В юности Сергей Александрович изучал право и математику. 30 лет от роду он повстречал в Париже Огюста Родена и увлекся скульптурой, через три года он уже выставлялся в Париже – ив Салоне Независимых, и в Осеннем салоне, и в Тюильри.
В годы Первой мировой он устремился под русские знамена, был офицером. В 1924 году на Осеннем салоне парижская мэрия купила для музея Пети Пале бронзовую статую Юрьевича.
Юрьевич занимался не только скульптурой, но и исследованиями в области психологии. Он стал одним из основателей Института общей психологии в Париже.
Князь Феликс Юсупов еще в Петербурге славился своим несметным богатством, утонченным вкусом и не вполне тривиальными любовными пристрастиями. Тем не менее женился он на красивой принцессе императорской крови. И все же самую большую известность принесла молодому князю не роскошь его дворца, не причуды любви и даже не красавица жена, а тривиальное (и при этом не слишком профессиональное) убийство. Князь принимал активнейшее участие в убийстве Григория Распутина.
В эмиграцию Юсупову удалось вывезти лишь часть своего состояния, но и в Париже княжеская чета не утратила блеска своей популярности. Подтверждая это наблюдение, певец Александр Вертинский дает в своих мемуарах лукавое описание четы Юсуповых и их парижской жизни: «Князь Феликс Юсупов, худой и стройный, с иконописным лицом византийского письма, красивый и бледный, открыл свой салон мод. Салон назывался «Ирфе» – по начальным буквам «Ир» – Ирина (жена) и «Фе» – Феликс. Салон имел успех. Богатые американки, падкие на титулы и сенсации, платили сумасшедшие деньги за его фасоны и модели не столько потому, что они были так уж хороши, сколько за право познакомиться с ним, о котором они столько читали в сотнях книг, газет и журналов, – с человеком, убившим Распутина!
Его жена Ирина, бледная, очень молчаливая и замкнутая, с необыкновенно красивым и строгим лицом, принимала покупательниц. Она никогда не улыбалась. У нее были светло-серые печальные глаза и светлые волосы. Она редко показывалась где-нибудь. Сам же Юсупов очень любил общество и особенно людей искусства. В его доме я встречал и Куприна, и Бунина, и Алданова, и Тэффи, и весь балет, и всех художников, и многих артистов…»
Уточню, что салон «Ирфе» славен был не только знаменитым кровавым «подвигом», высоким происхождением и совершенно несметным былым богатством, но и некоторыми находками князя в сфере моды. Как свидетельствует историк моды А. Васильев, успех «Ирфе» позволил тонкому ценителю красоты князю Юсупову получить в эмиграции немало деловых предложений и участвовать в открытии новых парижских ресторанов («Ла мэзонет», «Лидо», «Монрепо»), магазина фарфора и т. д.
Валентин Серов
Портрет Ф.М. Якунчиковой
Я
В конце жизни Марии Федоровне Якунчиковой пришлось жить в Русском доме. Она, как в молодости, до последних дней бродила по лесу, много гуляла, но тем, кому выпадало счастье с ней разговориться, она рассказывала о своих прежних друзьях и родственниках – Мамонтове, Васнецовых, Коровине, Поленове, Серове. Она дружила с Ольгой Книппер-Чеховой, это у нее в имении под Наро-Фоминском жили Антон Павлович Чехов с женой в 1903 году. Господи, да кто ж там у нее только не бывал! В своем имении Мария Федоровна организовала мастерские народных промыслов, художественной вышивки. Она знала всех, и ее знали все. Впрочем, постепенно мир сузился до Русского дома в захудалом местечке Сент-Женевьев, до улицы Коссоньер…
Будущий священник Михаил Яшвиль принадлежал к старому грузинскому (имеретинскому) княжескому роду (в начале XVIII века имеретинский князь Михаил Яшвиль перебрался на русскую службу в Санкт-Петербург). Священник Михаил Яшвиль родился в Туле и окончил Богословский институт в Париже.
О. Михаил Яшвиль был священником в заводском поселке Ромба (на Мозеле), близ огромного металлургического завода. «Пьянство, разнузданность, мрачная беспечность людей, которым терять нечего, – вспоминал митрополит Евлогий о прошлом прихода и о переменах, которые принес в приход новый пастырь. – …Теперь во главе прихода в Ромба стоит священник Михаил Яшвиль, чудаковатый, но прекрасной, кроткой души «батюшка». Авторитетом он не пользуется, и не очень-то прихожане его слушаются, но его любят и с ним ладят. Когда случается ему сказать пастве несколько слов, он говорит не красноречиво, но от всей души».
О. Михаил Яшвиль славился знанием «колокольного строя» во Франции. Это он ездил на фабрику Боля в Орлеан, чтобы заказать колокола на звонницу псковского типа при церкви Успения Богородицы в Сент-Женевьев-де-Буа… Прислушайтесь к ее звону: не слышится ли в нем имя кроткой души батюшки о. Михаила Яшвиля?..