Действие первое
Октавия
Лучезарная гонит Аврора с небес
Созвездья ночные, встает Титан,
Сияя кудрями, и миру вновь
Возвращает день.
О ты, отягченная бременем бед,
Привычные стоны опять начинай.
Превзойди же рыданьем морских Альцион,
Превзойди Пондиона крылатых детей.
Ведь судьба твоя много тяжеле, чем их.
О мать моя, слез моих вечный родник
И первая бедствий причина моих,
Печальные дочери стоны услышь,
Если чувства остались у мертвых теней.
О, если бы древняя Клото рукой
Порвала мою нить, до того, когда я
Увидала, несчастная, раны твои
И лицо, обагренное кровью густой.
О свет, роковой всегда для меня.
С той самой поры
Ты мне ненавистней, чем темная ночь.
Я терпела от мачехи злой и вражду,
И приказы, и лютые взоры ее.
Ведь она, ведь она Эриннией злой
Мой брачный, стигийский мой факел несла
И тебя погасила, несчастный отец,
Которому весь покорялся мир
За пределом морей,
Перед кем повернули британцы тыл,
Незнакомые ранее нашим вождям, —
Свободный народ.
От козней супруги – увы мне – отец,
Ты раздавлен лежишь, и рабствует дом
Тирану со всеми твоими детьми.
Кормилица
Тот, кто пленен необычайным блеском
Дворцов обманных, пораженный им
Благоговеет, вот пускай увидит,
Как опрокинут натиском судьбы
Недавно мощный дом и вся семья
Прославленного Клавдия, кому
Покорен был весь мир, повиновался
Свободный океан и принимал
Его суда на волнах своенравных;
Кто на британцев наложил ярмо,
Моря неведомые кораблями
Покрыл и безопасным пребывал
Средь варварских племен и средь морей —
Погиб от злодеяния супруги,
Она ж сама – от сына; брат его
Лежит, отравлен ядом. Чахнет в горе
Его сестра, она же и супруга,
Не в силах гнев свой подавить и скрыть
Перед свирепым мужем. Избегает
Она его, и ненавистью равной
Он к ней пылает. Тщетно я стремлюсь
И верностью утешить, и любовью
Ее скорбящий дух. Ее печаль
Жестокая советами моими
Пренебрегает. Пыл негодованья
Себе в страданьях силы почерпает.
Увы! Какое гнусное злодейство
Я в страхе прозреваю! Пусть его
Предотвратят всевидящие боги.
Октавия
О ни с чем не сравнимая, полная зол,
Судьба моя. Пусть
Повторю я, Электра, вопли твои.
Позволено было несчастной тебе
Оплакать отца
И с помощью брата злодейство отмстить,
Которого верность твоя и любовь
Спасли от врага.
Но мне, сиротливой, препятствует страх
Оплакать родителей злую судьбу
И над братом убитым рыдать не велит.
А был он единой надеждой моей
И краткой утехой средь множества бед.
Я одна с моим горем осталась теперь
Великого имени жалкая тень.
Кормилица
Пронзает мне уши питомки моей
Рыдающий голос. Что ж мешкаю я
Вступить в ее спальню дряхлой стопой?
Октавия
Кормилица, слезы мои прими.
Ты – верный свидетель скорби моей.
Кормилица
Какой же тебя, о несчастная, день
Отрешит от скорбей?
Октавия
Который пошлет меня к мертвым теням.
Кормилица
О, прочь предсказания эти, молчи.
Октавия
Не желанья твои управляют мной,
А воля судьбы.
Кормилица
Дарует страдалице лучшие дни
Милосердный бог; а мужа пока
Послушанием ласковым ты победи.
Октавия
Нет, раньше свирепых я львов побежду
И яростных тигров, чем сердце смогу
Тирана смягчить.
Ненавистна ему благородная кровь,
Он богов и людей презирает равно
И сам не вмещает фортуны своей,
Что ему даровала злодейства ценой
Нечестивая мать. Пусть стыдно ему,
Что от матери страшной он в дар получил
Империю эту; пускай отплатил
Он смертью за этот великий дар,
Но мать сохранит и за гробом своим
Великую славу в грядущих веках.
Кормилица
Задержи излиянья безумной души
И сдави безрассудно текущую речь.
Октавия
Пусть буду все терпеть, лишь смертью могут
Окончиться несчастия мои.
Убита мать, похищен злодеяньем
Отец мой, брата я лишилась, вся
Задавлена бедами, ненавистна
Супругу и моей подчинена
Служанке, светом я не наслаждаюсь.
Трепещет сердце, но не страхом смерти,
А преступления – только б сгинул грех,
И с радостью умру я. Наказанье
Тяжеле смерти – видеть лик тирана.
Жестокий, гордый; целовать врага
И трепетать пред ним. В печали мне
Не хватит сил ему повиноваться,
Когда злодейски брата он сгубил,
Его владеет троном, торжествует
Над мертвецом – увенчанный убийца.
Как часто тень тоскующая брата
Является очам моим, когда
Ночной покой развязывает члены
И сон глаза, уставшие от слез,
Смыкает. Руки слабые свои
Вооруживши темными огнями,
Он в гневе устремляется на брата
И в трепете в мою опочивальню
Бежит Нерон, а враг не отстает
И в грудь ему, припавшему ко мне,
Вонзает меч. Тогда ужасный трепет
Стрясает сон с моих усталых вежд,
Печаль и страх опять меня терзают.
Прибавь сюда соперницы надменной
Заемный блеск, украсившей себя
Доспехами семьи моей; ведь сын
В угоду ей отправил в челн стигийский
Родную мать, за кораблекрушеньем
Ее сгубил железом он, явившись
Свирепей волн бушующего моря.
