тчитываетесь перед ним? Вы, насколько я понимаю, вольный казак в своей личной жизни. Или я ошибся?
– Вам и это знать надо? – в отчаянии проговорила она. – Скажу, но только это будет между нами. Обещаете?
– Посмотрим…
– Если Тихий узнает, что я была у Белкина… ну в смысле, что задержалась там до утра… Это мне страшней, чем срок, понимаете? – она жалобно посмотрела на Солдатова.
– Похоже, вы не только Белкина обокрали, но и Тихого тоже? – с чувством осуждения произнес Солдатов.
– Как это я Тихого обокрала? – не поняла Вера.
– Вроде бы он вам верит, может быть, и любит вас… а чуть он из города, вы к Белкину… Кстати, куда уезжал Тихий?
– К другу ездил погостить, друг у него в Ростове…
– Долго он был в Ростове?
– Дня три, наверно… А тут этот Белкин! Откуда его холера принесла! Ластится, слова всякие приятные… Ну что говорить – пошла. Дура и есть дура.
– А Тихий знает его?
– Знает. Тоже терпеть его не может. Куркулем только и называет.
– Называет! А зубы небось у Белкина вставлял?
– У Белкина. Сразу же, как из колонии вернулся. Так вы уж не говорите ему ничего. Ладно? – она озабоченно смотрела на Солдатова.
– Ну что ж, поскольку противоречие устранено, поскольку Тихий из города уезжал и был в Ростове…
– Да был он там, был! К другу ездил…
– Как друга-то зовут?
– Жека, – бесхитростно ответила Тараторка и, спохватившись, прикрыла рот ладонью. Посидев так некоторое время, она заговорила уже другим голосом, негромко, но твердо: – Значит, так, гражданин начальник, я вам ничего этого не говорила. Но прошу вас свое слово держать. Как вы поступите – дело вашей совести. Для себя вы из этого ничего не возьмете, а мне только хуже сделаете, – она выразительно посмотрела на Солдатова.
– Я уже сказал – поскольку противоречие устранено, говорить об этом нет надобности.
– И на том спасибо, – нахмурилась Тараторка.
– Ну, ладно, Вера, пожалуй, на сегодня хватит… – Солдатов позвонил дежурному.
Показания Тараторки ничего, в сущности, нового не дали. Она подтвердила то, о чем говорила на первом допросе. Добавила лишь об отъезде Тихого в Ростов и о Жеке – дружке его – упомянула. Ну и о неверности своей… Версия «Тихий – Боровик» уже не казалась Солдатову такой обнадеживающей, как это было с час назад. Не все в ней было гладко и логично. В поисках нужных ответов Солдатов с особой тщательностью стал перечитывать акты экспертиз, просматривать рапорта и справки инспекторов уголовного розыска, отыскивал интересующие его фразы и старательно записывал их в небольшой блокнот. Позвонил Галенко.
– Что нового по краже у Боровика? – Вопрос был коротким, по-деловому сухим. Солдатов понял, что у его начальника настроение явно неважное. – Результаты, успехи есть?
– Кое-что вырисовывается. Сотрудники по адресам разъехались. Надеюсь, что к вечеру…
– Подожди! – голос Галенко зазвучал приглушенно. Солдатов услышал, что он разговаривает по другому телефону. – Работа ведется основательная, – доносилось до Солдатова, – у меня есть уверенность, что дело поднимем. Пожалуйста. Звоните.
Солдатов был благодарен Галенко за то, что он, верно сориентировавшись, подстраховал его перед начальством, взял часть ответственности на себя.
– Отчитывайся тут за вас. Помощнички, – загрохотал в трубку голос Галенко. – Ты хоть в курсе дела меня держи. Звонят – невпопад отвечать приходится.
– Ясно. Разрешите доложить подробно?
– Не надо, – сказал Галенко, – я уезжаю. – И повесил трубку.
Солдатов понимал, что сейчас Галенко никакие объяснения не нужны, а прикидки неинтересны. Время и другие заботы захлестнули его. В только что ушедшую минуту ему был нужен результат. Хоть небольшой – это дело уже десятое, но результат для доклада тому, другому человеку, с которым он говорил по второму телефону. Вскоре объявился Мухин. Голос у него был энергичный, довольный, чувствовалось, что есть ему о чем рассказать.
– Звоню с Комсомольской. Докладывать или при встрече?
– Давай по существу…
– Значит, так… Калугина, есть такая. Екатерина Васильевна. Ей тридцать пять. Работает в конструкторском чертежницей. Сын пятнадцати лет от первого брака. Очень отца любит, а он не появлялся лет пять. Оборвал все связи. У парня стычки с Боровиком уже были. Екатерина Васильевна это не отрицает. Не знает, что ей делать…
– А Тихий?
– Живет в корпусе напротив. Связи с Калугиными нет…
– У тебя все?
– Да, почти. Тут соседи поговаривают, что Тихий недавно во Львов ездил.
– Куда? – невольно воскликнул Солдатов.
– Во Львов. Не то на три, не то на четыре дня…
– Ладно, – сказал он, – приезжай в отдел, здесь поговорим подробнее. Рапортом отпишешь все.
– Понял, – отозвался Мухин и повесил трубку. Выходит, Тихий ездил во Львов. Неужели Тараторка слукавила? Непохоже. Ведь уверяла. Скорее ход конем сделал сам Тихий – поехал в Ростов, а соседям сказал, что во Львов. Зачем это ему понадобилось? Значит, он не хотел, чтобы знали о его вояже в Ростов. Подстраховывался на всякий случай. Это не исключено.
