Банкет
ГЛАВА I
1
Колокола церкви Сент-Брайд пробили, но никто не слышал их в обычном полуденном шуме Мегалополитан-билдинг. Дневной выпуск ушел в типографию. Там, в гротово-морской подвальной синеве, через машины миля за милей бежали газетные листы. Наверху, где из уличной копоти к ясному небу поднимался этаж за этажом, открывались двери прессованного стекла, из них в коридоры выскакивали фигуры в выцветших подтяжках, сотни телефонов принимали взаимоисключающие сообщения, и младшие редакторы дружно сводили к полной чепухе дезинформацию, заключенную в тысячах листов бумаги, которые клали перед ними насвистывающие подростки. Возле сотен пишущих машинок лежали в блюдцах с остывшим чаем сотни разбухших печений. В центре этой суматохи один только лорд Коппер пребывал в состоянии царственного покоя. Его массивная, не обремененная мыслями голова скульптурно покоилась на левом кулаке. Он начал рисовать на листе бумаги маленькую корову.
Четыре ноги в копытах, крепкий, как канат, хвост, пышное вымя и благопристойно уменьшенные соски — с этим было просто. Затем перед ним встал вопрос: что выше — рога или уши? Он нарисовал так, нарисовал эдак — оба варианта выглядели неубедительно. Он попробовал разные уши — изящные кошачьи треугольники, хрящеватые ослиные пики, поросшие пучками волос, и даже — в полном отчаянии — мягкие опахала морской свинки, которую помнил по первому в своей жизни дому. Он перепробовал разные рога: величественные, крутые изгибы, элегантные антенны ибисов, боевое снаряжение лосей и буйволов. Все выглядело не так. Вскоре бумага перед ним покрылась разнообразнейшими головами, как стены в доме охотника. Он придирчиво изучил их и остался недоволен.
В этом состоянии его и застал мистер Солтер.
Мистер Солтер не хотел идти к лорду Копперу и не хотел разговаривать с ним. Сказать ему было в общем-то нечего.
Лорд Коппер не звал его. Но мистер Солтер обладал правом являться к нему без вызова и полагал, что только при таком неослабном, терпеливом и крайне рискованном напоминании о себе он сможет получить другой пост.
— Я хотел бы проконсультироваться с вами по поводу Бухареста, — сказал он.
— М-м.
— Джилсон прислал большой репортаж о погроме. Бухарест имеет к нам отношение?
Лорд Коппер вышел из задумчивости.
— В какой-нибудь редакции должны знать о коровах, — раздраженно произнес он.
— О коровах, лорд Коппер?
— У нас ведь есть человек, который дает деревенский материал.
— Да, это был Таппок, сэр.
— Пришлите его ко мне.
— Мы отправили его в Африку.
— Тогда верните его. Что он там делает? Кто его посылал?
— Он сейчас возвращается обратно. Тот самый Таппок, автор эсмаильской сенсации. Который обскакал Хитчкока, — прибавил мистер Солтер, увидав, что лорд Коппер начал грозно хмуриться.
Постепенно благородное лицо разгладилось.
— A-а, да, Таппок… Большой молодец. Хорошо поработал.
— Это вы его открыли, лорд Коппер.
— Конечно, естественно… давно за ним следил. Рад, что он не подкачал. Настоящий талант всегда найдет себе место в «Свисте», а, Солтер?
— Совершенно верно, лорд Коппер.
— Подготовка к его встрече ведется?
— В общем, да.
— Так что мы собираемся для него сделать?
— Мне кажется, лорд Коппер, этот вопрос конкретно еще не обсуждался.
— Вздор. Я уделяю ему особое внимание. Таппок справился с заданием блестяще. Он должен быть примером для всех в этой газете — для всех! Я доволен и хочу выразить это надлежащим образом. Когда, вы говорите, он возвращается?
— В конце следующей недели.
— Я поблагодарю его лично… Вы никогда не верили в этого юношу, Солтер.
— Я…
— Да-да, я это точно помню. Вы хотели отозвать его. Но я знал, что у него есть задатки настоящего журналиста. И оказался прав.
— Совершенно верно, лорд Коппер.
— То-то же, и в сторону мелкую борьбу самолюбий. Газета отравлена ею. Я прослежу, чтобы Таппок был щедро вознагражден… Что бы такое для него придумать?
Лорд Коппер в сомнении замолчал. Его взгляд упал на разрисованный лист, и он накрыл его промокательной бумагой.