Вслед за таким нечестием какая
Осталась мне надежда на спасенье?
Мой враг и победительница спальне
Моей грозят, ко мне враждой пылают,
Поставивши ценой прелюбодейства
Жены законной голову. Отец!
О, подымись из области теней
И дочери приди на помощь! Или,
Пробивши землю, Стикса глубь открой,
Чтоб я туда низринулась.
Кормилица
Напрасно
Зовешь ты дух родителя: ему
Среди теней нет дела до потомков,
Ему, который сыну своему
Мог предпочесть чужую кровь и семя
И, очарован, дочь родного брата
Сопряг с собой на ложе нечестивом.
Отсюда ряд злодейств: убийство, козни,
Желанье власти, жажда страшной крови:
На свадьбе тестя заклан в жертву зять,
Чтоб через брак с тобой не стать могучим.
Злодейство! Отдан женщине в подарок
Силан, и кровью осквернил своей
Пенатов отчих, в мнимом преступленье
Он обвинен. Увы, вступает враг
В плененный дом чрез мачехины козни.
Он – зять царя и в то же время сын,
С умом преступным юноша, кому
Родительница страшная зажгла
Светильник брачный, против воли, страхом
Тебя сопрягши с ним и от успеха
Разъярена, дерзнула угрожать
Священной власти мирового круга.
Кто передаст все виды преступлений
И нечестивой женщины мечты,
И козни льстивые, когда стремилась
Она к венцу по ступеням злодейств.
Любовь святая в трепете бежала.
Эринния стопою роковой
Вошла в дворец пустой и осквернила
Святых пенатов светочем стигийским.
Права природы и законы все
Разрушены: свирепая жена
Мешала мужу яд, и гибли дети.
И ты лежишь угасший, вечно нами
Оплакиваемый, несчастный отрок,
Звезда вселенной, Августова дома
Могучий столб. Британник мой, увы!
Теперь ты – только легкий пепел, тень.
Ведь над тобою слезы проливала
И мачеха свирепая, когда
Несла тебя к последнему костру,
И пламень клокотавший уносил
Твой лик и члены нежные твои,
Подобные летучему Амуру.
Октавия
Пусть губит и меня, или падет
Сам от руки моей.
Кормилица
Тебе природа
Столь мощной силы не дала.
Октавия
Печаль,
Негодованье, скорбь дадут мне силы.
Кормилица
Нет, лучше послушаньем победи
Безжалостного мужа.
Октавия
Чтобы мне
Вернул он брата – жертву злодеянья.
Кормилица
Чтоб невредимой быть, чтоб дом отца
Восстановить твоим потомством новым.
Октавия
Иных потомков ждет наш царский дом,
Меня ж влечет ужасный жребий брата.
Кормилица
Великое благоволенье граждан
Да укрепит твой дух!
Октавия
Моим бедам —
Оно лишь утепленье, не отмена.
Кормилица
Народ – большая сила.
Октавия
Больше – царь.
Кормилица
Он сам к жене вернется.
Октавия
Запретит
Любовница.
Кормилица
Противная для всех.
Октавия
Но милая для мужа.
Она ему…
Кормилица
Не супруга
Она ему.
Октавия
Но скоро будет ею
И вместе матерью.
Кормилица
Любовный пыл
У юношей свирепствует сначала,
Но скоро гаснет и, как легкий дым,
Постыдное влиянье исчезает.
Но долговечна чистая любовь
Супружеская. Верь мне: та, что первой
Дерзнула ложе оскорбить твое,
Владея долго сердцем господина,
Трепещет пред соперницей своей,
Смиренная, простертая во прах,
И воздвигает памятник, которым
Пред всеми страх свой тайный выдаст.
Ее покинет скоро Купидон,
Крылатый лгун: при всем ее богатстве
И красоте, ее минутно счастье.
Терпела страданье подобно тебе
Царица богов, когда принимал
Различные виды владыка небес,
Родитель богов.
То являлся он лебедем белым с небес,
То являлся Сидонским рогатым быком,
Дождем золотым
Он струился на землю. На небе блестят
Созвездия Леды; царствует Вакх
На отчем Олимпе; бог Алкид
Обладает прелестною Гебою, он
Не страшится Юноны, став зятем ее.
Послушание мудрое, скрытая скорбь
Высокой жены одержали верх.
Юнона великая делит одна
Эфирное ложе владыки громов.
И, более смертною красою пленен,
Не бросает Юпитер свой горний чертог
И ты, на земле
Вторая Юнона, жена и сестра
Великого Августа, скорбь победи.
Октавия
Скорей моря сольются со звездами,
С огнем волна, печальный Тартар с небом,
Со мраком луч, с росистой ночью день,
Чем я с умом преступного супруга
Солью мой ум, о смерти брата помня.
На голову безбожного царя
Пускай огонь обрушит царь богов,
Пугая нас священными огнями
И знаменьями новыми. На небе
Мы пламенную видели комету
В пределах вечной ночи, где Боот
Медлительною правит колесницей
И хладная Медведица блестит.
Дыханием свирепого вождя
Сам воздух осквернен, грозят созвездья
Несчастиями новыми народам,
Которыми безбожный правит вождь.
Свирепей он Тифона, что извергла
Во гневе на Юпитера земля.
Он язва большая; он – враг богов
И враг людей: он небожителей
Изгнал из храмов, граждан из отчизны,
У брата отнял жизнь и пролил кровь
Родимой матери. И видит свет
И еще смеет жизнью наслаждаться!
