С. Соколов-Кречетов был и сам поэтом, издал три сборника своих стихов…
В годы Гражданской войны С.А. Соколов сражался в Добровольческой армии против большевиков. Его называли даже «идеологом» Белого движения. Он уехал в Париж в 1920 году, а потом перебрался в Берлин, где возглавил издательство «Медный всадник», в котором он выпустил романы П. Краснова, воспоминания кн. С. Волконского, «Три столицы» В. Шульгина, книги И. Лукаша, С. Минцлова, Д. Мережковского, Е. Чирикова, А. Амфитеатрова. В Берлине С. Кречетов входил в кружок поэтов вместе с С. Горным, молодым В. Сириным-Набоковым, Г. Струве. Его второй женой была известная актриса, звезда немого кино Лидия Рындина. Она тоже писала прозу.
Здесь покоятся родители моего доброго парижского знакомого Андрея Владимировича Соллогуба (зятя писателя Бориса Зайцева), а также супруга их внука, Михаила, Екатерина Михайловна Соллогуб, которая скончалась совсем молодой, оставив на руках у молодого вдовца четырех сирот.
Еще совсем не старым Сергей Сергеевич Соломко умер в Русском доме в Сент-Женевьев-де-Буа и стал одним из первых насельников здешнего русского кладбища. А казалось бы, кому и жить в Париже, где он поселился еще в 1910 году, получив богатое наследство, как не ему…
Константин Сомов
Две дамы на террасе.
В 1914 году Константин Сомов стал академиком Академии художеств. В 1919-м, к 50-летию художника, была устроена его ретроспектива в Третьяковской галерее, а в 1923-м он поехал с делегацией в Америку и больше на родину не вернулся. Жил в Нормандии, потом в Париже, на бульваре Экзельманс, где много тогда было русских, продолжал создавать сценки из «века мадригала», писал портреты…
С.С. Соломко был до революции знаменитый художник, был знаком читателям журнала «Нива» аж с 90-х годов XIX века. Он иллюстрировал книги Пушкина для издательства A.C. Суворина, выпускал серии открыток, оформлял оперные спектакли, создавал эскизы русских костюмов и кокошников, да и в Париже ему довелось иллюстрировать произведения Б. Констана, Т. Готье, А. де Мюссе, Э. Ренана, А. Франса… Конечно, не всем рисунки Сергея Соломко нравились. Русская критика обвиняла его в «приторной слащавости», а знаменитый И.Э. Грабарь называл его «генералом от символистики, декадентства и мистицизма».
С.С. Соломко стоял у колыбели той русской ветви «ар нуво», которую окрестили «псевдорусским стилем», так что по-другому подходит к нему историк моды А.Васильев: «Долгое время недооцененный псевдорусский стиль эпохи Александра II и Александра III и неорусский стиль опосредованно, через искусство русской эмиграции, повлияли на моду Запада 20-х годов».
Константин Андреевич Сомов был, похоже, обречен на то, чтоб стать академиком живописи. Отец его, Андрей Иванович Сомов, был известный искусствовед, коллекционер, составитель каталога Эрмитажа, а десятилетний Костя подружился еще в гимназии с А. Бенуа, В. Нувелем и Д. Философовым. С 12 лет будущий художник уже путешествовал по Европе с родителями. Девятнадцати лет он поступил в Академию художеств, окончил академический курс, потом еще посещал академическую мастерскую Репина, много путешествовал по Европе, два года и вовсе жил в Париже, посещал так называемую Академию Коларосси, встречался с Бенуа, Бакстом, Лансере и с того же 1899 года участвовал во всех выставках общества «Мир искусства», по существу, был одним из его основателей. К этому времени он уже успел создать множество интересных портретов, однако самую большую известность ему принесли жанровые сценки из «галантного века»: кавалеры, дамы, балы, фейерверки – все стилизовано в духе модерна и чем дальше, тем больше напоминает театральное представление, жизнь марионеток, управляемых нездешней, мистической силой, жизнь на грани сна или даже смерти… А еще было им создано множество новых портретов и иллюстраций для роскошных журналов той блестящей эпохи, прошло у него много выставок в Германии, выставки в Венеции, Риме, Париже… В 1914 году К. Сомов стал академиком Академии художеств. В 1919-м, к 50-летию Сомова, была устроена его ретроспектива в Третьяковской галерее, а в 1923-м он поехал с делегацией в Америку и больше на родину не вернулся. Жил он сперва в Нормандии, потом в Париже, на бульваре Экзельманс, где много тогда жило русских, продолжал создавать сценки из «века мадригала», писал портреты… Считают, что мастерство его возрастало год от года, так что последний, незаконченный «Портрет графини 3.» признают едва ли не лучшей его работой.