— Что, если мы дадим ему другое интересное задание? — сказал он наконец. — Например, та женская экспедиция на Южный полюс — прекрасный может получиться материал. Как по-вашему, это годится?
— В общем, да, лорд Коппер.
— Не слишком щедро?
— Разумеется, нет, лорд Коппер.
— Денег на это уйдет, конечно, много. Придется нанять ему отдельный пароход — они, насколько я знаю, не потерпят у себя на борту мужчину. — Он недовольно помолчал. — Боюсь только, что ждать придется долго. Эти женщины и два года могут плавать, а тем временем Таппока забудут. Нет, мы должны сделать для него что-нибудь сейчас, пока его имя у всех на слуху. Этому неучу Хитчкоку я дал рыцарское звание вовсе ни за что.
Впервые после того как лорд Коппер задумался над коровьим вопросом, его лицо озарила улыбка.
— Да, с Эсмаилией мы ему утерли нос.
Он замолчал, и улыбка его сделалась еще шире. Он вспоминал недавний триумф, когда «Свисту» пришлось в семь утра переделывать всю первую полосу.
— Не хочу обесценивать в глазах сотрудников официальные награды, — сказал он, — но тем не менее я дам Таппоку рыцарское звание. Что скажете, Солтер?
— А вам не кажется, лорд Коппер, что он еще совсем неопытен?..
— Нет. И мне не нравится ваша недоброжелательность. Вы должны радоваться успеху подчиненных. Рыцарство — очень удобная форма отличия. Оно не будет стоить нам ни пенни. Как я говорил, такие награды надо распределять очень осторожно, но при разумном использовании они придают газете особую солидность.
— Это означает большее жалованье.
— Он его получит. А еще я устрою ему банкет. Пришлите ко мне секретаря по внешним сношениям. Я сейчас же велю ему заняться этим.
2
На Даунинг-стрит, 10 не хватало рабочих рук. Первый личный секретарь находился в Шотландии. Второй — на Лидо. Парламент отдыхал. Один только премьер-министр не ведал покоя и был вынужден пользоваться услугами третьего и четвертого секретарей — эти ненадежные молодые люди были родственниками его жены.
— Еще одна кандидатура для рыцарского звания, — раздраженно сказал премьер. — Таппок. Безденежного вознаграждения.
— Да, дядя Мервин. Вы… мы будем это как-то мотивировать?
— Он от Коппера. Напишите «За вклад в литературу». Коппер давно ничего не просил, я уже начинал нервничать. Сам напишу ему, что все в порядке. А вы можете известить Таппока.
— Хорошо, дядя.
Позднее секретарь сказал своему коллеге рангом пониже:
— Еще один день рождения. Таппок, литератор. Ты, случайно, не знаешь такого?
— Знаю, он часто обедает у тети Агнес. Пишет мерзко.
— Черкни ему, что дело в шляпе.
Через два дня Джон Кортни Таппок обнаружил среди счетов письмо, в котором было сказано:
«ПРЕМЬЕР-МИНИСТР ПОРУЧИЛ МНЕ СООБЩИТЬ ВАМ, ЧТО НАПРАВИЛ НА РАССМОТРЕНИЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА СВОЮ РЕКОМЕНДАЦИЮ ПОСВЯТИТЬ ВАС В ОРДЕН КАВАЛЕРОВ БАНИ ВТОРОЙ СТЕПЕНИ».
— Ну и ну, — сказал Таппок, — это, наверное, Джулия.
Миссис Ститч жила в том же доме. Он приехал и сел к ней на постель. Она завтракала. Выбрав момент, он сказал:
— Кстати, вы слышали, что мне дают рыцарское звание?
— Кто дает?
— Король и премьер-министр… Я серьезно… Сэр Джон Таппок, представляете?
— Право…
— Это вы сделали?
— Право… не знаю, что и сказать, Джон. Вы рады?
— Так сразу трудно ответить… очень неожиданно. Но, пожалуй, да… Скорее всего да… Знаете, я в самом деле рад!
— Хорошо, — сказала миссис Ститч. — Я тоже очень рада. — И добавила. — Возможно, я действительно имею к этому отношение.
— Джулия, вы ангел. Но как вам это удалось?
— Фирма Ститч может все! Мне казалось, что вас огорчила та газетная история.
Позднее, когда Алджернон Ститч вернулся с охоты на куропаток, она сказала:
— Алджи, что происходит с премьер-министром? Он дает Джону рыцарское звание.
