Поэтому, он отодвинул от себя восприятие окружающего мира. Он не вливался в него. Да, он стоял на Стене, но опять же, как военный советник. И вот выйдя из казармы в Хайрегене, он стал видеть кое-что еще.
Легионеры в крепости вели себя немного не так, как он привык. Слишком уверенные лица. Слишком гордые взоры. При взгляде на флаг, которые реял над башней, не проскакивало у окружающих того выражения легкого скепсиса, типа «ну, вы понимаете, что на самом деле, я не такой уж прожженный солдафон». Люди вокруг спокойно и буднично воспринимали свое положение, не собираясь его стесняться даже в малом.
А потом они шли по Хайрегену и Хогвар увидел другие лица и взгляды. Молодые девушки строили глазки крепким парням. И опять Хог не чувствовал ни грана фальши. Он шел вместе со всеми за наставницей, по слегка припорошенной снегом улице. И словно губка впитывал нюансы, которые раньше от него ускользали. Вот какие-то парни смотрят исподлобья, угрюмо. Но взглядами с крестэйрцами пересекаться не хотят. Такое Андрей уже видел не раз. Но в этих мимолетных взглядах не было фанатичной злобы. Эти парни смотрели не с ненавистью, а так, как смотрят на тех, кто пришел в их деревню на дискотеку. Да, чужие, но, в общем, свои.
А вот еще. Новобранцы идут с оружием. Казалось бы, в чем тут странность? Странность в том, что это доверие. Молодым и, разумеется, очень горячим парням и девушкам, доверяют носить боевое оружие. А вот это уже черта не просто армии, а государства. Империя доверяет своим воинам. Доверяет настолько, что… Что считает их заранее правыми. Да, это вот именно так. А ведь это же не привилегия. Это ответственность. Ношение оружия — это ни разу не преимущество, кто бы, что ни говорил. Оружие предназначено для убийства. Это его суть. А воин — это обученный убийца. О чем это говорит? О том, что такое Империя Алестис.
И когда они вышли на пристань, до Хогвара дошло, что это было за чувство, которое постоянно тыкало в подсознание.
Он завидовал. Андрей Бестужев завидовал этим людям. Завидовал тому, что они спокойно, без условий, были имперцами. Без патриотического надрыва, без угара делали свое дело. И даже не считали, а как бы… пребывали на этом пути изначально. То есть, у них даже не вставала проблема какого-то выбора. Империя была их единственным миром. Для них так было единственно правильно.
И вот на это смотрит человек из другого мира. С одной стороны, все эти разумные были в определенной степени наивны. Грамотная пропаганда смогла бы здесь порезвиться. А может быть наоборот, столкнулась бы с железобетонной уверенностью, что есть Империя, а все остальное лживая ересь. И самое интересное, были бы правы.
Словно подтверждая эти мысли, перед взором Хогвара предстал колесник. Возле обледенелого причала, парень увидел… колесный пароход. Именно так. Здоровый корабль, словно сошедший с фотографий девятнадцатого века. Через открытые ворота из грузового трюма в этот момент выезжала на причал по широким сходням телега…
… Забросив пожитки в каюту, Хогвар вышел на палубу. Он ни с кем не разговаривал. Парень словно боялся в беседах потерять ту нить, ту мысль, которая крутилась в голове. Он смотрел, как колесник, словно диковинный зверь, зашевелился и стал ломать лед, сдавая задом от пристани…
… Вокруг были люди, которые четко знали, что делать. Они не теряли время на всякую чушь, типа нахождения себя. А он…
Он просто смирившийся. Тот самый, принявший… В зад. Грубо, но именно так. Он примирился там, в прошлой жизни. А здесь… А здесь не примиряются. И он оказался чужим, со своим опытом маленькой мерзости, небольшого предательства и закрывания глаз. А то, что его «корябало», так это была совесть. И гордость. Душа не хотела больше «примиряться». Поэтому и пер этот цинизм, поэтому он и ухмылялся с презрением, мол, «я-то знаю, как все на самом деле обстоит».
«Да нихера ты не знаешь, — Хогвар стоял у борта и, выпятив челюсть, смотрел на догорающий закат. — Давно уже согласился, утерся и заткнулся».
А теперь он просто боялся. Этот пугливый обыватель в нем, боялся идти вперед. Уже все потеряно, все, к дерра, просрано! Но все равно: «А вдруг чего? А вдруг будет плохо?».
Будет! Будет, мать твою, если снова подставить жопу, а не щит!
Он завидовал этим молодым парням и девушкам, которые выстояли на Стене, а теперь у них нет ни грана сомнения, что они все смогут. Преодолеют и победят. И ведь преодолеют. Победят же! Чем их можно напугать, смертью?! Их, тех, которые стояли перед волной антов и дерра? Они отодвинут брезгливо в сторону обоссавшегося землянина, вот как Свейров и встанут в линию. Врастут в землю. И не «за», а потому что. Потому, что это их воля. Не за деньги и награды. А потому что так решили.
И вот теперь они едут в столицу. Потому что страна оценила их потенциал. Империя посчитала, что такие разумные ей нужны! Не выдала бесполезные висюльки и бросила дальше дохнуть за счастье избранных и власть правителей. А заботливо выделила тех, кто сможет… Всё сможет. Всего добьется.
И да, он завидовал им. Их страна не позволит вытереть ноги о своих защитников. Реакция будет крайне жестокой. Приедет Железный Принц и развесит всех причастных по деревьям. Ну, или как здесь, отправит в гости к их Отцу.
