пришла философская мысль XVII–XVIII веков. Она содействовала еще большему сплочению людей на основе роста образованности и критики существующих порядков. Великая революция, вызванная просветительной философией, разрушила феодальные преграды, и это был еще один шаг вперед в смысле ассоциации. А эксплуатация настолько же отступила назад: крепостное право сменилось наемным трудом.
В грядущую, индустриальную, эпоху общество придет к полной ассоциации, которая сплотит всех производителей мира. Естественно, эксплуатация в этом случае сойдет на нет, праздных господ больше не останется и «…пользование благами будет распределяться в прямой зависимости от работы каждого члена ассоциации».
Так ученики вплотную подошли к тому, что логически вытекало из системы учителя, но никогда не было им высказано и сформулировано.
Это был принцип социализма.
Остался лишь шаг до того, чтобы провозгласить и развить этот принцип.
Если в целом сотрудники «Производителя» трудились довольно дружно и действовали согласно единому плану, то с течением времени все же начали намечаться две тенденции, которые хотя и не вступили в противоборство, но определенно противостояли одна другой.
Часть редакторов, возглавляемая Базаром, полагала, что нужно прежде всего развивать социальные взгляды учителя.
Другая часть, возглавляемая Анфантеном, гораздо больше внимания уделяла религии и проблемам чувства.
Наука и индустрия, говорили они, — это не цели, а только средства: они должны поставить человека в условия, наиболее благоприятные для развития сердечного чувства к слабым, любви к социальному порядку и обожанию мировой гармонии.
Выступая против либерального индивидуализма, Анфантен требовал, чтобы ему был противопоставлен религиозный догматизм, который только один и способен увлечь широкие массы. И уж если говорить о победе ассоциации над эксплуатацией в индустриальную эпоху, то не следует забывать и об идеологии этого времени: подобно тому как зачаткам ассоциации в средние века соответствовало христианство, так полной ассоциации будущего должно соответствовать новое христианство, завещанное учителем.
Точка зрения Анфантена победила. Ему удалось фактически возглавить журнал, взяв на себя большинство редакционных статей и всю переписку с читателями. Оленд Родриг во всем поддерживал Анфантена.
Впрочем, до разрыва дело не дошло. Учредители, прекрасно понимая, что польза дела требует единства, пока еще шли на взаимные уступки и старались не обнаружить зародившихся разногласий. А в октябре 1826 года «Производитель» прекратил существование, и часть его бывших сотрудников покинула ряды сен-симонистов.
ГЛАВА 2ИЗЛОЖЕНИЕ УЧЕНИЯ
Три вождя не ослабляли коллективной деятельности.
Анфантен вел корреспонденцию с бывшими подписчиками «Производителя», внушая им свое толкование сенсимонизма. Базар тщательно собирал и изучал наследие учителя, а Родриг старался поддерживать добрые отношения между двумя своими единомышленниками.
Именно в это время Базар проявил бурную энергию, взял на себя основное бремя и показал всю свою работоспособность и блеск своего ума. Придя к мысли о необходимости дать связное и общее изложение системы Сен-Симона, он построил объемистый курс лекций, которые затем с благословения других членов школы прочитал несколько раз парижскому обществу.
Лекции эти, начавшиеся 17 декабря 1828 года, происходили раз в две недели, по средам, в специально снимаемом помещении на улице Таранн.
Базар не был краснобаем.
Но он говорил веско, вдумчиво, серьезно; все его поучения отличались ясностью и обоснованностью; и когда он выходил на трибуну с табакеркой между большим и указательным пальцами, публика замирала…
Лекции Базара имели большой успех. Количество слушателей увеличивалось с каждым разом, и вскоре зал на улице Таранн уже не вмещал всех желающих.
О сен-симонизме заговорили.
Появились средства, и учредители смогли приступить к основанию нового журнала — «Организатор». Одновременно в том же 1829 году они отредактировали лекции Базара и издали их отдельной книгой под заглавием «Учение Сен-Симона. Изложение».