Зачем, отец всевышний, понапрасну
Ты мечешь стрелы царственной рукой?
И медлит поразить твоя десница
Преступника такого? Пусть Нерон
Поплатится за все свои злодейства,
Домиция божественного сын,
Тиран земли, которую гнетет
Ярмом постыдным, Августово имя
Пороками своими оскверняя.
Кормилица
Я признаю, что ложа твоего
Он недостоин, но молю тебя,
Моя питомка, уступи судьбе,
Не раздражай неистового мужа.
Быть может, бог отмстителем восстанет,
Придет и для тебя счастливый день.
Октавия
Давно уж тяготеет гнев богов
Над нашим домом: первою Венера
Сразила мать несчастную мою.
Уже жена, она вступила в брак,
Безумная, забыв о нас, о муже
И о законах. К ложу преисподней
Отмстительница Фурия пришла,
Развив власы, увитые змеями,
И кровью погасила брачный факел.
У Цезаря жестокого она
Воспламенила гнев, и от железа
Погибла мать несчастная моя,
Меня оставив в жертву вечной скорби,
С собою мужа увлекла к теням
И сына, дом упавший погубила.
Кормилица
Оставь печаль и слезы; не тревожь
Тень матери твоей: тяжелой карой
Она свое безумье искупила.
Хор римлян
Молва, что сейчас поразила наш слух,
О, если бы лживой явилась она!
И все потеряли доверие к ней!
И новая в спальню царя вошла
Вторая супруга, а Клавдия дочь
Сохранила бы ложе свое и дворец
И детей народила – мира залог,
На радость вселенной, и царственный Рим
Сохранил свою вечную, древнюю честь.
Юнона великая ложе блюдет
Супруга и брата; зачем же сестру
Державного Августа гонят теперь
От ложа супруга, из дома отцов?
Иль ей ни к чему благочестье ее,
Отец – небожитель, ее чистота,
Ее целомудренный девственный нрав,
Мы, римляне, сами забыли себя,
По смерти вождя, которого род
Мы в трусости дикой теперь предаем.
Воистину римскою доблесть была
У праотцев наших, и Марсова кровь
Пламенела в жилах оных мужей.
Ведь они изгоняли гордых царей
Из этого города и хорошо
Отмстили твою оскорбленную тень,
О дева, убитая дланью отца,
Чтоб тяжкое рабство тебе не нести,
Чтоб победой не чванилась гнусная страсть.
И печальная брань ответом была
На твою, злополучная, раннюю смерть,
О, Лукреция дочь, что сразила себя
Своей же рукой, потерпевши позор,
С Тарквинием кару за грех понесла
Жена его Туллия; диких она
По телу убитого старца-отца
Коней погнала, отказавши ему
В погребальном костре – нечестивая дочь.
И этот наш век свидетелем был
Нечестья сыновнего: хитростью взяв,
Посылает царь родимую мать
В Тирренское море. Матросы спешат
Покинуть порт.
Под ударами весел волны шумят,
В открытое море несется корабль.
Но внезапно треснули скрепы его,
И хлынули волны на дно корабля.
Пронзительный крик
Подымается к звездам, мешается он
С рыданием женским; пред взорами смерть
Ужасная бродит; от смерти бежать
Старается каждый; одни без одежд
Прицепляются к доскам разбитой кормы,
Рассекая волну, а другие вплавь
Стремятся спокойных достичь берегов.
И многих уж топит пучина морей.
Разрывает Августа одежды свои
И терзает власы, орошая лицо
Потоками слез.
Когда ж не осталось надежды спастись,
Пламенея гневом, сраженная злом,
«Такой-то, – воскликнула, – мне воздаешь
Наградою, сын, за великий мой дар!
Сознаюсь, заслужила я этот корабль,
Я, тебе даровавшая свет и престол,
И Цезаря имя – безумная мать.
Подыми же из бездн Ахеронта лицо
И казнью моей наслаждайся, супруг.
Я, несчастная, смерти причина твоей
И сына, надежды твоей, похорон
Виновница я.
По заслугам помчусь я к тени твоей,
Погребенья лишась,
Схороненная заживо в диких волнах».
Средь речи уста захлестнулись волной,
И упала она
В пучину, но снова восстала из вод,
Охвачена ужасом; море кругом
Отгоняет рукой, но лишается сил.
Осталась в безмолвных сердцах моряков
Бывалая верность: презревши смерть,
Дерзают они помогать госпоже,
Чья сила сломилась под натиском волн.
Ее, протянувшую руки, они
Ободряют и криком, и силою рук.
Что пользы тебе,
Что спаслась ты от волн, от пучины морской?
Суждена тебе смерть от сыновней руки.
Едва ли поверит потомство, что он
Такое злодейство дерзнул совершить.
Нечестивый, гневясь, что, из волн спасена,
Жива его мать,
Он второй замышляет громадный грех.
Устремляется он погубить свою мать
И не терпит малейшей задержки, злодей.
Исполняет приказ его посланный страж
И пронзает железом царицыну грудь.
Умирая, свершителя казни своей
Об одном она
Умоляет: чтоб в чрево он меч погрузил.
«То чрево должно быть пронзенным, – кричит, —
Что чудовище это носило в себе!»
Сказавши так
И смешавши с последним стенаньем слова,
Свой мятежный дух
Испустила она чрез отверстия ран.
Действие второе
Сенека
Зачем меня, могучая судьба,
Польстивши мне обманчивою лаской,
Довольного моим уделом скромным,
Ты вознесла высоко, чтоб низринуть
С вершины, где я вижу столько страхов.
