От греха подальше я бросилась наверх. Кухня явно не подходила на роль убежища и, взобравшись по лестнице ещё на два пролёта, упёрлась в чердачную дверь. Мне повезло, и все, обеспокоенные самочувствием Миронова, на время забылио гостье. Дрожа от страха, я забилась в самый дальний угол, мысленно желая, чтобы здоровью Ивана Сергеевича не угрожало ничего серьёзного. Чистосердечие, сами понимаете, обуславливалось не только заботой о дяде Павла, но и переживаниями о целости собственной задницы. Ведь в данный момент единственное, кто гарантирует более-менее продолжительное существование — Арбитр. И, не дай Бог, с ним что-нибудь случится, скорей всего, пристрелят как досадное недоразумение. К тому же ставшее причиной возможной гибели хозяина. Нет, я вполне допускаю и, даже уверена, что за ним числится великое множество славных дел. Но что, если свора не верит в совпадения?
Снизу доносились громкие но, тем не менее, совершенно неразборчивые крики. Слышался топот ног, то и дело прерываемый истошным завыванием скорбящей Медузы Горгоны. Удивившись, почему пережившего покушение гангстера не доставили в больницу, пришла к выводу, что, должно быть, у него есть личный врач и прибудет он с минуты на минуту. Однако доктор почему-то не явился. Наверное, исполнить клятву Гиппократа эскулапу помешали крепкие молодые люди в одинаковой пятнистой форме и вязаных шапочках с прорезями для глаз. Хотя, вполне возможно, что не все они в цветущем возрасте. Но, в любом случае, плотные фигуры, с недвусмысленно направленным на особняк стволами, не способствовали оптимизму.
— Гражданин Миронов! — Раздался усиленный мегафоном голос. — У нас имеется ордер на ваш арест и санкция прокурора Москвы на обыск особняка. Всем, находящимся внутри предлагаю выйти во двор без оружия и с поднятыми руками.
— Мы требуем адвоката. — Крикнул кто-то снизу. — Иван Сергеевич обладает депутатской неприкосновенностью и станет разговаривать только в его присутствии.
Вместо ответа дядечки в масках, словно горох, посыпались через забор. Оставляя на штырях клочки пятнистых штанов и, наверное, оттого ещё больше горя желанием объяснить почему-то потерявшему уважение сильных мира сего Арбитру, куда он может засунуть купленный за немалые деньги депутатский мандат.
С первого этажа хлестнула отрывистая очередь и спецназовцы залегли, прячась за кустами и там-сям разбросанным на подступах к дому статуями.
— Мы свяжемся с советником президента! — Попытались выиграть время, и явно беря на понт, пригрозили снизу.
— Да хоть с самим Путиным. — Рявкнул в мегафон старший группы захвата.
Прижавшись носом к стеклу и, не зная, горевать или радоваться, я с замиранием сердца ждала развития событий.
Мерный стрёкот, похожий на пение сверчка, шелестел над самым ухом. Я попыталась повернуть голову и едва не застонала. Как ни странно, боль прояснила сознание и, зажмурившись, облегчённо вздохнула.
«Слава Богу! Это всего лишь сон»!
Кошмар, посетивший ночью, был поистине ужасен. Я, Мери Райн, выпускница колледжа и гражданка Соединённых Штатов Америки, в результате дурацкой случайности оказалась словно в банке с ядовитыми скорпионами. По непонятным причинам материал больше не нужен лаборатории и их а, заодно, и меня, собираются уничтожить.
Я лежала с закрытыми глазами, вновь переживая страшные события. После того, как из коттеджа начали стрелять, а нападавшие залегли, в ход пошла тяжёлая артиллерия. Сразу несколько человек, достали откуда-то толстенькие трубки, здорово смахивающие не чёртёжные тубусы, столь любимые архитекторами. Но, увы… В намерения суровых мужчин входили отнюдь не созидательные цели. Продолговатые цилиндры оказались гранатомётами, и здание содрогнулось от нескольких взрывов, прозвучавших почти синхронно. Осаждённые не оставались в долгу и, хотя изрядно оглохла, уши залаживало от треска автоматных очередей и редких одиночных выстрелов. Не знаю уж, на чей любимый мозоль ухитрился наступить Арбитр, но донельзя огорчённый визави явно не собирался церемониться. Новых предложений о капитуляции не поступало. Так же, как и требований об участии в прениях представителя славной адвокатской гильдии. Точки на i расставлены, Рубикон успешно перейдён и теперь, за отсутствием поблизости мостов, заигравшиеся взрослые дяди усердно пытались спалить то, что подвернулось под руку.
От последнего попадания лопнули стёкла в чердачном окне и, осыпавшись блестящими осколками, привлекли внимание штурмовиков. Последствия, в виде полного рожка, выпущенного довольно прицельно, не замедлили сказаться. Превратив в щепу потолок, и окончательно загнав душу в пятки. Моля всех святых, чтобы по моему убежищу не шмальнули из базуки, я распласталась на полу. Зажмурившись, и закрыв уши руками, желала только одного — скорей проснуться.
Но, как выяснилось, идти на приступ, никто не собирался. Следующим номером программы стал град снарядов, не причинивших особых разрушений. Вместо этого особняк начал стремительно наполняться едким дымом, явно имеющим нервно-паралитические свойства. К счастью, в горячке боя про чердак забыли, и я подползла поближе к окну, чтобы избежать действия отравы.
— Мисс Райн, к вам посетитель. — Прощебетал звонкий голосок. И, обращаясь явно не ко мне, добавил. — Я же вас предупреждала, что она спит.
