В чайном домике собрались все взрослые, которые остались в поместье. То есть Кагори Мию, Ёси Хэруко и Сенго, мать Юкио.
— Сенго, — говорила Мию-сан. — Твой сын демонстрирует очень стремительную динамику, после того, как они с Мэй нашли друг друга.
Женщины сидели около чайного столика, на котором стояли пиалы и чайничек.
— Это меня даже немного пугает, — тихо произнесла Сенго. — Юкио… Словно хочет компенсировать эти два года. Он раньше имел более… тихий нрав.
— Ага, то есть ваш Юкио отличается от себя прежнего, да? — произнесла Хэруко. — Это хорошо.
— Хорошо? — недоуменно спросила Сенго.
— Да, Сенго, это хорошо, — подтвердила Мию-сан. — Он прошел инициацию. Да-да, все таки прошел, он же вышел из Ракша. Пусть и гораздо позже. И должен был измениться.
— И как-то… хм, парировать свои изменения, — добавила Хэруко. — Я не знаю, какой была ты, Сенго, до инициации…
— Изменения были, — с легкой иронией заметила Мию. — И довольно резкие.
Сенго слегка смутилась. Просто именно после инициации, практически сразу, она познакомилась с Юрием Юсуповым. Раньше ей столь активные и даже можно сказать, порывистые мужчины, тем более не японцы, как-то не заходили. Сенго дружила в юности с Ясухито Тадзимой, скромным юношей из клана Ясухито. И она до сих пор… испытывала муки совести, понимая, что Тадзима после ее поступка, был… огорчен.
— Ну, тогда ты можешь оценить, что происходит с Юкио, — Хэруко взяла пиалу. — Но лично я ничего такого не вижу. Пока. Разве что… У него очень неплохая выдержка. Такую встретишь не у каждого взрослого.
Со стороны другого берега пруда донесся смех. Мэй, что-то объясняла Юкио, тыкая в сторону пруда. Парень озадаченно смотрел на нее. Девушка была в юкате, потому что обычной, не больничной одежды, у нее не было. Да и у Юкио тоже был традиционный самурайский гардероб. Сенго было не до того, чтобы одежду покупать.
— Мию, — заговорила Хэруко после паузы, во время которой они все смотрели на прогуливающуюся парочку молодых людей. — Зачем я здесь?
— Разве ты не сама хотела остаться? — продолжая смотреть на Юкио и Мэй, ответила Мию-сан.
Хэруко посмотрела на Сенго, чуть усмехнулась. А мать Юкио как-будто не слышала последних слов.
— Я давно живу, Мию, — произнесла Хэруко. — И понимаю, что я… носитель информации, которую, по крайней мере пока, надо сохранить в тайне. Ума поняла мало, если вообще что-то поняла. Она у меня не слишком чувствительная… и не очень наблюдательная. Про Мэй я знаю все. То есть дело в вашем парне.
— Ты свободна в том, где быть, — спокойно ответила Мию-сан.
— В этом я даже не сомневалась, — Хэруко улыбнулась. — Но мой вопрос, зачем я здесь, Мию. Я тебя достаточно хорошо знаю. Ты, да и я тоже, никогда бы не стали терпеть на своей территории ту, которая хотя бы приблизительно равна по силам. Это против нашей природы. Иначе бы кицунэ жили вместе. Итак, зачем я нахожусь в твоем выводке, Себунтеру?
Кагори Мию ответила не сразу. Она тоже взяла пиалу с чаем.
— Сособо, мне уйти? — негромко спросила Сенго.
(Сособо — уважаемая, старшая бабушка, прабабушка)
— Нет, — голос Мию-сан был властный, жесткий. — Это касается твоего сына. Ты должна это знать.
Сенго склонила голову, в знак того, что поняла.
— Все просто, Джинсоку, — произнесла старшая Кагори. — Я не знаю, кто такой Юкио.
Сенго с ошарашенным лицом покосилась на Мию. Хэруко чуть нахмурилась.