Он был блестящим книжным иллюстратором, и специалисты утверждают, что истинным шедевром русской полиграфии была изданная в Петербурге в 1918 году «Книга маркизы», в которой блистательный Сомов превзошел самого себя…
Об отце Георгии Спасском подробно рассказывает в своих мемуарах высокопреосвященнейший митрополит Евлогий: «О. Георгий Спасский был до революции священником Черноморского флота… когда после Крымской эвакуации русский флот ушел в Бизерту, значение о. Георгия Спасского как духовного водителя эмиграции там еще больше возросло. После ликвидации флота в Бизерте по требованию французских властей, о. Спасский приехал в Париж… Одаренный человек, прекрасный оратор, литературно образованный, довольно светский при этом (большой любитель театра), он являл тип священника нового склада… Молитвенный, церковный, глубоко религиозный, он любил служить и служил с подъемом… Проповеди его были блестящи по форме, живы, энергичны, хоть и не очень глубоки по содержанию… Я назначил его духовным руководителем сестер. О. Георгий внес в сестричество дух единения и умел возбудить… интерес к религиозным вопросам… Но главная заслуга о. Спасского… – его уменье входить в индивидуальное общение с душами… О. Спасский становился другом, наставником… посещал своих духовных детей и в каморках, и в подвалах, назидал и утешал… помнил всех именинников… все особо памятные в семьях дни… Он обо всех заботился и во все входил. Иногда ему случалось за день побывать в 25–30 домах. Себя он не жалел нисколько. Неудивительно, что он надорвался и сгорел в этом непосильном, ревностном труде… Он скончался скоропостижно от разрыва сердца… во время чтения своей лекции «О догмате»…
Петр Васильевич Спасский родился на донском казачьем хуторе, учился в духовном училище в Новочеркасске и в духовной семинарии, поступил в Духовную академию, но тут грянула Первая мировая война. Юный Петр ушел добровольцем на фронт, служил в 16-й казачьей сотне и в пулеметном полку, обучался в Атаманском училище, был контужен и награжден Георгием, снова бился против большевиков, эвакуирован был на остров Лемнос, позднее учился в итальянском городе Милане на юриста и занимался с итальянскими учителями вокалом. В 1921 году он приглашен был в Париж и стал псаломщиком и регентом православной церкви в Бийянкуре. В Париже ему довелось сотрудничать с такими русскими религиозными композиторами, как Гречанинов, Черепнин и Стравинский, а двадцать лет спустя П. Спасский стал регентом кафедрального собора Св. Александра Невского, что на рю Дарю в Париже. На этом посту он оставался до смерти, многого достиг в своем певческом и регентском искусстве, успел записать шесть долгоиграющих дисков, содержащих больше 80 главных церковных песнопений. Это целая «антология» церковной службы, великое руководство для регентов младшего поколения, потому что такие регенты, как П.В. Спасский, еще из прежней России принесли «певческую технику» русского православного пения, историческую его церковно-музыкальную традицию. В репертуаре регента П. Спасского было несколько сот песнопений разного стиля. Этот казак был экуменический человек эпохи православного парижского ренессанса, общался с певцами других религиозных конфессий и более, чем кто другой, умел донести до зарубежной аудитории всю красоту русской православной музыки. В 1962 году хор Спасского выступил на церковном фестивале в Римини, и итальянская пресса писала, что русская православная община в Париже, сохраняющая традиции восточного обряда, заставила итальянцев «услышать страстный и скорбный голос Русской церкви и молчание миллионов верующих по ту сторону железного занавеса».
Внуку писателя-мариниста K.M. Станюковича, Николаю Владимировичу Станюковичу, не пришлось доучиться ни в родном Харькове, ни в Петербурге, ни в Киеве – он ушел добровольцем в армию, был у Врангеля, потом в Галлиполи, потом шоферил в Париже. Но писать он начал рано, в Париже написал поэму «Галлиполийский смотр», а также выпустил на трудовые шоферские деньги несколько стихотворных сборников – «Из пепла», «Свидетельство», «Возвращение в гавань». Эмигрантская критика не обошла их вниманием.