Вдали от зависти, как хорошо
Скрывался я в утесах корсиканских.
Там я свободен был и с полным правом
Занятиям любимым предался.
О, как мне сладко было созерцать
Небесный свод, которого прекрасней
Природа ничего не создала —
Художница и матерь мирозданья.
Следить круги планет, движенье мира,
Вращенье солнца, круг лучистой Фебы,
Звездами окруженной, и красу
Блестящего, великого эфира!
Коль этот мир стареет и готов
Упасть опять в слепой, извечный хаос,
Теперь пришел последний день для мира,
Раздавят небеса в своем паденье
Безбожный род, и снова на земле
Произрастут младые поколенья,
Блаженные, как в первый век Сатурна,
Еще тогда царила Справедливость,
Божественная дева, с нею Верность
Землею кротко правила. Ни войн
Не знали люди, ни трубы гремящей.
Ни грозного оружия, и город
Не окружали стенами. Для всех
Был путь свободен. Благами земли
Все сообща владели, и земля
Сама питала лоном плодородным,
Счастливая, признательных детей.
Суровее второе поколенье,
А третий род искусства изобрел,
Однако оставаясь непорочным.
Затем восстал мятежный род, дерзнувший
Преследовать зверей, из волн морских
Сетями рыб вылавливать, пернатых
Пронзать стрелами легкими, быков
Обременять ярмом и бороздить
Досель сохи не ведавшую землю.
И оскорбилась мать-земля, и глубже
В груди плоды сокрыла. Худший век
Во внутренности матери проник
И вырывал тяжелое железо
И золото; вооружал он руки
Свирепые, и царство, и границы
Установил, воздвигнул города,
Свои жилища защищал, чужие
Атаковал, гоняясь за добычей.
Совсем забытая с земли бежала
Астрея дева, красота небес,
Отринув нравы дикие людей
И оскверненные убийством руки;
И жажда войн росла, и голод злата,
И роскошь, эта ласковая язва,
По всей земле распространилась; силы
Ей время придало и заблужденье.
Копившиеся много лет пороки
Нас наводняют верхом, давит нас
Громадный тяжкий век, когда царит
Злодейство и свирепствует нечестье.
Бесстыдная владычествует похоть,
И роскошь, победительница мира,
Из рук скупых богатства похищает,
Чтоб погубить их. Но смятенным шагом
Сюда несется яростный Нерон.
Я трепещу пред тем, что он приносит…
Нерон
Исполни приказание: пришли
Того, кто Плавта головы и Суллы
Мне принесет, отрубленные с плеч.
Префект
Приказ исполнить не замедлю; в лагеря
Отправлюсь тотчас я.
Сенека
Не подобает
Постановлять решенья дерзновенно
По отношенью к близким.
Нерон
Справедливость
Легка тому, чья грудь не знает страха.
Сенека
Лекарство от боязни – милосердье.
Нерон
Большая доблесть – сокрушить врага.
Сенека
Но для отца отечества прекрасней
Спасать людей.
Нерон
Старик, читай уроки
Пред мальчиками.
Сенека
Должно направлять
Пытающую юность.
Нерон
Полагаю,
Что я в летах достаточно разумных.
Сенека
Пускай всегда деяния твои
Одобрят боги.
Нерон
Глупо мне бояться
Богов, которых я же сам творю.
Сенека
Тем больше бойся, чем могучей ты.
Нерон
Все позволяет мне моя Фортуна.
Сенека
Не доверяй изменчивой богине.
Нерон
Ничтожен, кто не знает, что ему
Позволено.
Сенека
Похвально совершать
Что подобает, а не то, что можно.
Нерон
Лежачего лягает чернь.
Сенека
Крушит
Того, кто ненавистен.
Нерон
Охраняет
Царя железо.
Сенека
Но сильнее верность.
Нерон
Предметом страха должен
Цезарь быть.
Сенека
Но более – любви.
Нерон
Пускай страшатся…
Сенека
Насилием исторгнутое тяжко…
Нерон
И повинуются моим приказам.
Сенека
Приказывай лишь справедливо.
Нерон
Я сам постановлю.
Сенека
С согласья граждан.
Нерон
Моим мечом.
Сенека
Прочь этот страшный грех.
Нерон
Терпеть я буду ль дольше, чтобы крови
Моей искали, чтоб, неотомщенный
И презренный, внезапно я погиб.
Далекое изгнанье не сломило
Упорства их: готовят Плавт и Сулла
Преступных слуг убийства моего.
А в нашем городе еще осталась
Любовь к отсутствующим, и она
Изгнанников надежды согревает.
Я устраню мечом моих врагов.
Жена, мне ненавистная, погибнет,
Последует за братом дорогим.
Пускай падет все, что стоит высоко.
Сенека
Прекрасно выдаваться среди славных
Мужей, о родине заботиться,
Щадить несчастных, от убийств жестоких
Воздерживаться, меру в гневе знать,
Покой дать веку своему и миру.
Здесь доблесть высшая, дорогой этой
Мы достигаем неба. Так наш первый
Отец отечества, великий Август,
Во храмах почитается как бог.
Его, однако, на земле и море
Войною долго мучила судьба,
Пока врагов отца не подавил он.
Тебе ж она без крови даровала
Свое благоволение и вожжи
Империи рукой вручила легкой,
И покорила землю и моря
Твоей руки державной мановенью.
Побеждена согласием святым.
Смирилась зависть: за тебя сенат
И всадники. Желанием народным,
Решением отцов поставлен ты
И миротворцем, и судьей народов.
Ты правишь миром с именем святым
Отца отечества, и просит Рим,
Чтоб это имя ты хранил, и граждан
Тебе вручает.