— Когда кицунэ, все-таки, объединяются, Джинсоку? — продолжала Мию-сан. — Когда готовы терпеть что угодно и кого угодно. И…
Женщина усмехнулась.
— Не требуется никаких клятв и гарантий…
— Да, мне очень интересно, Себунтеру, — натурально оскалилась Хэруко. — Парень, который сам ходит на Тотум…
— И иногда приходиться закрываться от него, — с таким же хищным видом добавила Мию.
— Да, закрываться мне, кицунэ с шестью хвостами, от мужчины! — сощурилась Хэруко. — Да меня бы выгоняли, я бы не ушла! А как ты остальных от него закрываешь? Может же получиться… несколько аморально.
— А как ты думаешь, почему я согласилась на твою внучку рядом? — сощурилась и Мию. — Конечно, и это не слишком… пристойно, но Мэй компенсирует его прану.
— Перетягивая ее на себя! — слегка возмутилась Хэруко. — Себунтеру, Мэй же реально еще ментально не созрела!
— Думаю, ее взросление… к сожалению, будет идти очень быстро, — сухо произнесла Мию-сан. — Но и другого варианта нет, как ты понимаешь. Их не получиться разлучить, они же только-только друг друга запечатлели… И прекращай называть меня Себунтеру, ты же знаешь, я терпеть не могу это прозвище!
— Не требуй от кицунэ, чтобы она стала собакой, — фыркнула Хэруко…
… - Я не хочу становится кицунэ, — произнесла Мэй.
Они с Юкио шли вдоль пруда, в том месте, где деревья скрывали их от… наблюдения.
— Хм, ты человек, Мэй? — спросил Юкио.
— Что ты… конечно, но, что… — непонимающе хмурясь, заговорил девушка.
— Ты не можешь стать деревом, правда? — усмехнулся парень. — По желанию. Поэтому не можешь перестать быть кицунэ.
— Ты не понимаешь! — воскликнула Мэй. — Бабушка все время занята! Мама говорила, что она видит больше своих больных, чем ее, свою дочь! Я не хочу быть такой!
— Будь не такой, в чем проблема? — выгнул бровь Юкио.
— Но… — Мэй озадаченно замолчала. — А так можно?
— Конечно, — улыбнулся парень. — Ты можешь стать такой кицунэ, какой захочешь.
Некоторое время они шли молча. Мэй смотрела на дорожку, ее губы беззвучно шевелились.
— А ты интересный, братик! — лукаво улыбнулась девушка, посмотрев на Юкио.
— Это да, — кивнул парень. — Я большой весельчак.
Последнюю фразу он произнес, смотря вперед и зло сощурившись.
— А еще мне кажется, — негромко произнесла Мэй. — Юки… А ты… Злой, да?
— Это ты из-за аниме так думаешь? — посмотрел на девушку Юкио. — Я их мало видел, так что не совсем тебя понимаю.
— Ну-у-у… — Мэй сделала забавно-серьезный вид. — Ты будешь так, типа «мы захватим мир!», мву-ха-ха-ха!
Юкио усмехнулся, смотря на этого «чОрного властелина».
— Тогда мне нужна кожаная черная одежда, — тоже с серьезным лицом молвил он. — И черный плащ.
— Юки, это уже не модно! — воскликнула Мэй. — Злодей должен быть блондином! Ой…
Просто парень рядом с ней как раз обладал очень светлым колером волос.
— Мву-ха-ха-ха, — негромко, но зловеще рассмеялся Юкио. — Теперь, девочка, раз ты меня раскрыла, то ты должна…
— Умереть? — пискнула Мэй.
— Зачем же, — парень выдал ухмылку злодея. — Присоединяйся ко мне, прекрасная кицунэ! И весь мир падет к нашим ногам!
Мэй сначала натужно улыбнулась… А потом на ее личике промелькнула задумчивость. А затем она и вовсе засмущалась!