Но это было не просто «изложение». Новая книга углубляла и развивала многое из того, что было лишь намечено учителем. Она стала самостоятельным вкладом в историю социалистических идей.
Сен-Симон не успел в равной мере разработать различные части своего учения. Если он достаточно ясно выявил свою общую философско-историческую концепцию и дал анализ существующего строя, то гораздо менее четкими были его представления о будущем обществе, близость которого он провозгласил.
Именно на этом будущем и сосредоточивал в первую очередь внимание новый труд сен-симонистов.
Развивая мысль, высказанную учителем в «Катехизисе промышленников», его ученики рисуют картину в мировом масштабе. Для них нация — пройденный этап, категория отживающей эпохи. Они отрицают мелкие самодовлеющие хозяйственные единицы или ассоциации. В их представлении ассоциация — это единое хозяйство на территории всего земного шара.
Этой ассоциации свойственны совершенно новые формы социального бытия.
Понимая, что основой нынешнего строя является частная собственность на орудия и средства производства, Базар наносит ей смертельный удар.
В настоящее время собственность зачастую сосредоточена в руках людей праздных и ленивых, которые используют ее не для того, чтобы создать изобилие и счастье всему человечеству, а для того, чтобы самим эгоистически наслаждаться благами. Мало того. Эти бездельники и тунеядцы передают собственность по наследству себе подобным и таким образом прочно закрепляют историческую несправедливость.
При переходе к новому строю прежде всего должно быть отменено право наследования. Единственным наследником орудий и средств производства должно стать государство, которое затем сможет передать их достойным, и не для безделья, а для труда.
Распределение орудий и средств производства будет централизованным. Им будет руководить центральный банк — организация, свободная от пороков современного общества, получающая сведения о потребностях областей и районов от специальных банков, обслуживающих отдельные отрасли промышленности. Через эти специальные банки орудия труда смогут распределяться между отдельными работниками.
Это распределение будет справедливым. Больше получит тот, кто более способен и может больше создать. Точно так же и вознаграждение будет соответствовать способностям и труду. Будь ты рабочий, заведующий мастерской или директор предприятия, заняв место в обществе соответственно своим способностям, ты будешь вознагражден соответственно своим заслугам.
Каждому по способностям, каждой способности — по ее делам — таков основной принцип нового общества.
Таким образом, исчезает принципиальная разница между предпринимателем и рабочим. Исчезают социальные антагонизмы и классовая борьба. Нет более эксплуатации. Освобожденное человечество все свои силы отныне обращает на завоевание природы.
Это было важнейшее место системы Базара и его коллег.
Развивая дальше положения, высказанные на страницах «Производителя», сен-симонисты провозгласили принцип, которого не сформулировал их учитель, — принцип социализма.
В чем причина этого сдвига?
В преждевременной смерти учителя? Или в повышенной зоркости учеников?
И в том и в другом, а точнее, в изменении социальной обстановки и социальной среды, из которой выходили сторонники сен-симонизма в 20-е годы.
В свое время Сен-Симон обращался прежде всего к промышленникам, банкирам и верхушке технической интеллигенции. Капиталисты его окружали и давали ему средства на издание его трудов. Естественно, что эта группировка «руководителей производства» и занимала центральное место в его «индустриальной системе».
Но очень скоро капиталисты разобрались в том, что сен-симонизм, несмотря на кажущуюся тенденцию выдвижения их на первый план, отнюдь не их идейная программа. Слишком уж много внимания философ уделял «самому многочисленному и самому бедному классу» и, что важнее всего, поставил целью своей системы всемерное улучшение условий бытия этого класса. Такая программа, какими бы религиозными специями она ни приправлялась, не могла устроить фабрикантов и финансистов, и они начали быстро отходить от сен-симонизма.
В последние годы учителя состав его школы начал меняться. И когда он умер, то свое учение он оставил не «индустриалам», не «руководителям производства», а