Нерон
Это – дар богов,
Что служит мне сам Рим с своим сенатом
И что они из страха предо мной
Смиренный глас возносят против воли.
Что за безумье – граждан сохранять,
Которые опасны для царя
И родины, притом же имениты,
Когда могу сомнительных людей
Я умертвить моим единым словом.
Дерзнул же на убийство государя
И благодетеля изменник Брут!
В строю непобедимый, покоритель
Народов, по высоким ступеням
Всходивший до Юпитерова трона,
Погиб от нечестивых граждан Цезарь.
Как много видел Рим своей же крови
И сколько раз растерзан был. А он,
Божественный, наследовавший небо
За добродетель, Август, сколько знатных
И юношей, и старцев погубил,
Рассеянных по миру, в стране смерти,
Из родины бежавших, трепеща
Перед железом трех вождей, пред их
Доскою слез, приговоренных к казни.
Отцы в печали видели на рострах
Отрубленные головы; родных
Оплакивать нельзя, нельзя вздыхать
На форуме, телами оскверненном,
Сочащемся кровавым, черным гноем.
И здесь еще не кончены убийства:
Кормили долго плотоядных птиц
Печальные Филиппы; поглотило
И море Сицилийское мужей,
На кораблях друг друга убивавших.
Потрясся мир от сил вождей великих;
Антоний побежденный с кораблями
Стремится к Нилу, чтоб погибнуть там.
И снова кровью римского вождя
Египет развращенный напоился:
Две римских тени он сокрыл в себе.
Там долгая погребена война
Гражданская; усталый победитель
Вложил в ножны притупленный от ран
Кровавый меч и страхом утвердил
Свое господство. С помощью оружья
И верности солдат он вышел цел.
А благочестьем сына после смерти
Он сделан богом, в храмах почитаем.
Ждут звезды и меня, когда я первый
Моих врагов железом поражу
И утвержу мой дом потоком славным.
Сенека
Наполнит твой дворец небесным родом
Дочь Клавдия божественного; ей
Досталось ложе брата, как Юноне.
Нерон
Потомству матери развратной я
Не доверяю. Не принадлежала
Мне никогда душа моей жены.
Сенека
Не распознаешь в нежные года
Сердечных чувств; любовь скрывает пламя,
Когда она побеждена стыдом.
Нерон
Так понапрасну сам я долго думал,
Хотя я видел ненависть ко мне
В ее голодном сердце, в выраженье
Ее лица, и, наконец, решил
Отмстить за эту жгучую обиду.
Себе жену нашел я: и породой,
И красотой она меня достойна:
Уступят ей Юпитера жена,
Богиня браней, и сама Венера.
Сенека
Супруги честность, верность, непорочность
И чистота должны пленять супруга.
Одни лишь блага сердца и ума
Бывают долговечны, каждый день
Цветок красы безжалостно срывает.
Нерон
Лишь в ней одной сосредоточил бог
Все прелести, судьбе угодно было,
Чтоб ей такой родиться для меня.
Сенека
Не будь безумным: пусть тебя оставит
Любовь.
Нерон
Не может сам властитель молний
Избавиться от этого тирана:
Он проникает в море, в царство Дита
И небожителей низводит с неба.
Сенека
Неведение смертных создало
Любви божка крылатого, его
Вооруживши факелом и луком,
И думает, что он – Венерин сын.
Любовь есть сила духа, жар души,
От юности рождается она
И роскошью питается, досугом
Среди веселья благ Судьбы. Когда ж
Не питать, лелеять перестанешь
Она угаснет, силы потеряв.
Нерон
Считаю я любовь причиной жизни.
Великою, бессмертной. Род людской
Любовью вновь и вновь воссоздается,
Она смягчает и зверей свирепых.
Пусть этот бог несет мой брачный факел,
Ведя Поппею к ложу моему.
Сенека
О, нет, не может вынесть гнев народа
Такого зрелища, не позволяет
Святое благочестье.
Нерон
Нельзя
Мне одному свершать, что можно всем?
Сенека
Чем выше сан, тем требованья больше
Народные.
Нерон
Хочу я испытать,
Как устоит пред силою моей
Их дерзкое к жене благоволенье.
Сенека
Желанью граждан кротко будь послушен.
Нерон
Там власти нет, где правит чернь вождями.
Сенека
Когда народ не может ничего
Добиться, справедливо негодует.
Нерон
Ужель есть право силой добиваться,
Где ничего не могут сделать просьбы.
Сенека
Отказывать – жестоко.
Нерон
Принуждать
Царя – безбожно.
Сенека
Пусть уступит сам.
Нерон
Чтоб шла молва о слабости его.
Сенека
Молва пуста.
Нерон
Но, если можно, многих
Она клеймит.
Сенека
Стоящих высоко
Страшится.
Нерон
Тем не менее кусает.
Сенека
Нетрудно заглушить ее. Пусть сломят
Тебя благодеяния отца,
Лета и целомудрие супруга.
Нерон
Отстань же, наконец! Ты слишком стал
Назойливым. Да будет можно мне
То сделать, что не нравится Сенеке.
Что медлю я обрадовать народ,
Когда моя возлюбленная в чреве
Несет залог священный, часть меня?
Ближайший день для брака назначаю!
Действие третье
Тень Агриппины
Из Тартара из трещины земли
Я выхожу. В моей руке кровавой
Стигийский факел, им я озарю
Преступный брак Поппеи и Нерона,
И обратят карающая длань
И материнский гнев мой эту свадьбу
В печальное стенанье похорон.
