Комитет Р.Г. проголосовал за передачу исправленного законопроекта на рассмотрение Сената. Я молча отметила триумф. Устраивать дикую вакханалию победы, которую я наметила на этот вечер, если все выйдет по-нашему, больше не хотелось. Заранее купленный топ с блестками пылился в нижнем ящике стола, и к карнавальным бусам я тоже охладела. Люди, похоже, понимали, что я не в духе, и избегали меня, что лишь добавляло горечи.
Только Аарон пытался меня ободрить, но был наказан за свою храбрость. Я отменила свидание, отказалась видеться с ним и несколько дней не отвечала на письма и звонки. Плевать, что это по-детски. Ну не могла я простить его за то, что он работает с Брэменом и Натали.
Надо признать, он был настойчив. Он оставлял сообщения на автоответчике и завел привычку писать в начале каждого часа. Все его послания были невероятно милыми и забавными. Я с трудом сопротивлялась его обаянию.
В среду он поклялся, что будет есть только печенья счастья, пока я не соглашусь увидеться с ним. В письмах стали появляться коротенькие приписки о вреде, который это наносит его телу, а также свежие предсказания и толкование их в свете нашего скорого воссоединения. Последнее гласило: «Вы преодолеете преграды и добьетесь успеха». Он сообщил, что даже не добавил «в постели», как обычно делают, чтобы внести сексуальную нотку. Хотел, чтобы я знала: он джентльмен. Медленно умирающий от голода джентльмен.
Наконец я сдалась и согласилась встретиться с ним в пятницу вечером. С ним мне сразу стало легче. Он был обаятельным, веселым и очень внимательным. К концу ужина я согласилась временно простить его за связь с Брэменом, если он признает, что Брэмен — нечистая сила.
— Но ведь это Гэри тебя расстроил, — напомнил мне Аарон.
Я одарила его нехорошим взглядом.
— Неважно. Ладно, Брэмен — сам сатана. Вне всяких сомнений. Давай выпьем за это? — быстро сказал Аарон и с обезоруживающей улыбкой поднял бокал.
В общем, выходные мы провели вместе.
На следующей неделе Сенат ушел на августовские каникулы. Сессия закончилась, не нужно было торчать в Вашингтоне и присутствовать на голосованиях. Но многие сенаторы задержались, чтобы поработать над отдельными проектами. Другие поехали отдыхать с семьями или вернулись в родные штаты, выступить перед избирателями и напомнить о себе. Р.Г. решил совместить все. Несколько дней он провел в Вашингтоне, потом отдохнул с Дженни и мальчиками, а остаток времени ездил по Огайо.
В последний день перед каникулами Р.Г. я проснулась с чувством облегчения. После «предательства» я держалась с ним вежливо, но безучастно (по-моему, он этого не заметил). Мелодраматическое решение избегать контактов начинало меня тяготить. Без него все станет намного проще.
Я также ухитрилась общаться с Натали только по электронной почте. Трусиха. Виртуально мы были взаимно вежливы, и хотя я знала, что рано или поздно мне придется встретиться с ней лицом к лицу, старалась оттянуть этот неприятный момент с помощью Интернета.
Воссоединившись с Аароном на выходных, мы продолжали спать вместе каждую ночь. Сейчас он лежал в моей постели, и я с тревогой прислушивалась к его необычно медленному дыханию. Доктор сказала мне, что, как и замедленный пульс, это признак очень крепкого здоровья. Она оставила без комментариев то, что я незнакома с таким явлением, из-за чего и позвонила ей в отчаянии и панике. Я оценила ее тактичность и порадовалась, что сплю с таким здоровым жеребцом. Она согласилась, что меня есть с чем поздравить.
А вот мое сердце отчаянно билось, пока, не открывая глаз, я спешила насладиться миром и покоем до того, как звонок будильника начнет мой день. В последнее время был еще один повод подольше спать — Шеклтон упорно изображал смерть, и я была уверена, что скоро он умрет по-настоящему.
Как всегда, специально держать глаза закрытыми было ужасно трудно. Я почему-то боялась, что чем это сложнее, тем больше вероятность, что Шеклтон умер. Поэтому я отважно сражалась, жестоко скривив лицо в искаженной гримасе решимости. Аарон тихо хихикнул.
— Не бойся, он еще жив. — Он поцеловал меня в кончик сморщенного носа.
Ох. Я расслабилась и медленно открыла глаза. Аарон уже одевался, а Шеклтон несомненно пребывал среди живых, но среди покрытых белым налетом и еле плавающих живых, а это совершенно отдельный и обреченный на гибель подвид.
— Мне пора бежать, детка. — Аарон грациозно двинулся к двери (он в отличной форме!). — Я позвоню.
Он улыбнулся и закрыл дверь. Я счастливо вздохнула, радуясь новому распорядку. Я еще не закончила одеваться, когда Аарон напомнил по почте, что сегодня первый день забастовки в метро. Я совсем об этом забыла, поэтому не продумала заранее, как добраться на работу. Наверное, он этого ожидал, потому что в письме был номер службы вызова такси и предупреждение, что сегодня утром машины, скорее всего, нарасхват. Я успокоилась и порадовалась, что обо мне есть кому позаботиться, но тут же вспомнила, что у меня нет наличных.