Солдатов не колеблясь набрал номер автоматической связи с Ростовом. Минут через пятнадцать он опустил трубку на рычаги.
Вот все и разрешилось. Случайность? Нет. Мудрая это служба – уголовный розыск! Сработала ее четкая, отлаженная система. Из Ростова ему сообщили, что вчера был задержан Городецкий Евгений Александрович, по кличке Жека, при попытке сбыть женские золотые украшения. В его квартире обнаружены антикварные старинные изделия. Их приметы соответствовали описанию тех вещей, которые были похищены у Боровика. В материалах на Городецкого содержались данные о том, что он отбывал наказание вместе с Алексеем Петровичем Жестянниковым, кличка которого Тихий. По факту задержания сегодня из Ростова направлены специальный запрос и поручение допросить по делу Жестянникова и произвести обыск.
ГЛАВА 15
Время обыска Тихого спланировали так, чтобы наверняка застать его дома. Солдатову важен был не только обыск, но и то, как среагирует на него Тихий.
Дверь открыл сам Тихий. Он посмотрел на столпившихся у порога людей, присвистнул от удивления, сразу все понял.
– О! – протянул он, улыбаясь, поблескивая золотыми зубами. – А я-то думаю, чего мне третью ночь собаки снятся.
– Собаки – это хороший сон, – заметил Петухов, – говорят, к друзьям. Хуже, когда кошмары снятся.
– Славно шутите. Это для дураков блаженных. Век бы не видать таких друзей, – сказал Тихий и отступил в глубь квартиры. Квартира – типичное стандартное гнездышко. Стенка с немецким чайным сервизом, два ряда книг, красный палас и, конечно, чеканка. За тяжелой занавеской – убранная кровать. Только на подоконнике в беспорядке лежали домашние инструменты – кусачки, напильник", молоток, небольшие тиски, новенький паяльник…
– Так вот, значит, как вы живете, Алексей Петрович, – сказал Солдатов. – Неплохо…
– Позвольте спросить, с чем пожаловали?
– Как ни печально – с обыском. Вот прошу, ознакомьтесь с постановлением.
– Что же искать будете?
– Да поищем, – неопределенно ответил Солдатов. – Может, чего и найдем. Ворованное есть?
– Не держим! А мое согласие на обыск не требуется? – спросил Тихий и расписался на постановлении.
– Нет. Не требуется. – Солдатов подозвал понятых, которые стояли у двери.
– Скажите, а позавтракать мне можно? Надеюсь, не запретите?
– Поешьте, – сказал Солдатов.
Тихий с удивительной сноровкой поставил кофейник на огонь, а когда вода закипела, сыпанул туда ложку душистого кофе. Солдатов по запаху определил – кофе был хорошим. Налив себе, Тихий присел за стол и, оказавшись лицом к лицу с Солдатовым, спросил:
– Из-за чего вся эта суета? Опять что-то в районе случилось?
– Кража случилась.
– Солидная?
– Ничего сработали, грамотно.
– В наше время это большая редкость, – заметил Тихий. – Хорошие воры повывелись.
– Жизнь повывела, – поправил Солдатов.
– Но, видно, еще не всех, – съязвил Тихий. – Кое-кто остался. Ну а я-то здесь при чем?
– Сами же говорите, что кое-кто остался. В нашем районе один только такой и есть.
– Я, что ли? – не без горделивости спросил Тихий.
– Точно.
– Так ведь я отрекся от прошлого. Работаю. Грамоту мне недавно вручили. Победитель соревнования «Золотые руки»!
– О золотых руках и речь, – опять улыбнулся Солдатов. Он не мог не заметить, что Тихий ведет себя совершенно спокойно. Это подтверждало предположение Солдатова, что ничего найти в его квартире не удастся.
– Когда кража-то была? – беззаботно спросил Тихий. Солдатов подумал – значит, все-таки занервничал.
– Во вторник, – безразличным тоном ответил Солдатов.
– Не было меня в тот день в городе, – Тихий с укором посмотрел на Солдатова. – Отгулы кое-какие накопились, мотанул к родне в гости.
– Куда? – спросил Солдатов.
– Во Львов.
– Точно не были?
– Можно соседей спросить, они подтвердят. – Тихий улыбнулся. – Хотя постойте, по-моему, билет сохранился. – Он вышел с Солдатовым в переднюю, пошарил по карманам и радостно воскликнул: – Есть! Надо же! Хорошо, что не выбросил, – и протянул смятый железнодорожный билет.
Солдатов внимательно осмотрел его, проверил число и сказал, чтобы билет записали в протокол.
– Надеюсь, теперь вопрос исчерпан? – спросил Тихий.
– Да нет!.. Уж коли начали обыск, надо его и закончить.
– Ведь ничего не найдете…
– Я знаю, – согласился Солдатов.
– А зачем же…
– Привычная добросовестность, – он пожал плечами.
– Ну-ну, – сказал Тихий и взглянул на часы. Солдатов поднялся и подошел к Петухову.
– Заканчиваете? – спросил Солдатов. – Да.
По тому, как им было сказано это короткое слово, Солдатов понял, что ничего не обнаружено.
– Посмотрим на кухне, и все. – Солдатов опять перехватил быстрый взгляд Тихого на часы – его интересовало время. Неужели кого-то ждет?