— Входите.
Я ухватилась за холодную дверную ручку, повернула ее, сделала глубокий вдох и вошла в кабинет директрисы.
Мисс Фолторн казалась просто черным силуэтом на фоне яркого окна. Мои привыкшие к сумраку глаза не могли смотреть прямо на нее из-за ослепляющего света. Но я заметила, что у нее влажные глаза.
Как странно. Она была в полном порядке, когда два часа назад мы шли на воскресную службу. Она что, подхватила простуду в каменном мешке церкви?
Она положила бумажный сверток в ящик стола и закрыла его со стуком.
Я неуклюже стояла на одном месте, пока она наконец не сказала:
— Пожалуйста, садись.
Она начала перекладывать папки и красные ручки на столе, и я догадалась, что она пытается овладеть собой.
Но что случилось?
Я ждала, пока она спросит меня о цели моего прихода, но она ничего не говорила, и молчание затягивалось.
— Ну? — наконец произнесла она некоторое время спустя, и это было все.
Я едва верила своим ушам. Это все равно что капитан «Королевы Елизаветы» пригласил вас на мостик и предложил взять штурвал. Неслыханно.
В любом разговоре со взрослыми двенадцатилетняя девочка находится в заведомо слабой позиции. Карты розданы не в ее пользу, и только дурочка будет считать иначе.
И все же вот она, ужасная мисс Фолторн, передает мне управление разговором, не моргнув и глазом. Как я уже сказала, неслыханно.
Что ж, я не упущу такую возможность. Она может никогда больше не представиться.
— Мисс Рейнсмит, — произнесла я. — Первая — Франческа.
Мисс Фолторн не потрудилась скрыть свое изумление.
— Ты действительно выполнила свое домашнее задание, не так ли? — В ее голосе звучали усталость и смирение. Она вытащила из рукава на удивление большой носовой платок, больше подходящий рабочему, и промокнула глаза, словно удаляя соринку. Но она меня не провела.
— Бедная Франческа. Это была трагедия. Ужасная трагедия.
Глазами я умоляла ее продолжать.
— Она утонула. Выпала за борт во время полуночного круиза.
— О боже! — воскликнула я. Это бессмысленная фраза, которую я терпеть не могу в других людях, и я была разочарована от того, что эти слащавые слова вырвались из моего рта. Я попыталась исправить свою оплошность. — Меня заставили поверить, что она исчезла.
«Заставили поверить» — умная фраза: ход в шахматной игре. Она предполагает, что в моей ошибке виноват кто-то другой.
— Полагаю, в некотором роде так и есть, — ответила мисс Фолторн. — Ее тело так и не нашли. Ужасная трагедия. Райерсон — имею в виду, доктор Рейнсмит — был совершенно уничтожен.
Пфуй! — я мысленно сплюнула. Он явно не был настолько уничтожен, чтобы не поскакать к алтарю с жуткой Дорси, когда останки жены номер один еще не упокоились на дне.
Она заметила выражение моего лица.
— Печаль принимает разные формы, Флавия, — спокойно произнесла она. — Я полагала, к настоящему моменту ты должна была это понимать.
Разумеется, она права, и я приняла этот заслуженный удар в сердце.
— Дорси была его протеже. Она оказалась столпом силы, на который он оперся в своем горе.
Столп силы, как однажды сказала Даффи, — это приятные слова, описывающие чрезвычайно властного человека, но я сумела удержать эту мысль при себе.
— Трагедия, — повторила мисс Фолторн, и я в первый раз пришла к мысли, что она говорит искренне.
В то же время в моем мозгу медленно формировалось понимание, что в уравнение следует добавить еще один труп.
Я полагала — во всяком случае, до недавнего времени, — что обугленный труп в камине принадлежал либо Клариссе Брейзеноуз, либо пропавшей ле Маршан… либо Уэнтворт.
Теперь появилась другая возможность, и весьма интригующая к тому же.
Мои нервы были на грани, потому что я подскочила на стуле, когда в дверь постучали и в кабинет просунулась голова Фицгиббон.
— Прошу прощения, мисс Фолторн, — сказала она. — Но Вениринги приехали за Шарлоттой.
Шарлотта Вениринг — бледная плаксивая моль из третьего класса, которая, как о ней говорили, «не преуспевала» в женской академии мисс Бодикот, и по просьбе родителей ее отсылали домой. Быть НП, как это называлось, по мнению девочек означало, что ее изгоняют с позором, и унылый субъект обычно уезжал из академии под покровом ночи навстречу сомнительному будущему.
— Спасибо, Фицгиббон, — отозвалась мисс Фолторн. — Сопроводи их в «святую Урсулу». Я сейчас приду.
С быстрым кивком Фицгиббон скрылась из глаз. Мисс Фолторн медленно поднялась.
— Столп силы, — повторила она, и я поняла, что она имеет в виду Дорси Рейнсмит.
Внезапно она спросила:
— Ты закончила сочинение об Уильяме Палмере? Имей в виду, я не забыла об этом.
— Нет, мисс Фолторн, — ответила я.