Я с надеждой полезла в ящик для четвертаков на прачечную, но оттуда на меня взглянули одинокие десять центов, такие нелепые и бесполезные. Надо же, у меня и правда нет денег. Я во многом растяпа, но не из тех, кто может наткнуться на забытую мелочь в карманах куртки или брюк, поэтому даже не пыталась отыскать неожиданные заначки. Неожиданно мне попадались только неоплаченные счета, засунутые куда-нибудь не туда.
Я быстро подсчитала в уме. За двадцать минут надо добраться до офиса. Пешком не успею. Не успею даже бегом. Скутера, велосипеда или чего-то вроде у меня нет. Нет, погодите, у меня же есть ролики.
Через пятнадцать минут, в наколенниках, налокотниках, перчатках и шлеме, я зигзагами рассекала по Массачусетс-авеню, портфель висел за плечами, как рюкзак. Стояла влажная жара градусов под сорок, и я быстро взмокла. Я сосредоточилась на дороге, ведь мне достаточно крошечной трещинки, чтобы шлепнуться. Виляя мимо стройплощадки, я сделала вид, что не расслышала свист, не столько восхищенный, сколько насмешливый. Но у меня не было ни времени, ни равновесия, чтобы ответить, и я продолжала катиться вперед.
Шатаясь, я ехала по тротуару к Рассел-билдинг, и тут дорогу перебежала белка, чтобы спасти свою драгоценную жизнь на соседнем дереве. Я свернула, чтобы не наехать на нее, из-за чего меня сбил курьер на велосипеде. Я тяжело упала на бок, одно из немногих незащищенных мест. Налокотники проскрипели по бетону, я покатилась и замерла клубком рук и ног в липкой луже растаявшего мороженого. Я уже умерла? Я посмотрела на кучку прохожих, быстро собравшихся надо мной. Хочу ли я умереть?
Курьер остановился поодаль, выправил колесо и рванул прочь. Я была всего лишь очередной помехой на пути его лихорадочной деятельности.
— Вам помочь? — спросила женщина, глядя на пейджер.
— Нет, спасибо, я справлюсь сама.
Она кивнула, не отрывая глаз от экрана, и ушла. Как только сладкая лужа начала просачиваться сквозь ткань юбки, мне показалось, что на краю расходящейся толпы мелькнуло знакомое лицо. Это, часом, не Кларк Кент? Трудно сказать, когда в глаза лезут волосы. Я понимала, что большинство прохожих несколько разочарованы тем, что не случилось ничего страшного, о чем можно авторитетно рассказать у аппарата с питьевой водой. Но журналист, похожий на Кларка Кента, тот, на которого я напала во время слушания, был скорее смущен и озабочен. О боже, он решит, что я самая неуклюжая на свете. То есть настоящая угроза общественной безопасности. Как бы то ни было, сейчас он удалялся вместе со всеми.
Морщась, я собрала себя из обломков. Почистилась, как могла, переобулась в рабочие туфли и похромала в здание. Ральфа явно встревожил мой избитый вид.
— Тебя что, ограбили? — спросил он, хватаясь за кобуру и озираясь в поисках бандитов.
Он действительно беспокоится обо мне или просто застоялся без дела? У меня не было сил разбираться, поэтому я просто покачала головой и продралась через турникет.
— Ты в курсе, что выглядишь как жертва ограбления? — крикнул Ральф мне вслед.
Я пропустила его слова мимо ушей. Когда я добралась до стола, меня ждал Марк Герберт с пузырьком аспирина.
— Я видел, как ты на улице… — Он повертел руками и хлопнул в ладоши, чтобы изобразить эффектную катастрофу. — И подумал, что тебе может понадобиться это. — Он помахал баночкой аспирина и уставился в пол. — У тебя все хорошо?
— Спасибо, Марк, ты очень милый. Все хорошо.
— Тогда ладно. Ну, дай мне знать, если тебе понадобится лед или еще что-нибудь, — смущенно предложил он и удалился.
Выглянув в коридор, я увидела, как Мона спасается бегством под стол — она явно подслушивала.
Позвонил Аарон, узнать, как я добралась. Я ответила, что на роликах, опустив ненужные подробности. Он назвал меня авантюристкой и пообещал, что помассирует мне ноющие мышцы. Хорошо бы опухоль на боку немного спала к тому времени.
Р.Г. ближе к вечеру прислал мне письмо, в котором спрашивал, где копии предварительных сводок его открытых заседаний. Видимо, хотел взять их с собой на отдых. Беда в том, что я их не подготовила. Я была уверена, что он не собирается работать на выходных; глупо, конечно. Я думала напечатать их за неделю без него. Поборов приступ паники, я бросилась за советом к Жанет.
— Ну, он улетит завтра утром, не раньше одиннадцати… — скептически начала она.
— То есть если я успею, то смогу их ему послать? — закончила я за нее.
— Думаю, да. Технически. Если он не станет возражать.
Я не сомневалась, что она не будет спрашивать вместо меня. И постучалась.
— Да, — растерянно произнес Р.Г., когда я сунула голову в дверь. — А, вы принесли мне сводки?
Я страстно желала, чтобы так все и было, но толку-то?
— Если честно, сэр, я бы хотела внести в них кое-какие изменения. Могу я принести их вам завтра утром, первым делом?
Мне показалось, что Р.Г. слегка раздосадован. Потом он кивнул.
— Хорошо, хорошо.
— Прекрасно.
Я начала разворачиваться.