— Джону Гассовею? Ничего удивительного, он ходит за премьером с протянутой рукой с тех самых пор, как мы победили.
— Нет, Джону Таппоку.
Алджернон Ститч нечасто выказывал удивление. Но сейчас выказал.
— Таппок, — сказал он. — Боже милостивый!
И после долгой паузы добавил:
— Много работает. Сдает. Жаль.
3
— Что из вашего багажа облагается пошлиной?
— Ничего.
— Как, совсем ничего?
— Я это все купил в июне в Лондоне.
— Все?
— И не только это. Еще было каноэ…
Таможенник придвинул к себе ближайшую из коробок, которые резко выделялись на фоне вещей других пассажиров. Затем он прочел фамилию на багажном ярлыке, и его отношение изменилось.
— Простите, сэр, вы, случайно, не тот самый мистер Таппок из «Свиста»?
— Наверное, да.
— В таком случае не смею беспокоить вас, сэр… то-то обрадуется моя супруга, когда узнает, что я вас видел! Мы о вас столько слышали в последнее время!
Казалось, все много слышали о Уильяме в последнее время. С того момента как он ступил на окраину англоговорящего мира в Марселе, он чувствовал себя объектом нескрываемого любопытства. Добравшись в вагоне-люкс до Парижа, он купил «Свист». Первая страница почти целиком была посвящена подготовке Женской антарктической экспедиции, но в центре ее красовалось объявление в рамке:
Читайте в завтрашнем выпуске «Свиста» неподражаемый и откровенный рассказ Уильяма Таппока, чье имя вошло в историю журналистики, о его феерическом взлете к славе. Как чувствует себя человек, несущий правду двум миллионам подписчиков? Как чувствует себя человек, поднявшийся за одну неделю к вершинам популярности? Таппок расскажет вам.
Это было накануне. На другой день, в Дувре, Уильям купил последний выпуск. Там над факсимиле его подписи и паспортной фотографией, наложенной на эсмаильский пейзаж и увеличенной до самого почетного размера, помешалась обещанная исповедь.
«Два месяца назад, — говорилось в ней, — когда лорд Коппер оторвал меня от рабочего стола в „Свисте“ для того, чтобы поручить мне самый ответственный репортаж нашего столетия, я почти ничего не знал о международной политике и никогда не был в Эсмаилии. Мне предстояло соперничество с опытом, интеллектом и знаниями самых маститых журналистов цивилизованного мира. У меня не было ничего, кроме юности, жажды успеха и того, что называется чутьем. Двухмесячная борьба умов…»
Дальше Уильям читать был не в состоянии. Сгорая от стыда, он повернул к поезду. По платформе бродил рассыльный с телеграммами, оглашая воздух монотонными, долгими и грустными, как крик чайки, возгласами. Уильяму в его помрачении показалось, что тот кричит: «Та-аппок, Та-аппок!», и он виновато пошел ему навстречу. Рассыльный нес на шесте лист картона, и на нем отчетливо было написано «Таппок».
— Боюсь, что это я, — сказал Уильям.
— Тогда это все вам.
Поезд тронулся. Уильям читал телеграммы под любопытными взглядами пассажиров.
ЛИЧНО ПОЗДРАВЛЯЮ БЛАГОПОЛУЧНЫМ ПРИБЫТИЕМ КОППЕР.
ПРЕДСТАВИТЕЛЬ СВИСТА ВСТРЕТИТ ВАС ВОКЗАЛЕ ТОЧКА ПРОШУ ПРИБЫТЬ РЕДАКЦИЮ НЕМЕДЛЕННО ТОЧКА О ДЕЛАХ НИ С КЕМ НИ СЛОВА СОЛТЕР.
ПРЕДЛАГАЕМ ПЯТИЛЕТНИЙ КОНТРАКТ ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГОД ИНОСТРАННЫМ КОРРЕСПОНДЕНТОМ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР ВРУТ.
ПРОСИМ ТЕЛЕГРАФИРОВАТЬ СОГЛАСИЕ ПЕРЕГОВОРЫ КНИГЕ КИНОСЕРИАЛЕ АВТОБИОГРАФИИ ЛИТЕРАТУРНОЕ АГЕНТСТВО ПОЛЗ.
Остальные телеграммы были выдержаны в том же духе. Уильям читал их и выпускал одну за другой в открытое окно. Ветер уносил их через закопченную насыпь в скошенные поля.