Осталось у меня среди теней
Неотомщенное воспоминанье
О роковом, смертельном корабле,
Награде за мои благодеянья,
О ночи той, когда судов крушенье
Оплакивала я. Хотелось мне
Оплакать гибель спутников и сына
Жестокое злодейство. Но для слез
Не отвели мне времени. Мой сын
Свой грех умножил новым злодеяньем;
Зарезана железом, в ранах вся,
Я испустила дух среди пенатов,
Из моря спасшись; но моею кровью
Я сына ненависть не угасила:
Восстал на имя матери тиран,
Стереть желая все мои заслуги.
Под страхом смерти разрушал он все
Мои изображения по миру,
Который в наказание себе
Моя любовь несчастная вручила
Ему во власть. Тревожит тень мою
Усопший муж; приблизив адский светоч,
Грозит, настаивает, обвиняет
За холм могильный свой и требует
Виновника Британниковой смерти.
О, пощади, тебе он будет отдан,
Прошу немного времени. Готовит
Эринния отмстительная смерть
Достойную безбожному тирану;
Удары, бегство жалкое и кары,
Что превосходят Танталову жажду,
Труды Сизифа, Титиеву птицу
И Иксиона колеса вращенье.
Пускай воздвигнет гордый властелин
Себе дворец из мрамора и злата,
Пускай когорты будут охранять
Его порог, и истощенный мир
Ему богатства слать; пусть будут парфы
Кровавую десницу лобызать
И царство все его осыплют златом —
Придет тот день, когда за все злодейства
Отдаст он дух, врагу подставив горло,
Покинутый, низверженный и нищий.
Увы, погибли труд мой и желанья!
Куда тебя безумье привело
И Рок, мой сын. При виде бед твоих
У матери, тобою убиенной,
Стихает гнев. О, если б прежде, чем
Я родила тебя и воскормила,
Была растерзана моя утроба
Зверями дикими. Без преступленья,
Невинный, ты б со мною вместе умер,
И вместе созерцали б мы спокойно
Престол богов подземных и отца,
И всех великих предков наших. Им
Теперь остались только стыд и горе
Из-за тебя, безбожник, и меня,
Такой тебя взрастившей. Что ж я медлю
В подземный Тартар скрыться – мачеха,
Супруга, мать – на горе всем своим?
Октавия
Удержитесь от слез в этот радостный день,
В этот праздничный час. Чтобы ваша любовь,
Ваша ласка ко мне гнев царя не зажгла
И не стала я бедствий причиной для вас.
Не впервые теперь пронзена моя грудь:
Приходилось и худшее горе терпеть.
Быть может, хоть смертью положит конец
Кручинам моим этот праздничный день.
Не буду я больше жестокое зреть
Супруга лицо.
Не буду входить в ненавистный покой
Служанки моей.
Я Августа буду сестрой, не женой.
Но только бы минули кары меня
И страшная смерть! Несчастная, помня злодейства его,
В безумии можешь надеяться ты.
Ведь для этого брака тебя берегли,
Чтоб как жертву заклать на веселом пиру.
Но зачем же так часто ты смотришь назад,
Со слезами глядишь на родительский дом.
Скорей уходи и навеки покинь
Обагренный кровью царский дворец.
Хор
Блеснул этот день, о котором молва
Шумела давно, но не верили ей.
Прогоняет от ложа Клавдия дочь
Свирепый Нерон,
И восходит Поппея на ложе царя.
А наша любовь, наша жалкая скорбь,
Подавлена страхом, бессильно молчит.
Где римская сила, которая встарь
Побеждала великих и славных царей,
Давала законы могучей стране
И фаски вручала достойным рукам,
Управляла войною и миром, ярмо
Налагала на орды диких племен,
Запирала в темницу плененных царей?
Поппеевы статуи блещут везде,
С Нероном вдвоем.
Пускай разъяренная свергнет рука
На землю владычицы новой кумир,
И с ложа ее самое совлечет,
И разрушит скорее огнем и мечом
Этот царский дворец, оскверняющий мир.
Действие четвертое
Кормилица
Куда из спальни мужа твоего
Бежишь, питомка? Для чего в смятенье
Укрыться ищешь? Почему в слезах?
Для нас блеснул давно желанный день.
Ты с Цезарем соединилась браком,
Твоя краса его в свой плен взяла,
И свято чтимая тобой Венера,
Связавши, отдала его тебе.
О, как ты хороша была на ложе
Высоком, царском. Красотой твоей
Был поражен сенат, когда богам
Ты фимиам священный воскуряла,
Струя вино на жертвенник, в пурпурном,
Венчальном покрывале на челе.
И сам Нерон, рука с рукой с тобою,
Средь радостных приветствий граждан Рима
Сияющий и гордый выступал.
Такою взял из пенистого моря
Пелей Фетиду. Праздновал их брак
Весь сонм богов, небесных и подводных.
Но отчего в лице ты изменилась?
Что значит эта бледность, эти слезы?
Поппея
От страха и видений этой ночи,
Кормилица, лишаюсь я сознанья
И чувств моих. Когда сменился день
Ночною тьмой, я радостно уснула
В объятиях Нерона моего.
Но тихим сном недолго наслаждалась:
Мне грезилось, что мрачная толпа
Проникла в спальню: растерзав власы,
Толпа латинских матерей рыдала;
Под звуки страшных труб, с лицом свирепым
Моя свекровь окровавленный факел
Передо мной трясла. Вослед за нею
Иду я, страхом скована, и вдруг
Передо мною трещиной огромной
Земля расселась, и упал в нее
Мой брачный одр, где в утомленье я
Покоилась. Я вижу, что приходят
В толпе теней мой прежний муж и сын,
Криспин моих объятий ищет, с уст
Стремится пить ответные лобзанья.
