И вот теперь я сижу в большой аудитории с кофе в руках, играет громкая музыка с мощными басами – приемчик в стиле Энтони Роббинса[16]. Это так далеко от изящной легкости клиторальной ласки, которую мы учимся дарить и получать. Я что, не туда попала?
– Приветствую вас на празднике оргазма! – провозглашает со сцены молодая женщина. Все кричат. – Зарегистрированы тысяча триста человек! – все кричат. Дальше идет перекличка по городам и странам.
– Кто из Лас-Вегаса?
Отзывается небольшая группа.
– Я спрашиваю, кто из Лас-Вегаса?!
Они послушно кричат чуть громче.
– А кто из Нью-Йорка?
Опять притворная веселость, и так далее и тому подобное. Вдруг она спрашивает:
– Кто из Евросоюза?
Ни звука в зале. Я знаю людей из Франции, Германии, Ирландии, Испании, Нидерландов, но никто не говорит о себе «я из Евросоюза», так что в ответ на вопрос тишина. Потом толпу начинают заводить:
– Кто «ОМирует» уже давно?
Кричим.
– Кто новичок в практике ОМ?
Кричим. Вокруг пляшут и часто повторяют «Это здорово!»
Я понимаю, им нужен праздник. Чтобы устроить в «УанТейст» такое большое мероприятие, была проделана уйма работы. А я просто зануда. Здесь бы сказали, что я «не завелась». И были бы правы.
Наконец в восемь часов появляется Николь и начинает говорить разумные вещи. Я расслабляюсь и слушаю ее с удовольствием. Она рассказывает, что миллионы женщин в США принимают медикаменты для лечения «расстройства женского сексуального возбуждения». Я не уверена, что она называет нам точные цифры, но на медикаментах совершенно точно сидит множество женщин. И совершенно точно этого не делает ни одна из присутствующих здесь.
Позже я ищу информацию. Это «состояние» описывается как «неспособность достигать или поддерживать сексуальное возбуждение». Дальше следует «неспособность сохранять возбуждение до завершения сексуальной активности». Хм. И что это должно означать? Под «завершением сексуальной активности» имеется в виду оргазм? А если женщина «не способна сохранять возбуждение», то она считается больной? Врачи вообще задают пациенткам вопросы, прежде чем назначить лечение? «Он знает, где находится ваш клитор? А вы знаете, где находится ваш клитор? Вы вообще друг другу нравитесь?»
Дальше – больше. Женщинам также могут поставить диагноз «снижение полового влечения». Для него характерна «нехватка либо отсутствие сексуальных фантазий или потребности в сексуальной активности в течение некоторого времени». То есть если у нас нет сексуальных фантазий, то нас надо лечить? Вы хоть допускаете, что все дело в том, что кому-то кажется, будто женский мозг должен работать так же, как мужской? Что вообще подразумевается под «фантазиями»?
Так что, господа, соблюдающие целибат или не имеющие сексуальных фантазий, – вы все больны. Бегом к доктору с жалобами «у меня снижение полового влечения». Или если ваше сексуальное желание снижается в процессе сексуальной активности, неважно, по какой причине, это тоже означает, что вы больны. Ох, сомневаюсь. Почему люди так любят советовать другим принимать лекарства?
Причина, по которой Николь так увлечена своим делом, кроется в том, что во время практики ОМ, когда мужчина учится самым нежным и детальным способом доставлять женщине удовольствие, происходит что? А вот что: мы узнаем, что мужское обучение плюс терпение позволяют всем женщинам, имеющим клитор, научиться получать наслаждение в процессе ОМ.
Николь уверена, что оргазм должен стать обычной практикой – подобно йоге как практике для тела и медитации как практике для ума. Мы можем обучиться наслаждению. Николь мечтательно говорит об изменении существующего положения вещей.
– Что, если бы мы жили в мире, где «быть правильным» не считается важнее, чем «быть честным»? Что, если бы мы могли позволить зверьку своего тела любить то, что он любит? – говорит она, цитируя замечательное стихотворение Мэри Оливер «Дикие гуси». – Как бы нам жилось в мире ОМ, где мы могли бы получать столько сексуальной энергии, сколько нам потребуется?
Николь рассказывает об удовольствии от женского возбуждения, которое получают мужчины в процессе обучения. Она использует фразу «медовый покров». Восхитительно.
Николь фантазирует о мире, в котором такой вид саморазвития доступен каждому – как йога и медитация. Она мечтает, чтобы все три практики легко заняли места в сердцах и расписаниях людей. К начинающим нет никаких требований. Не нужно достигать определенной физической формы, как того хотя бы минимально требует йога. Не нужно учиться сохранять неподвижность, что обычно необходимо для медитаций. Для ОМ достаточно только желания.
– Я приветствую всех и каждого, – говорит она.
А потом для новичков, которые толком не понимают, что здесь происходит, они устраивают демонстрацию ОМ. Жюстин лежит на столе перед тысячей людей. Это должно произвести впечатление, и для тех, кто все видит впервые, так и происходит. Но как по мне – когда действо вынесено на такую огромную сцену, оно становится похожим на театральное шоу.