«Странно». — Вяло удивилась я. — «Отчего это у Сары так изменился голос? Да и говорит по-русски…»
— Я тихо. — Судя по тембру, ответил молодой мужчина. — Только цветы оставлю, посижу немного и пойду.
Борясь с дремотой, всё же решила выяснить, кто этот наглец, шастающий по женскому общежитию в такую рань. Приподняв одно веко, на что, кстати, потребовалось огромное усилие, недоумённо уставилась на военную форму. Продрав глаза окончательно, увидела, что нахожусь явно не на территории университета Бисмарка, штат Северная Дакота, а в совершенно незнакомой больничной палате. Идентифицировать помещение помогла капельница, воткнутая в левую руку.
— Где я? — Сам собой вырвался вопрос.
— В госпитале. — Просветил всё тот же баритон. И забеспокоился. — Ты что, совсем ничего не помнишь?
Уже собираясь дать утвердительный ответ, подняла глаза и, охнув, сунула в рот кулак и стиснула зубы.
— Миша!
После того, как бандиты потеряли сознание, атакующие некоторое время выжидали. Затем не лестнице раздались шаги, и показался черный силуэт.
— Вот и всё, девочка. — Фигура вышла на свет, и я побледнела, узнав Вадима Игоревича. — Надо отдать тебе должное. — Вытаскивая пистолет, негромко заговорил он. — Ты отчаянно боролась, но — увы… Победить Систему ещё не удавалось никому.
— Против лома нет приёма. — В двери обозначились контуры спецназовца в камуфляже. — Если нет другого лома.
— Занимайтесь теми, кто остался внизу. — Резко приказал куратор. — Здесь я разберусь сам.
— Брось пистолет, майор. — Стягивая маску, не подчинился вновь прибывший. И выплюнул в лицо Вадима Игоревича три простых слова, заставивших того побледнеть. — Служба Внутренних Расследований.
Я и раньше не очень любила ковбойские фильмы. Теперь же — просто ненавижу. Несостоявшийся убийца повернулся всем телом и нажал на спусковой крючок. Два выстрела слились в один. Последнее, что отложилось в памяти — капли крови, брызнувшие в разные стороны. И аккуратная дырочка в высоком, переходящем в лысину лбу.
И я провалилась в спасительное небытие.
— Ты жив? — Одними губами ошеломлённо пролепетала я.
— Как видишь! — Молодцевато расправил плечи Михаил.
— Так… Это правда?
— Смотря что.
— Всё.
— Выходит, так. — Согласился он. И резко сменил тему. Причём, настолько, что перехватило дыхание. — После всего случившегося, я понял только одно.
— Что? — Предвкушая очередную серию упрёков, я, на всякий случай заморгала, призывая слёзы.
— То, что за некоторыми молодыми особами, любящими сунуть нос куда не попадя, нужен глаз да глаз.
— Ты меня арестуешь? — Вскинула брови я. — Имей в виду: Я подчиняюсь юрисдикции Соединённых Штатов Америки.
— Нет. — Он таинственно и, немного смущённо улыбнулся. И, почти дотронувшись губами до уха, прошептал. — ВЫЙДЕШЬ ЗА МЕНЯ?
— Сначала скажи. — Пытаясь выиграть время и собраться с мыслями, покосилась я на него. — Кто, всё-таки, убил Павла Миронова?
— Сергей Смирнов. — Обыденно пожал плечами он. — Дело закрыли через пять дней после преступления по причине смерти главного подозреваемого. Но, давай, все же, попытаемся вернуться к основному вопросу.
Теперь, спустя год, сидя в московской квартире и разглядывая свадебный альбом, честное слово, не могу вспомнить, что я тогда ответила.
Часть вторая
Нельзя ничего сказать о глубине лужи, пока не попадешь в неё.
Глава 1
— Ну, пока! — Мишка чмокнул в щёку и, ласково растрепав волосы, застегнул молнию на куртке.
— До скорого. — Потерянно вздохнула я.
— Не грусти уж. — Он виновато пожал плечами и подхватил объемистую сумку на широком ремне.
— Постараюсь. — Я отвернулась и, что есть силы, заморгала, чтобы не расплакаться.
— Всё, побежал. — Он ещё раз крепко поцеловал, теперь в губы. — Надеюсь, к показу успею. — И, осторожно прикрыв дверь, выскочил за порог.
— Возвращайся скорей. — Еле слышно прошептала я и, несмотря на полное отсутствие обзора, подошла к окну.
Как всегда, смогла разглядеть только угол соседнего дома да слегка тронутые ржавчиной крыши железных гаражей.
Всё-таки плохо оставаться одной. За без малого два года супружества мы, естественно, разлучались. Но, судя по щемящему чувству, в этот раз командировка предстояла непростая. Хотя, как успела убедиться, у мужа не было лёгкой работы. Офицер, в чью задачу входит копание в грязном белье, так или иначе постоянно рискует.
Чтобы не страдать, заварила крепкий кофе и, усевшись под торшером, принялась названивать Элле. Мы познакомились при более чем трагических обстоятельствах. Вернее, за несколько минут до начала очень памятных событий. Следующая встреча тоже оказалась весьма странной. Но, не знаю уж, благодаря так называемому «единству противоположностей», или просто в силу того, что, кроме неё не знала в Москве ни одной живой души, но ненароком возникшая симпатия переросла, если не в дружбу, то во вполне осязаемую привязанность. Спустя шесть месяцев вылившуюся в совместное начинание.