Да, здесь не все благолепно и идеально. Достаточно вспомнить крепость Крестэйр. Но главное, что это не есть правильно. Это не правило. Это трудности и идиотия отдельных персонажей.
— Империя, — произнес негромко Хогвар, словно пробуя это слово на вкус.
Империя. Легион. Он в этот миг снова ощутил ту гордость, которая была у него, когда на его плечи легли лейтенантские погоны. И невольно выпрямлялась спина. А в душе распрямляло крылья… предвкушение. Перед глазами всплыла картинка, когда легионеры прибыли в Крестэйр. Сила. Мощь. Имперская длань. И вся циничность растворялась, как лед в теплой воде. Это хочется чувствовать, черт возьми! Хочется ощущать себя частью этой великой силы! Противостоять ВМЕСТЕ! И служить идее. Да, именно так. ИДЕЕ. Не своему кошельку, а тому, что за горизонтом. Общей светлой мечте!
— Хогвар? — к парню, который вцепился в борт так, что едва дерево не трещало, подошла Нара. — Ты чего тут мерзнешь?
— Да так… — Хогвар улыбнулся. — Думал.
— О чем? — девушка встала рядом.
— Ну, — парень вздохнул. — О том, что еще недавно мы стояли на Стене… И даже не думали ни о какой Академии.
Нара ничего не ответила. Она лишь встала вплотную.
Парень и девушка смотрели на закат. И молчали. Перед их взором проплывала заснеженная равнина, с редкими лесочками из невысоких деревьев. Потрескивал лед, его куски гулко стукались в кожух гребного колеса.
— Поцелуй меня, а? — тихо произнесла Нара. — А то я что-то немного… ссю.
Хогвар чуть повернул девушку к себе, коснулся губами ее холодных губ. Провел ладонью по щеке.
— У нас впереди, Нара, — хрипло произнес Хог. — Целая жизнь. Интересная, но полагаю, она будет очень беспокойная.
— А я что, мечтаю в закутке за печкой? — усмехнулась девушка. — Я бы тогда дома осталась. Не, я за лошадью всю жизнь управляться не хочу.
— За это можешь быть спокойна, — Хогвар посмотрел девушке прямо в глаза. — Я собираюсь увидеть всю Империю.
— Он собирается, глядите-ка, — ехидно заметила Нара. — Кто тебя главным-то назначил? Меня будешь сопровождать, мальчик!
— Оу, — Хогвар развернул девушку к себе лицом полностью и подтащил ближе за талию. — Люблю дерзких!
— А что, у тебя есть еще что ли кто на примете? — выгнула бровь Нара.
— Пока мне тебя одной хватает, — усмехнулся Хог…
И тут ему пришло понимание, что сказанное им… Ну, тут может быть не одна… Не то, что девушка, жена. То есть шутка потеряла солидную долю остроты. Вот и Нара отреагировала не так, как должна была это сделать земная девушка. Гораздо более спокойно.
— Смотри у меня, — сделала девушка суровое лицо. — Побегушек не потерплю. И кут столичных тоже.
— Я думаю, Нар, — Хогвар улыбнулся. — Что нам всем будет, особенно первое время, совсем не до побегушек. Судя по рассказам Мараны.
— Не впервой ноги бить, — фыркнула Нара. — Слушай, но Скагэр-то прям… Словно Императрица. Я ее сегодня в форме увидала, прям даже обалдела.
Марана Скагэр, когда поднялась на борт, даже не стала выяснять, куда ей идти. Потому что один из корабелов проводил ее в каюту на носу. И никто этому не удивился. Еще одна маленькая, но очень важная черта…
— Ну, понятно!!! — раздался недовольный голос Лидары. — Кто бы сомневался! Ты же вроде в уборную пошла?!
Девушка подошла к ним. На ней была дубленка нараспашку.
— А вы там что, без меня заскучали? — спокойно ответила Нара, даже не пытаясь изменить позу. — Знаешь, я как-то в сравнении мужиков не сильна. Да и…
Нара усмехнулась, эдак с превосходством.
— Это будет немного нечестно, — добавила она, со значением, явно намекая на свой выбор.
Который, выбор этот, сейчас ее за талию держал. Лидара в ответ хмыкнула.
— Ну и? Вы тут так, обжимаетесь или разговариваете? — поинтересовалась она.
— Одно другому не мешает, — усмехнулась снова Нара.
Лидара подошла к ним и тоже облокотилась о борт. Нара мягко высвободилась из объятий Хога и встала рядом с ней. Ну, и Хогвар завершил «линию», тоже подойдя к борту.
— Я все думала о том, как на колеснике поеду, — произнесла Лидара. — А вот теперь еду… И как-то не так, что ли. Будто вышла лошадь покормить.
— Так мы еще ничего и не видели этакого, — заметила, хмыкнув, Нара.
— Ну, я бы не сказал, — произнес Хогвар. — Колесник… Это круто.
— Просто корабль побольше, — иронично ответила Нара.
— Ну, а то, что мы вряд ли вернемся в Дармаэр? — спросил парень.
— А в это просто не верится, — вздохнула Лидара. — Вот как-то не ложится в голову. Может быть, если бы одна ехала, то было бы по-другому.
— Я думаю, это эффект дороги, — произнес Хог и на изучающие взгляды девушек, пояснил. — Ну, типа, в дороге, значит еще нигде.