– Ну вот (я краснею), кажется, все улажено.
– Хотите заняться ОМ? – улыбаясь, спрашивает он по протоколу, так что соглашаться я вовсе не обязана.
– Э…
Тут меня накрывает ощущение удара под дых. Господи, я до сих пор паникую, когда делаю это с Ти, а тут отрекомендованный незнакомец!
– Я буду здесь к одиннадцати часам, – он, заигрывая, снова улыбается.
Пытаюсь вдохнуть.
– Да, спасибо.
Меня бросает в жар, а еще приходит то самое, похожее на тошноту, чувство, которое бывает перед дракой или перед взлетом. А потом я убегаю. Правда, добегаю только до ресепшн.
Врезаюсь в группу людей, выходящих из зала после групповой ОМ. Одна женщина двигается с помощью ходунков на колесиках. Смелая. Улыбаюсь ей.
– И как вам? – спрашиваю я ее.
Она читает мой бейджик.
– Изабель, мне пошел восьмой десяток. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом я окончила Институт глубокого изучения человеческой сексуальности, у меня серьезные проблемы со спиной, и мне на все плевать.
– Правда?
– Я никогда не думала, что буду в таком возрасте гоняться за новым опытом. Но было потрясающе. А теперь прошу меня извинить – я спешу на лекцию.
И она укатила на своих колесиках.
10:45 утра. Через пятнадцать минут у меня встреча с тем незнакомцем. Я должна помнить: нужно расслабиться, раскрыться, дышать. Это ВСЕ, что мне нужно помнить. Что тут сложного? Почему я так боюсь? Я ловлю представителей команды «УанТейст» и спрашиваю, чего я боюсь. «Желания», – говорит один. «Перемен», – говорит другой. Мне кажется, они оба не угадали. Но в чем дело, я тоже не представляю. Фраза «глаза боятся, руки делают» сейчас выходит для меня на новый, доселе непонятный уровень. Сфокусируйся на ощущениях, которые дает тебе страх, – только на ощущениях.
Я заглядываю в карие глаза мужчины:
– Я ничего не ожидаю и не тяну одеяло на себя, потому что это все – идея Николь.
– Это будет просто ОМ. Практика без конкретной цели.
– Я так далеко вышла за пределы зоны комфорта, что напряжена до предела.
– Что вас напрягает? – улыбается он.
– Понятия не имею.
И я ложусь. Думаю, как бы так полегче сдаться. А потом перестаю думать. По мне словно мед растекается.
ОМ захватывает. Я забыла, как тонок этот процесс. Видимо, страх таится в моих собственных ожиданиях. Он не спешит. Не торопит. Не беспокоится. Не пытается произвести на меня впечатление. Он действительно «ласкает для своего собственного удовольствия», – как учат здесь мужчин, – но в самом высоком смысле этого слова, в большей степени изучая меня, устанавливая связь со мной. В какой-то момент он перестает меня гладить, и мне хочется рассмеяться, потому что эта неподвижность заставляет меня ждать продолжения.
Чем меньше он делает, тем сильнее он подогревает мои желания. Но сперва он сближается со мной. Он прижимает палец к самой чувствительной точке и гладит медленно и мягко. ОМ у него отлично получается. Если проще – он знает, что делает.
Я замечаю, как напряжена моя шея. Это постоянное явление, но тут меня накрывает волной тепла, а потом начинает чертовски болеть.
То я рыдаю, как вчера. То я переживаю, что даю недостаточно указаний. То меня наполняет тепло и боль. И все это накапливается, создает ментальные блоки, эмоциональные блоки, физиологические блоки… все это можно изучить. Через удовольствие. Как необычно, да?
Я чувствую, что могла бы счастливо жить с этим мужчиной в Нью-Йорке целый месяц, исследуя опыт ОМ как феномен. Это первая моя ОМ с момента появления здесь, когда я ощущаю, что могу повторять это с ним еще сотни раз.
Теперь я понимаю, как эго с легкостью встает на пути опыта. Мужчины хотят «хорошую ОМ» (как практику без конкретной цели) в каком-то смысле для того, чтобы повысить свою самооценку. Нет ничего плохого в том, что мужчина хочет доставить удовольствие женщине или просто знать, что он способен это сделать, – но мне казалось, что именно этот мужчина выше подобного, что он не задействует свое эго во время ОМ, он просто присутствует. Намного легче практиковать ОМ, которая просто тянется сквозь пространство и время. Я никогда больше не увижу этого мужчину, так что проще плыть по течению и наслаждаться ощущениями. Мне не приходило в голову давать ему какие-то указания, потому что его не нужно было учить меня удовлетворять. Я просто лежала и наслаждалась.
Жизнь в общине клиторальных ласк в Сан-Франциско
Итак, понедельник. Конференция по ООМ закончилась, и я тихо-мирно устраиваюсь в доме на 1080-й. Я рада, что все завершилось. Шум и ажиотаж конференции остались позади, а здесь – тихое и простое наслаждение практикой. Но вчера я пропустила кое-что полезное. Например, лекцию доктора Сары Готтфрид о гормональном балансе и его влиянии на здоровье и сексуальность. Как мне пересказали, суть такова: стресс – это плохо, а здоровый окситоцин – это хорошо. Здесь ОМ – это универсальный ответ. Стресс? Нужно больше ОМ.
