На миг на лице Аурелии отразилось потрясение, но все же она ответила твердым голосом:
– Если чего-то нельзя избежать, это надо сделать сразу, никого не вводя в заблуждение.
Фернандо решительно встал.
– В таком случае настало время прощаться.
Аурелия тоже поднялась, чтобы в последний раз раскланяться с Сейшасом.
– Прощайте, сеньора, верьте…
– Не нужно слов! – оборвала его Аурелия. – Разве можем мы сказать друг другу что-то такое, о чем нам не приходилось думать за это время?
– Вы правы.
Сейшас сделал несколько шагов, проходя к середине комнаты, и почтительно поклонился Аурелии, которая тоже поклонилась ему в ответ. Затем он прошел через спальню супругов, теперь освещенную мягким светом. Поднимая синюю гардину, он услышал голос Аурелии:
– Постойте!
– Вы позвали меня?
– Наше прошлое осталось позади. Те одиннадцать месяцев были прожиты не нами, но двумя другими людьми, которые теперь расстались навек. Я более не ваша супруга, вы – не мой супруг. Мы – незнакомец и незнакомка. Не так ли?
Сейшас утвердительно кивнул в ответ.
– Что же, сейчас я склоняюсь к твоим ногам, Фернандо, и молю тебя принять мою любовь, которая никогда не переставала принадлежать тебе, даже когда я была с тобой жестока.
Аурелия взяла Фернандо за руку, и через мгновение он оказался там же, где одиннадцать месяцев назад стоял перед ней на коленях.
– Я склоняюсь к твоим ногам на том самом месте, где оскорбила тебя, предавшись гневу. Здесь же я молю тебя о прощении, и я рада этому, потому что бесконечно люблю тебя и вверяю тебе свою душу.
Сейшас протянул руки к прекрасной девушке и помог ей встать; их губы слились в страстном поцелуе, но вдруг леденящая мысль охватила Сейшаса. Он отстранил от себя Аурелию и остановил полный тоски взгляд на ее лице, озаренном любовью.
– Нет, Аурелия! Твое богатство навек встало между нами.
Высвободившись из объятий Фернандо, Аурелия побежала в будуар, откуда вернулась, держа в руке запечатанную сургучом бумагу.
– Что это, Аурелия?
– Мое завещание.
Она сломала сургучную печать и передала бумагу Сейшасу, чтобы он прочел ее. Это действительно было завещание Аурелии, в котором она признавалась в безграничной любви к мужу и назначала его своим единственным наследником.
– Я написала его сразу после свадьбы, думая, что моя жизнь оборвется в ту же ночь, – сказала Аурелия, чье лицо приобрело возвышенное выражение.
Сейшас смотрел на нее глазами, полными слез.
– Тебя страшит это богатство? Тогда сделай так, чтобы я была жива, и тебе не придется владеть им. Если же этого недостаточно, я его растрачу.
Гардины были задернуты, и ночные бризы, лаская цветущие розы, пели таинственный гимн святой супружеской любви.