Но трепетный врывается Нерон
И острый меч ему вонзает в горло.
Я в страхе пробудилася от сна
С ужасной дрожью в членах и костях,
С биеньем сердца. Страх смыкал уста,
Но верность и любовь твоя меня
Заставили разговориться. Чем
Грозят мне тени мертвых, кровь супруга?
Кормилица
Все, что волнует ум, во время сна
Святое и таинственное чувство
Воспроизводит. Ты удивлена,
Что видела супруга, ложе брака,
В то время как покоилась в объятиях
Супруга нового? Тебя смущают
Биенье в грудь, развитые власы?
То был развод Октавии оплакан
В родном дворце ее отца и брата.
Тот факел, что несла перед тобой
Августа, имя славное пророчит,
Что завистью даровано тебе;
Подземный мир, его ж законы вечны,
И прочный брак, и долговечность дома
Тебе сулит. А то, что царь твой в горло
Меч погрузил, войны не возбудит.
Но мирно будет спать в ножнах железо.
Так соберись же с духом, я молю,
Развеселись, прогнавши страх, вернись
Спокойная в свою опочивальню.
Поппея
Решила я к священным алтарям
Направиться и жертвенным закланьем
Умилостивить праведных богов,
Чтоб искупить ночного сна угрозы
И страх вернуть на голову врагам.
Ты для меня моли богов небесных,
Чтоб все и впредь осталось как теперь.
Хор
Если верить рассказам болтливой молвы,
О любви Громовержца и тайных делах,
То сжимал он в объятиях Ледину грудь,
Осенивши ее лебединым крылом,
То свирепым быком, по волнам, на спине
Драгоценную кражу, Европу, он нес.
И теперь он покинет надзвездную высь
И захочет, Поппея, объятий твоих.
Он может и Леде тебя предпочесть
И тебе, о Даная, на диво кому
Он стремился с небес дождем золотым.
Пусть Спарта гордится питомки красой
И наградой своею фригийский пастух.
Она превзойдет Тиндариды красу,
Что раздула ужасное пламя войны
И повергла Фригийское царство во прах.
Но кто это мчится смятенной стопой?
Какую он весть, задыхаясь, несет?
Вестник
Пусть защищают воины дворец,
Ему грозит неистовство народа.
Едва влекут дрожащие префекты
Когорты для защиты града; ярость,
Не уступая страху, множит силы.
Хор
Что привело их в бешенство такое?
Вестник
Войска горят к Октавии любовью,
Разъярены нечестием великим.
Хор
На что ж дерзнуть намерены они?
Вестник
Вернуть желают Клавдиевой дщери
Дворец отца, супружеское ложе
И долю власти царской.
Хор
Но ее
Уже с царем Поппея разделяет.
Вестник
Вот эта ярость их воспламеняет,
Ввергая в безрассудные дела.
Где ни стоят Поппеи изваянья,
Сияющие мрамором иль медью,
Народ их бьет, железом сокрушает,
Растаскивает части, привязав
Веревками, ногами топчет в грязь.
Слова их соответствуют деяньям,
И я от страха их не передам.
Готовятся зажечь дворец царя,
Коль он не выдаст новую супругу
Негодованью граждан, не вернет
Октавии ее дворец отцовский.
Чтоб сам он знал о возмущенье граждан,
Приказ префекта я спешу исполнить.
Хор
Зачем понапрасну воюете вы?
Необорной стрелою разит Купидон,
Уничтожит он пламенем ваши огни:
Он Юпитера молнии часто гасил
И плененного бога с небес низводил.
Тяжелою карою, кровью своей
Поплатитесь вы.
Этот маленький бог и гневлив, и горяч,
И не справиться с ним.
Он Ахиллу свирепому повелевал
На лире играть.
Он данаев сразил, он Атрида сразил,
Разрушил Приамово царство, во прах
Поверг города.
Я душой трепещу, размышляя о том,
Что готовит могучий, безжалостный бог.
Действие пятое
Нерон
О, слишком медленны мои солдаты
И на нечестье в гневе сдержан я,
Раз граждан кровь не залила огней,
Зажженных против нас, раз кровь народа
Не оросила Рим, таких вскормивший
Людей негодных. Большее, чем смерть
Народ своим злодейством заслужил.
Но та, кому меня народ вверяет,
Жена сомнительная и сестра,
Испустит дух и, наконец, мой гнев
И ярость кровию своей зальет.
Пускай пожар испепелит весь город,
Пускай среди пылающих развалин
От нищеты позорной и от глада
Народ погибнет. Да, мои щедроты
Не трогают развратную толпу.
Неблагодарная, она сама
Не хочет милосердия и мира
И в дерзости своей стремится к бездне.
Обременять ее необходимо
Ярмом тяжелым, чтоб не дерзала
На что-нибудь подобное и впредь,
На статуи священные супруги
Не подымала глаз и научилась
Повиноваться мании царя.
Но вижу я, приходит тот, кого
За редкую его любовь и верность
Поставил я над лагерем моим.
Префект
Я доложить пришел, что бунт народа
Подавлен казнью тех немногих, кто
Противился вотще и долго.
Нерон
Как?
И этого довольно? Так ты понял
Приказ вождя? Он подавил. Такая ль
Нужна мне месть?
Префект
Вожди восстанья пали.
Нерон
А та толпа, которая дерзала
Зажечь дворец, давать закон царю.
Стащить супругу верную с постели
И оскорблять ее на все лады,
Останется толпа без должной кары?