— Юки… — Мэй взяла парня двумя пальчиками за широкий рукав кимоно. — А если… Если… Ну, я и так… Хочу?
— Тогда ты будешь носить черно-красные одежды, — задумчиво произнес Юкио. — Тебя будут уважать и бояться.
Мэй поморщилась.
— А пугать всех обязательно? — спросила она.
— Ну, как тебе сказать, — вздохнул парень. — Это как бы положено. Мы же будем злодеями.
— А давай мы будем добрыми злодеями? — кротко улыбнулась девушка.
— Хм, а что так можно? — улыбнулся Юкио.
— Конечно! — Мэй рассмеялась, вспомнив свой такой же вопрос. — Какими захотим, такими и станем!
Поместье Кагори. Ближе к вечеру
В самый жаркую часть дня к храму Инари Ширай подъехали сразу две черные, большие и блестящие машины. Но, видимо, хоть это были явно богатые люди, эти шикарные авто не сопровождала охрана. То есть это были простые, относительно, люди, которые не боялись за свою безопасность. Или это были настолько серьезные персонажи, что они ничего не боялись.
Из первой машины выбрался мужчина в годах, в традиционной японской одежде. Причем, коричневое кимоно было явно не новым, то есть мужчина его носит довольно часто. Выбравшаяся вслед за ним женщина была европейкой. И костюм у нее был европейский, то есть серый брючный. Третьим пассажиром была азиатка, но не японка, так как лицо у этой женщины было более округлым, с менее выраженными чертами лица. И она была в подчеркнуто традиционном одеянии, со всеми положенными атрибутами.
— Навевает воспоминания, да, Кинлин? — произнес мужчина.
Азиатка чуть нахмурилась. На вид первой жене Датэ Горо было лет сорок с небольшим. Впрочем, у азиаток такое часто бывает.
— Не очень приятные, мой господин, — негромко, но четко ответила Кинлин.
— Да, я помню, что вы с Кагори Мию не сильно ладите, — усмехнулся глава Датэ.
— Осмелюсь поправить, — произнесла Кинлин. — У нас разные взгляды… На существование. Я не считаю правильным, если женщины ведут себя так… расковано.
— Ну-ну, прошло уже почти сорок лет, Кинлин, — добродушно произнес Горо.
— Учитывая цель нашего приезда, — сухо произнесла китаянка. — Вряд ли наши отношения с этой… кицунэ станут лучше.
— Кинлин, — теперь уже тон главы Датэ стал сухим. — Надеюсь, твои… эмоции не помешают моим намерениям?
— Разумеется, господин, — Кинлин поклонилась. — Я прекрасно понимаю, что это для блага клана.
Из второй машины, тем временем, выбрался прямо-таки классический японский старик-хитрован. Томомунэ Сейджин имел сухощавое телосложение, вытянутое лицо. Он постоянно хитро прищуривался и по его губам время от времени пробегал намек на ехидную улыбку. Как и Датэ Горо, Сейджин был в кимоно, только в сером и еще более потертом. И он держал руки на груди, засунув их в широкие рукава.
За ним следом вылезла… классическая оэру, то есть стервозная офис-леди. Безупречный синий деловой костюмчик, конечно, с юбкой и довольно смелой длины, чтобы подчеркнуть длину и безупречные линии ног. Ловко сделанные намеки на сексуальность, которые при этом не переходили границы вульгарности. Например, белоснежная блузка была расстегнута сверху только на три пуговицы. Удобные, но стильные туфли, разумеется в цвет. Выглядела Ёкота Чиоко просто сногсшибательно… и одновременно холодно. Этакая юки-онна, смертельно холодная красота. Черные волосы до плеч подчеркивали контур белого овала лица. Тонкий нос, большие глаза, небольшой рот. Все было в этой женщине безупречно. Единственным видимым недостатком Ёкоты Чиоко была привычка много курить. Что она прямо сразу же и сделала, только выйдя из машины. Чиоко достала довольно массивный серебристый портсигар, вытащила из него длинную черную сигарету с золотым ф