Я растеряна, зла, сердита, так что я беру такси обратно к Дому ОМ, который в Сан-Франциско назван просто по номеру улицы – «1080». Прелесть жизни в общине состоит в том, что всегда можно с кем-нибудь поболтать. Как я и предполагала, там оказался один из старожилов, поэтому я принесла две чашки чая, села рядышком и пожаловалась на мою блюющую соседку по ОМ и на то, как я не смогла сосредоточиться.
Он ответил:
– Это же как медитация. Что бы ни происходило вокруг, ты все время возвращаешься к ощущениям.
– Да. Я знаю теорию. Но у меня плохо получается. Но вот, например, при дыхательной медитации, когда меня отвлекают звуки дорожных работ, я все же могу концентрироваться на дыхании.
– То же самое. Ощущения, а не мысли.
– Иными словами, лучшая из учителей из всех пяти сотен пар оказалась именно рядом со мной?
– Точно.
Тьфу ты. Чушь какая!
– Тебе сегодня все понравилось?
– Не все. Но пока я сравнивала себя с другими женщинами, слушая их звуки, указывающие на разнообразие их чувств, я ощутила в себе желание.
– Ясно. Мы учимся не сравнивать. Даже каждую ОМ с предыдущей. С одним и тем же партнером одна ОМ может быть совершенно феерической, а другая – никакой. Не надо сравнивать.
– Я еще не доросла. Я пока строго себя сужу.
– Тебя хоть что-нибудь тронуло?
– Да. Слова Николь: «Окситоцин – это молочные реки и медовые берега». И я это поняла. ОМ позволяет ощутить это молоко и мед всем телом. Пусть бы их было больше – и у меня, и у всех, кого я знаю. И если людей можно привести к этим рекам только через практику ОМ… и я этому учусь… что ж, мне достаточно.
– Отлично, – отвечает мой собеседник. Я иду к себе мимо пяти или шести симпатичных мужчин, которые, как я понимаю, с удовольствием помогли бы мне в моих исследованиях. Стоит только спросить, и они ответят «да», «нет» или «возможно». Я рада, что у меня есть Ти, и мне не нужно ничего придумывать. Я захожу в комнату и по-детски безмятежно засыпаю.
Одно из самых неординарных заявлений, которые делают авторы практики, состоит в том, что «ОМирование» развивает лимбическую систему, то есть те зоны мозга, которые отвечают за внимание и эмоциональную связь.
В книге «Мозг, исцеляющий себя», которую упоминала Николь, доктор Норман Дойдж пишет, что мозг способен самовосстанавливаться и создавать новые нейронные связи. Это называется нейропластичностью. Любая практика – это всегда прогресс, развитие. Во время практики ОМ мужчина на сто процентов концентрируется на результате для женщины, когда его палец гладит ее клитор, и происходит это столько раз в неделю, сколько представляется возможным. В это время он думает не о собственном сексуальном удовлетворении, но уделяет свое внимание – хотя бы номинально – партнерше. К тому же предполагается, что его не должны отвлекать издаваемые ею звуки, а показателем должны служить только движения «киски» (черт, этим ОМерам нужно другое слово для обозначения зоны у женщины между ног). Уделяя основное внимание ее телу, он узнает те вещи о «разогреве» и возбуждении, которые во время полового акта обычно ускользают из поля зрения, поскольку он сосредоточен в первую очередь на своем удовольствии. А из-за того, что мужчина может испытывать довольно сильные ощущения, он зачастую совершенно не замечает, что его партнерша практически ничего не чувствует.
Во время ОМ мужчина сосредоточивается на ней. Его собственные ощущения никто не отменял, но они уходят на второй план. Мужчина может развить в себе способность фокусироваться на ощущениях женщины, довольствуясь второстепенной ролью, пока однажды он не синхронизируется с ней настолько сильно, что перестает понимать, где заканчиваются ее ощущения и начинаются его собственные.
Мужчина довольно быстро поймет, что если его палец находится не там, где надо, то партнерша попросту не отзывается на его касания. Клитор подвижен. Он разный в покойном состоянии и в эрегированном, он увеличивается и, похоже, втягивается, он будто сдвигается вверх-вниз и из стороны в сторону. Вы там, наверное, думаете: «Что? Он не двигается!» – так вот, речь идет буквально о миллиметрах. Но миллиметр в сторону – и вы уже сместились с клитора. Когда мужчина обнаружил клитор, он должен изучить разные зоны его чувствительности, чтобы уметь возбудить партнершу и подарить ей полную гамму ощущений. Помните, наши пальцы удивительно чувствительны. Если он пытается «играть» на клиторе, то есть экспериментировать с силой и скоростью касания, то пока он не убедится, что все делает правильно, его дама может себе лежать, гадая, как же «настроиться», и почти ничего не ощущать. Для мужчины это как если бы его гладили возле пениса. В поглаживаниях возле пениса нет ничего неприятного, но слишком долгие поглаживания мужчине ни к чему.
И вот умением найти ту самую точку вполне можно овладеть.