Префект
Ужель твой гнев обрушится на граждан?
Нерон
Обрушится, и это наказанье
Грядущие века не позабудут.
Префект
И не смягчат его ни гнев, ни страх.
Нерон
Искупит гнев мой та, что заслужила.
Префект
Скажи мне, кто, чтоб я не пощадил.
Нерон
Сестры убийства требует мой гнев.
Префект
От ужаса дрожу и цепенею.
Нерон
Колеблешься?
Префект
Зачем подозреваешь
Мою ты верность?
Нерон
Ты щадишь врага?
Префект
И женщина то имя заслужила?
Нерон
Она преступна.
Префект
Есть ли обвинитель?
Нерон
Народный бунт.
Префект
Кто может управлять
Безумными?
Нерон
Кто мог их возмутить?
Префект
Я никого подобного не знаю.
Нерон
О, этой женщине дала природа
Злодейский дух, злокозненное сердце.
Префект
Но в силе отказала.
Нерон
Чтоб не быть
Ей неприступной, чтобы страх и кара
Сломили силы слабые ее.
Она давно виновна, слишком поздно
Ее казню. Оставь советы, просьбы
И исполняй приказ. На корабле
Вели на дальний берег отвезти
И там казнить, чтоб мог я, наконец,
Вздохнуть свободно, отдохнуть от страха.
Хор
Для многих, для многих была роковой
Народа любовь. Ведь сначала она
Попутными ветрами движет корабль
И, умчавши его далеко от страны,
Покидает, слабея, свирепости волн.
Рыдала о Гракхах несчастная мать,
Их сгубила громадная черни любовь,
Знаменитого рода были они,
Благочестьем и верностью славны везде,
В красноречье сильны, с мощным сердцем в груди,
С изощренным в гражданских законах умом.
Подобной же смерти, о Ливий, тебя
Судьба предала: не спасли его
Ни фаски, ни дом, защищенный от бурь.
Мешает примеры еще приводить
Настоящая скорбь: те, кому возвратить
Желали граждане отчий дворец
И брачное ложе, ту видят теперь,
Несчастную, льющую слезы ключом,
Влекомую к казни. Под кровом простым,
Довольствуясь малым, спокоен бедняк,
Но часто гроза поражает дворцы,
И Фортуна во прах повергает их.
Октавия
Куда меня тащите? О, почему
Уйти мне в изгнанье царица велит,
Коль, насыщена множеством бедствий моих,
Оставляет мне жизнь? Если же казнью она
Увенчать желает печали мои,
Что ж завидно жестокой, что я умру
На родимой земле?
Но надежд никаких на спасение нет.
Несчастная, вижу Неронов корабль:
Когда-то взошла на него моя мать,
Теперь же, от ложа царя прогнана,
Взойдет на него и супруга-сестра.
Увы, благочестье утратило трон,
Нет больше богов:
Эринния злая над миром царит.
Кто может достойно оплакать мои
Несчастья? В печальную песнь соловья
Перелились бы слезы рыданий моих.
О, если бы мне даровала судьба
Соловьиные перья! На быстрых крылах
Улетела бы я далеко, далеко
От ужасных людей и от казни моей,
И в пустынной дубраве, на тонком сучке
Я б качалась, будила безмолвную тишь,
Разливая по рощам унылую трель.
Хор
Управляется Роком порода людей,
И никто обеспечить не может себе
Устойчивых благ
Средь вращенья вещей и всех перемен,
Что приносит пугающий времени бег.
Пусть примеры других укрепляют тебя,
Которых так много в вашей семье:
Уж настолько ль свирепей Фортуна к тебе?
Не первой тебе,
Столь многих детей незабвенная мать,
Агриппина, дочь и супруга того,
Чье имя сияло на целый мир,
Из чрева рождавшая множество раз
Залоги любви
И спокойствие мира, – достались тебе
Изгнанье, удары, железная цепь
И смерть в заключение длительных мук.
Счастливая Ливия, Друза жена,
Счастливая мать,
Свершила злодейства и казнь понесла.
И дочери Юлии та же судьба:
По времени долгом убита она
Железом, хотя и без всякой вины.
А чего не могла совершить твоя мать,
Управлявшая некогда в царском дворце,
Любезна супругу, могуча детьми?
Но, отдавшись во власть своему же слуге,
Погибла она под солдатским мечом.
Что скажешь о той, что надежды свои
Простирала до неба? Неронова мать,
Оскорбленная прежде в Тирренских волнах
Рукою гребца,
Терзаема долго острым мечом,
Свирепого сына жертвой легла.
Октавия
Теперь и меня жестокий тиран
Посылает к печальным, загробным теням.
Зачем же, бедняжка, я медлю вотще?
Ведите на смерть, кому право на то
Даровала Судьба. Призываю богов
Небесных… Безумная, остановись,
Ведь ты ненавистна небесным богам.
Я Тартар зову
И мстящих за зло преисподних богинь;
Тебя, мой отец,
Достойного кары и смерти такой.
Снаряжайте корабль и, развив паруса,
Пусть кормчий по ветру направит корму
К берегам Пандатарии дальней моей.
Хор
О легкие ветры и нежный Зефир,
Когда-то, воздушною тучей покрыв,
Ифигению мчали вы по волнам,
Унося ее прочь от огней алтаря.
И эту далеко от горестных мест
Несите, молю вас, во Тривии храм.
Милосердней Авлида, чем город наш,
Милосерднее варваров Тавров земля.
Там убийством гостей ублажают богов, —
Упивается кровию граждан своих
Неистовый Рим.