— Mi corazon[16]. — Он крепче прижал ее к себе, зарылся лицом в золотую гриву ее волос. — С того дня, как ты вошла в мой дом, я каждую ночь сходил с ума. Я так хотел любить, тебя. Давай поскорее поженимся. Не могу больше проводить ночи без тебя.
— Да, любимый!
— Мы поженимся в поместье завтра, а медовый месяц проведем в Нью-Йорке. Я хочу встретиться с твоей семьей.
Радость охватила ее.
— Мы позвоним им сегодня вечером. — Он убаюкивал ее в своих объятиях. — Ты подумаешь, что я бессердечный, если я скажу, что благодарен этому несчастному случаю?
— Иначе мы бы могли никогда не встретиться.
— В тебе есть что-то такое, что с самого начала влекло меня. Теперь-то я знаю, что просто не мог бы жить без тебя. Клянусь, когда ты с Карлосом уехала в Мадрид, мой мир словно распался.
— А я надеялась, что ты приедешь за мной, — призналась она. — Когда ты сказал, что находишься
в холле отеля, у меня дрогнуло сердце. Я подумала, что самое заветное желание может исполниться… Только одна тень омрачала их будущее.
— А как быть с твоим братом, Реми? Я разговаривала с Марией в тот вечер, когда был пожар и…
— Знаю. Она сказала мне об этом на следующий день. Он давно хочет поговорить со мной. Наконец я готов выслушать его. Я пригласил его сегодня вечером в бар «Праведного Толедо».
— Пригласил? — Ее голос звенел от радости.
— Все из-за тебя, любимая. Я хочу, чтобы ты познакомилась с моим братом. Я люблю его, Джиллиан…
— Конечно, любишь. И он тоже тебя любит. Я сужу об этом по его глазам. Я видела его в тот день в Мадриде.
Реми кивнул.
— Я два года проклинал себя за то, что женился на женщине, которую едва знал. Она была способна на все. В том числе и на ложь, какую написала в записке. К несчастью, я поверил всему, что она написала о Хавьере.
— Теперь ты покончил с худшей частью истории. Лучшая еще впереди.
Желание горело в его глазах.
— Ты лучшее, что у меня есть. Я никогда не позволю тебе уйти, — поклялся он.
Джиллиан была уже не в состоянии выразить всю глубину своей любви. Она лишь крепче обнимала его.
Граф Ремиджио Альфонсо де Варгас-и-Гойо держал в своих объятиях самую счастливую на свете женщину.