На вокзале Виктория его снова узнали по багажу. Он стоял над чемоданами и коробками и ждал такси, когда к нему подошел очень молодой человек и произнес:
— Скажите, вы Уильям Таппок?
У него было прыщеватое, вдохновенное лицо.
— Да.
— Я из «Свиста». Приехал встретить вас по поручению мистера Солтера.
— Он очень любезен.
— Вы, наверное, хотите выпить с дороги?
— Нет, спасибо.
— Мистер Солтер сказал, чтобы я вам предложил выпить.
— Он очень любезен.
— Знаете, я вас очень прошу, давайте выпьем. Мистер Солтер сказал, за счет газеты.
Молодой человек вдохновенно смотрел на него.
— Хорошо, — сказал Уильям.
— Вы меня не знаете, — говорил молодой человек по дороге в буфет. — Я Бейтсон и в газете всего три недели. Сегодня мне в первый раз позволили тратить газетные деньги. Собственно, сегодня я в первый раз вообще получил от «Свиста» деньги. У меня испытательный срок.
— А-а.
Они зашли в буфет, и Бейтсон заказал виски.
— Скажите, — сказал он, — с моей стороны будет большой наглостью, если я вас кое о чем попрошу?
— О чем?
— Вот ваша самая знаменитая статья. Первое издание. — Он достал из кармана зачитанную газету. — Вы мне ее не подпишете?
Уильям подписал.
— Спасибо вам большое. Я эту статью повешу в рамке. Знаете, я ношу ее с собой с тех самых пор, как она была напечатана. Анализирую. Как нас учили на заочных курсах. Вы, случайно, не учились на заочных курсах журналистов «Легкое перо»?
— Нет.
Бейтсон испуганно посмотрел на него:
— А что, «Легкое перо» не котируется? Я на него угрохал кучу денег.
— Думаю, что котируется.
— Правда? Вы действительно так думаете? Я платил пятнадцать шиллингов в неделю, зато получил диплом с отличием. Потому меня и взяли в «Свист». Повезло! Пока мне ничего еще не поручали, но вот теперь начало есть! Прекрасная профессия, вы согласны?
— В каком-то смысле да.
— Хорошо быть таким, как вы, — грустно сказал Бейтсон. — На самом верху. Мне ужасно повезло, что именно меня послали вас встречать. Я просто представить себе не мог, что мистер Солтер выберет меня. А он говорит: «Встретьте Таппока. Угостите его в буфете. И привезите сюда, пока его не перехватил „Врут“». Вы ведь не подпишете контракта с «Врут»?
— Нет.
— Вы согласны, что «Свист» — самая лучшая газета? Тем, кто работает в ней, ужасно повезло, правда?
— Да.
— Рад это слышать. Понимаете, иногда делается тяжело: ты все пишешь и пишешь, а тебя все не печатают. Я хотел бы быть иностранным корреспондентом — как вы. Скажите, будет большой наглостью с моей стороны, если я вам кое-что покажу? То, что пишу в свободное время. Я придумываю какую-нибудь сенсацию, а потом стараюсь ее описать. Прошлой ночью, когда я лег спать, я представил себе актрису с перерезанным горлом. Показать?
— Да, — сказал Уильям, — но только в другой раз. А сейчас нам, наверное, пора.
— Да, пожалуй. Но вы согласны, что полезно вот так тренироваться — описывать придуманные события?
— Очень полезно, — согласился Уильям.
Они вышли из бара. Носильщик, стерегший багаж, сказал:
— Вам нужно два такси.
— Да… Все тяжелое лучше сложить в одну машину, и в ней поедете вы, Бейтсон, а я поеду за вами следом со своими вещами.
Он обложил молодого человека тропическим снаряжением.
— Скажите мистеру Солтеру, что мне все это больше не понадобится.
— Но вы ведь тоже едете?
— Во втором такси, — сказал Уильям.
Они выехали на Виктория-стрит. Когда машина Бейтсона свернула за угол, Уильям сказал шоферу:
— Я передумал. На Паддингтонский вокзал, пожалуйста.
Перед тем как сесть в поезд, он послал телеграмму в Таппок-магна: «БУДУ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ. УИЛЬЯМ».
— Таппок сказал, что ему все это больше не понадобится.
— Да уж, — сказал мистер Солтер, с отвращением глядя на груду обшарпанных коробок, заваливших его кабинет, — да уж, вряд ли. А где он сам?
— В другом такси.
— Вам следовало быть с ним.
— Виноват, мистер Солтер.
— Можете идти.
— Хорошо.
— Чего вы ждете?