Несчастна? Больше ОМ. Больна? Больше ОМ. Это, конечно, бесплатно, удовольствие приносит пользу организму, так что в некотором смысле все логично. Я потом почитаю, как поддерживать гормональный баланс, у меня есть ее книга «Исцеление гормонами».
Пока я это пишу, в комнату заходит мужчина, который мне весьма нравится. Я договариваюсь с ним об ОМ на ближайшей неделе.
– Хотите заняться ОМ? – спрашиваю я его. Ура, я смогла.
– Да, конечно.
Каждый раз, когда он проходит мимо, меня захлестывает легкая волна тепла. А сегодня утром еще один мужчина из дома ОМ в Сан-Франциско, с которым у меня все хорошо получилось, поцеловал меня в щеку, и мои икроножные мышцы накрыло теплом. Кажется, я, наконец, настроилась – я осознаю свои телесные ощущения, осознаю, что я живая.
Пребывание здесь – это удивительно.
Давайте на минутку задумаемся. Разница между ОМ и обычным сексом вот в чем: об ОМ каждый раз договариваются оба участника, принудительная ОМ невозможна; оба участника всегда трезвы (никто не пьет перед ОМ, и дело даже не в понижении, а в повышении уровня чувствительности и осознанности); все занимает пятнадцать минут, так что никому не приходится брать на себя ужин; легко поднять уровень окситоцина – в отличие от секса, невозможно не получать совсем никакого удовольствия во время ОМ, а если женщина испытает оргазм, то возрастет также и уровень дофамина; мужчина может изучать партнершу, наблюдая за реакцией вульвы; невозможно забеременеть – не нужны ни таблетки, ни кольца, ни презервативы; никто не ревнует, так как практиковать ОМ можно с кем угодно и когда угодно. И еще – все мужчины востребованы женщинами и уважаемы ими. Неплохо, да?
А пока вы не решили, что это – секта, а мне промыли мозги, уточню: я не утверждаю, что жизнь в полиаморной общине, посвященная сексуальной практике, лучше жизни в традиционной нуклеарной семье. Но я также не утверждаю, что она непременно хуже.
Кстати, это, случайно, не секта? Есть аспекты, напоминающие сектантские, но это не секта, это бизнес. Для некоторых это альтернативный образ жизни, для кого-то – «всего лишь» сексуальная практика, помогающая женщинам получать больше сексуального наслаждения, а мужчинам – чувствовать удовольствие от самого контакта.
Зачем бояться наслаждения?
Если бы я привела вас туда, где в абсолютно безопасной обстановке можно лежать рядом с мужчиной, который уже лет двадцать владеет искусством женского удовольствия, чтобы он пятнадцать минут ласкал ваш клитор, – вы бы пошли? Вы бы сказали: «Изабель, показывай дорогу»? Или ответ был бы: «Да ни за что. Отвали от меня со своим идиотским наслаждением»?
Можно прятаться за позицией «моему партнеру это не понравится». Давайте на мгновение предположим, что ваш партнер безоговорочно поддерживает вас во всем, что касается вашего сексуального удовольствия, ничему не препятствует, – тогда вы сказали бы: «Изабель, веди»?
Или так и стояли бы, как я, не в силах сойти с места, думая: «Чего же я боюсь?»
Я боюсь, что ощущения будут слишком классными? Я боюсь подчиниться, сознательно или подсознательно? Если мы боимся подчиняться на подсознательном уровне, то как нам контролировать это сознательно? Ха-ха.
Жюстин организовала для меня ОМ с Кеном – мужчиной, которого они называют Мастером Ласк. Он – самый опытный, он старший наставник. Конечно же, я в ужасе.
– Почему женщина боится наслаждения? – спрашиваю я какую-то даму в доме ОМ.
– Это страх потерять контроль, – без тени колебаний отвечает та. Хм. Видимо, дело все-таки в подчинении.
Если вы всего этого боитесь – то почему вы боитесь? Я все еще вожусь с этой мыслью, когда приезжает Мастер Ласк. Он очень невысок, спокоен и изысканно скромен.
– Ну? – спрашивает он.
– Я буду рада заняться с вами ОМ, Кен, – нервно говорю я.
Мы сидим, болтаем, он рассказывает, что когда-то занимался компьютерами и понятия не имел, что делать с женщинами.
– Когда я познакомился с этой практикой, – говорит он, – я решил, что она должна стать делом моей жизни.
Этим он и занимается. Учит мужчин дарить женщинам наслаждение, учит женщин учить мужчин. Я нервно иду за ним через все здание, но я бы так же нервно шла за ним хоть через весь Сан-Франциско, хоть через всю Америку, если бы пришлось.
Он ведет меня в просторную спальню. Там на полу уже устроено «гнездо». Я ложусь, а он надевает те самые знаменитые перчатки, такие тонкие, что их невозможно ощутить, и наносит немного лубриканта на палец. Он прижимает кончик пальца к входу во влагалище, а потом медленно скользит вверх, пока не касается той точки на моем клиторе, которая, как я уже знаю, является самой чувствительной. Все так просто.
А потом, просто и изящно, он задает вопросы. Спрашивает так, чтобы мне было легко отвечать. Он идеально демонстрирует бесцельность практики – он просто исследует мое наслаждение в мельчайших деталях и сам таким образом учится.