У меня не хватило смелости — или других требуемых качеств — признаться, что, если не считать заметок, в которые сунула нос Джумбо, я даже не приступала.
— Что ж, время истекает, — задумчиво произнесла она. — Может, ты захочешь поработать над ним до моего возвращения. Ты можешь сесть за мой стол.
— Да, мисс Фолторн, — послушно сказала я.
Я подождала, пока в коридоре не стихли ее шаги, и устроилась в ее вращающемся кресле.
Так-так, в какой ящик она убрала бумаги?
Ах да, вот они. Второй ящик снизу. Я развернула сверток на столе. Розовая бумага, черные заголовки. Вчерашний выпуск газеты.
Там была фотография вышеупомянутого Скрупа, стоящего на ступеньках здания, по-видимому, суда, с записной книжкой в руке и карандашом наготове.
«Морнинг Стар» выяснила, что труп женщины, обнаруженный в камине женской академии мисс Бодикот в Ист-Йорке, до сих пор не опознан. Вскрытие показало, что хотя тело принадлежит женщине в возрасте от четырнадцати до сорока пяти лет, голова — мужская, мумифицированная, и, вероятно, родом из Древнего Египта. «Ужасная утрата, — сказала патологоанатом доктор Дорси Рейнсмит. — Ужасная находка, неожиданная и необычная». Доктор Рейнсмит добавила, что для консилиума приглашены антропологи из Королевского музея Онтарио. «Но пока что они в таком же замешательстве, как и мы», — призналась она. Официальные лица из музея отказались дать комментарии. «Это полицейское расследование», — сказал представитель по связям с общественностью, пожелавший остаться неизвестным.
Статья была намного длиннее, но повторяла одно и то же с некоторыми вариациями. Единственным подлинным фактом было то, что содержалось в первых нескольких предложениях, а вокруг них накручивались бесконечные нити рассуждений, и я не могла не обратить внимание, что о «Морнинг Стар» говорилось не меньше, чем о чем-либо другом.
Они что-то скрывают?
Я знала, что некоторые детали, которые должны быть известны только убийце, — и кто хоть на миг поверит, что тело в камине — не жертва убийства? — зачастую утаивают от публики.
Если и можно добыть еще какую-то информацию, единственный способ — узнать ее от: а) Дорси Рейнсмит, б) полиции в лице инспектора Грейвенхерста, в) Уоллеса Скрупа.
Выбор был легким. Я потянулась к телефонному справочнику.
Вот оно: «Морнинг Стар». АДелаида 1666.
Вряд ли мисс Фолторн вернется в ближайшие несколько минут. Сейчас или никогда.
Я набрала номер, и мне почти сразу же ответила удивительно жизнерадостная молодая женщина.
— Кто звонит? — спросила она.
— Глория Четтертон, — ответила я. — Мне необходимо поговорить с Уоллесом Скрупом.
Повисла пауза, во время которой, насколько я поняла, она решала, соединять меня или нет.
— О, сестра Мари-Ксавье, — сказала я, наполовину прикрыв трубку ладонью, — могу я попросить вас закрыть дверь в часовню? Я разговариваю с «Морнинг Стар» и не хочу потревожить людей, слушающих мессу. Благодарю вас, сестра. Так любезно с вашей стороны.
— Соединяю, — ответила девушка-оператор. — Пожалуйста, оставайтесь на линии.
Должно быть, она католичка. Мне пришлось ущипнуть себя, чтобы не взорваться.
— Отдел новостей, — послышался неприветливый голос.
— Уоллес Скруп, — отрывисто сказала я. — Он ждет моего звонка.
На том конце послышался глухой стук, когда трубку положили на стол, и я осталась ждать и слушать стук целого взвода печатных машинок.
Сработало! Кровь закипела у меня в жилах!
— Скруп, — раздался голос в трубке.
— Мы встречались в мисс Бодикот, — сказала я, сразу переходя к делу. — У меня есть для вас кое-какая информация.
— Кто это? — настойчиво спросил он. — Мне нужно имя.
— Никаких имен, — ответила я.
В трубке послышался сухой кашель, следом что-то хрустнуло, поскребло и засопело. Я знала, что он только что зажег сигарету, и почти видела, как он сидит на краю стола с сигаретой во рту и карандашом в пожелтевших от никотина пальцах, готовясь записать каждое мое слово.
— Выкладывайте, — сказал он, и я выложила.
— За последние два года в мисс Бодикот пропали три девочки. Их имена — ле Маршан, Коллингсвуд и Брейзеноуз.
— Брейзеноуз — на конце з или с?
— З, — сказала я. На самом деле это была только затравка.
— Я предлагаю обмен. Факт в обмен на факт. Вы делитесь со мной фактом, я делюсь с вами.
— Око за око, — произнес он.
— Именно, — подтвердила я. — Ваша очередь.
— Что вы хотите знать?
— Труп в камине. Имя. Причина смерти.
— Трудно сказать. Очень сильные ожоги. Над этим работают.
— А череп?
— Как я написал в статье, древний, вероятно, египетский.
— Из Королевского музея Онтарио пропал череп? — спросила я.