— Скажите, это будет большой наглостью с моей стороны, если я попрошу у вас сувенир?
— Сувенир?
— На память о встрече с Таппоком. Можно мне взять одну из этих… туб?
— Берите все.
— Правда? Большое вам спасибо.
— Этот Бейтсон, он что, не в себе?
— Похоже на то.
— Что он тут делает?
— Учился на заочных курсах «Легкое перо». Они гарантируют работу лучшим студентам. Свою рекламу они печатают у нас, поэтому мы иногда берем кого-нибудь из выпускников на пробу.
— Он упустил Таппока. Надеюсь, мы можем его теперь уволить?
— Разумеется.
Над вязами сияла ослепительная, гигантская луна. Из деревни по дорогам, огибающим Таппок-магна, дребезжа, разъезжались мотоциклы и допотопные автомобили. Местный грабитель мистер Пифтон собирался на промысел. Над изгородью висел запах бензина, но в парке было свежо и тихо. Фары машины отбрасывали над землей дрожащий желтый свет. Теплая земля под ним была белой, как в инее, и, когда они достигли ворот и въехали через тоннель из вечнозеленых деревьев на площадку перед домом, подъездная аллея с ее резко очерченными следами колес показалась ему частью луны, пластом вулканической лавы, застывшей много веков назад.
В нескольких окнах горел свет. Не спал один дядя Теодор. Он открыл Уильяму дверь.
— А, это ты, — сказал он. — Поезд опоздал?
— Вроде нет.
— Мы получили твою телеграмму, — сказал он.
— Да.
— Хорошо съездил?
— Вполне.
— Ты нам должен все завтра рассказать. Бабушка наверняка захочет послушать. Ужинать будешь?
— Нет, спасибо, я ел в поезде.
— Хорошо. Мы так и думали. Поэтому ничего не разогревали. Нельзя сказать, что мы тут все в добром здравии. Джеймс совсем плох, работать некому. Но в столовой есть печенье.
— Спасибо, — сказал Уильям, — я ничего не хочу.
— Правда? Ну я тогда пойду. Рад, что ты хорошо съездил. Не забудь рассказать завтра. Я, признаться, твоих статей не читал. Когда газета доходила до меня, их уже успевали вырезать. Няня Блогс была ими недовольна. Надо бы разыскать хоть одну, мне будет очень интересно…
Вдвоем они поднялись на лестничную площадку, где их пути разошлись. Уильям внес чемодан в свою комнату и положил его на постель. Затем он подошел к окну и наклонился, вглядываясь в залитый лунным светом парк.
В такую же точно ночь четыре недели назад, когда он смотрел на жестяные крыши Джексонбурга, во дворе фрау Дресслер проснулся трехногий пес, и над городком понесся его лай, перебудивший бродяг в мусорных кучах.
4
— Таппок нашелся, — сообщил мистер Солтер.
— Значит, все в порядке?
— Я бы не сказал.
И он протянул ответственному редактору письмо, которое получил утром от Уильяма.
«Уважаемый мистер Солтер, — говорилось в нем. — Большое спасибо за письмо и за приглашение. Я очень признателен лорду Копперу. Пожалуйста, поблагодарите его от моего имени, но, если вы не возражаете, я на банкет не приеду. Понимаете, мне долго добираться, а дома так много дел, и к тому же я не умею произносить речи. Иногда, правда, приходится, когда просят на праздниках в деревне, но у меня это выходит плохо, а на банкете не получится вовсе, я знаю.
Надеюсь, вы получили палатку и все остальное. К сожалению, нет каноэ. Я отдал его одному немцу, и Рождественский ужин тоже. У меня еще осталось немного денег. Прислать их вам? Пожалуйста, передайте вашему коллеге, что в среду я, как всегда, пришлю заметку в „Луг и чащу“.
P. S. Простите, письмо забыли отправить. Сегодня воскресенье, значит, вы его получите только в понедельник».
— Думаете, он торгуется с «Дейли Врут»?
— Если уже не переметнулся к ним.
— Тяжелая у нас профессия, Солтер. Никакой благодарности!
— Никакой преданности.
— Сколько работаю на Флит-стрит, столько в этом и убеждаюсь. Поневоле станешь циником.
— Что говорит лорд Коппер?
— Он не знает. К счастью, он обо всем этом на время забыл. Но может в любой момент вспомнить.
И лорд Коппер вспомнил. В то же утро.
— …кстати, Солтер, я вчера разговаривал с премьер-министром. Наградной лист будет подписан в среду. Как идет подготовка к банкету Тапиока? Насколько я помню, он должен состояться в четверг.
— Да, лорд Коппер, вы назначили этот день.
— Хорошо. Я сам произнесу тост за здоровье почетного гостя. Кстати, он ко мне приходил?
— Нет, лорд Коппер.
— Но я же сказал, что хочу его видеть.
— Да, лорд Коппер.
— Тогда почему его не привели? Запомните раз и навсегда, Солтер, я не потерплю, чтобы между мной и моими подчиненными возводили барьер. Я так же доступен самому простому… — лорд Коппер запнулся в поисках выразительного примера, — самому простому литературному критику, как и моему непосредственному окружению. В «Свисте» не должно быть никаких группировок, вы меня поняли?
— Да, лорд Коппер.
— Тогда приведите сюда Тапиока.
— Хорошо, лорд Коппер.
Таким было зловещее начало этого рабочего дня. Продолжение было еще хуже.
После ленча, когда Солтер в расстройстве беседовал с ответственным редактором, в комнате появился молодой человек с выражением здоровья на лице, которое накладывают долгие часы, проведенные на поле для игры в гольф, и которое отличало хорошо оплачиваемых сотрудников «Свиста» от их коллег после возвращения из летнего отпуска. В свое время опекуны уготовили ему место в конной гвардии, но, достигнув двадцатипятилетнего возраста, он вдруг полюбил журналистику со страстью, которую мистер Солтер решительно не мог понять. Весело посетовав на крайнюю занятость, молодой человек вдруг сказал:
— Не знаю, заинтересует ли это вас, но я был на прошлой неделе у своей тетки Труди. Там же гостил Джон Таппок — знаете, есть такой писатель? Так вот, он буквально накануне получил письмо от короля или кого-то там еще, где говорилось, что ему дают рыцарское звание.
Он остановился, заметив, что оба редактора смотрят на него с нескрываемым ужасом.
— Вижу, вам это не подойдет. Что ж, я это так сказал, на всякий случай. Думал, вы захотите из этого что-нибудь сделать. «Новые возможности молодых в новую эпоху» или что-нибудь в таком духе.
— Джон Таппок, писатель…
— Да. Неплохой, кстати, — я, во всяком случае, его читаю с удовольствием. Но кто бы мог подумать, что его оценит премьер-министр…
— Нет, — сказал премьер-министр с несвойственной ему твердостью.
— Нет?
— Нет. Внести в список изменения сейчас невозможно. Мы его официально уведомили. И я не могу посвятить одновременно в рыцарский сан двух человек с одинаковой фамилией. Оппозиция непременно к этому придерется и обвинит нас в семейственности. Что будет только справедливо.
— Два Таппока…
— Когда лорд Коппер узнает…
— Лорд Коппер никогда не узнает… И спасет нас то, что мы не указали, какого именно Таппока будем чествовать в четверг.
И он ткнул пальцем в приглашение, которое в воскресные дни появилось на письменных столах всех заведующих редакциями:
просит Вас почтить своим присутствием ужин, который состоится в четверг 16 сентября в отеле «Браганца» в честь
Просьба прибыть к 7.45–8 часам вечера.
— Мы чуть не поссорились с секретарем по внешним сношениям. Я доказывал, что имя почетного гостя нужно дать полностью. Слава Богу, он не уступил.
— Да уж…
— Да.
— Солтер, здесь необходим личный контакт. Мы должны подписать договор с обоими Таппоками, йодного из них нужно привезти на банкет в четверг. А для этого, Солтер, вам придется съездить в деревню и встретиться с первым Таппоком. Я возьму на себя второго.
— В деревню?
— Да, сегодня же.
— Но я не могу сегодня!
— Значит, завтра.
— Вы считаете, это в самом деле необходимо?
— В противном случае нам придется рассказать лорду Копперу правду.
Мистер Солтер содрогнулся.
— А может, будет лучше, — сказал он, — если в деревню поедете вы?
— Нет, я встречусь с Таппоком-писателем и подсуну ему контракт.
— Чтобы он уехал подальше…
— Или приехал на банкет. А вы предложите своему любые разумные условия — чтобы только молчал.
— Любые разумные условия.
— Уолтер, старина, что с вами?
— Ничего. Просто… я не люблю путешествий.
Он выпил крепкого чая и, собравшись с духом, позвонил советнику по иностранным делам, чтобы узнать, как добраться до Таппок-магна.