Толком не понимая, о чём речь, Стив попытался схватить меня за руку.
— Мери, девочка моя, ты ищешь впечатлений?
— А что, нельзя? — Я упрямо выставила подбородок.
— Без моего разрешения, ик… — Так и не успев до конца оформить мысль, он стукнулся головой о стол, и захрапел.
— Что он говорит? — Беспокойно поинтересовался русский.
— Поручает написать очерк о ночном дежурстве. — Не моргнув, солгала я.
Почему-то показалось, что не поверил. Но, так как искать подтверждения у привалившегося к стенке Винни Пуха было бесполезно, он через силу улыбнулся.
Чёрт! Не могу вспомнить, как же его зовут!
— Ну, пожалуйста. — Проворковала я. — Вы не знаете, какой он злой с похмелья. И, к тому же, абсолютно ничего не забывает.
Боясь переиграть, тем не менее, приняла очень несчастный вид.
— Знаете что? — Смущённо предложил он. — Давайте, я вам расскажу какой-нибудь занимательный случай. А вы напишете.
— Как можно! — Скрестив пальцы, я изобразила праведное негодование. — Или, вы полагаете, что граждане Великобритании воспитывались на газете «Правда»?
Бессовестная выходка окончательно добила простодушного юношу, и он кивнул. Без особого энтузиазма, естественно, но всё-таки.
— Да ты что, Саша? — Мужик лет сорока с одной большой звездой на погонах почти кричал. — А, если не дай Бог с этой с… дамочкой что-нибудь случится? Неприятностей захотелось?
Я набрала полную грудь воздуха, чтобы достойно ответить на оскорбление. Пусть и не высказанное, однако, надо же поставить хама на место. Но не успела.
— Сергей Павлович! — твёрдо заявил Саша. — Да ей же начальство приказало. Я сам слышал!
— Знаем мы эти приказы. — Покачал головой Сергей Павлович. И резко сменил тему. — Тебе что, медсестёр мало?
Как соотносятся женщины, работающие в госпитале, с ночным патрулированием, так и не поняла. А мой защитник, почему-то покраснев, стал оправдываться.
— Да причём тут это, товарищ майор?
— При том. — Непонятно ответил старший по званию. И пошел на попятай. — Ладно уж… Но, смотри мне! Если что, голову оторву!
— Есть! — Козырнул Саша и, с воодушевлением глядя на меня, произнёс. — Ну, раз уж Сам дал добро, тогда в двадцать три ноль-ноль.
Часов в семь вечера в соседней комнате послышалась возня и, забеспокоившись, что у коллег закончились запасы спиртного, я осторожно заглянула в щёлку. К счастью, волнения были напрасными, и режиссёр с оператором разливали по пластиковым стаканчиками коричневое пойло. Я облегчённо воздохнула и вернулась к себе. Судя по предыдущему графику, через час снова будут дрыхнуть. Так что, ускользнуть успею в любом случае.
Так оно и вышло. В десять забежал Саша и, вопросительно кивнув на прикрытую дверь, заговорщицки ухмыльнулся. Я приложила сжатые ладошки к уху, потешно зажмурилась и, наклонив голову, изобразила глубокий сон.
— Держите. — Он протянул пакет. — На складе сказали, что это первый.
— Какой? — Не поняла я.
— Ну-у… — Он глянул испытывающе. — В армии, как известно, только два размера обмундирования. Слишком маленький, и очень большой.
Ого! Да у нас, оказывается, есть чувство юмора!
Я искренне засмеялась, так как слышала шутку впервые и благодарно погладила его по руке.
— Спасибо большое!
— Пустяки. — Ответил он. — Не в гражданском же вам ехать. — И заторопился. — Ладно, через пятьдесят минут у подъезда.
Едва дверь захлопнулась, я быстренько сбросила джинсы и принялась вертеться перед зеркалом, примеряя обновки. Если честно, Саша немного ошибся, так как размер явно был вторым. Но, поскольку всё в мире относительно, догонять а, тем более, упрекать в ошибке, конечно же, не стала.
Ночной патруль, и впрямь, выглядел делом серьёзным. Во всяком случае, нас ждал не военной расцветки джип, а нечто более основательное. Как объяснил Саша, уродливый монстр, слегка похожий на танк, только без башни и с, вроде бы, восемью колёсами, назывался БМП. Что в переводе на «нормальный общечеловеческий» означало Боевая Машина Пехоты.
— Петров! — Коротко распорядился офицер. — Пересядь, сегодня поведу я.
Малость погордившись, я забралась на соседнее место и принялась крутить головой. Вообще-то, чувствовала себя не очень уютно. Но, скорей всего, в подобных конструкциях об эмоциональной стороне и эстетике дизайна заботятся в последнюю очередь. И всё подчинено функциональности. Люки закрыли и, погасив в салоне свет, тронулись.
Окон, как вы, наверное, догадались, в этой чудо-технике не предусмотрено. Имелись, правда узкие щели но, из-за наступившей темноты, видимость была нулевая.
— Вот сюда. — Саша кивнул на что-то, похожее на водолазную маску.
Я прижалась лицом к резиновому овалу и — о чудо! — мрак уступил место таинственному сиянию. Поначалу смотрела с удивлением на сюрреалистичную картину в чёрно-белых, то есть, извините, зелёно-изумрудных тонах. Но быстро привыкла и всю дорогу не отрывалась от этой здоровской штуки, которую про себя назвала перископом.
Где-то около двух ночи остановились перекусить. Всё тот же армейский рацион. Но, съеденный в необычных обстоятельствах, почему-то запомнился навсегда. Ещё через час, заработала рация, и кто-то спросил «семнадцатого». То есть, то и дело слышались переговоры, но нашей группы они не касались. Саша ответил, что всё нормально и, едва установил плоский аппарат в гнездо, снова раздался вызов.
— Все, кто находится в районе Интернациональной. В квадрате два-четрынадцать перестрелка. — Громко оповестил невидимый голос.
— Понял вас. — Доложил Саша. — Семнадцатый будет через десять минут.
Мотор взревел, и мы со всей скоростью помчались на выручку. Впоследствии, бешеная гонка осталась в памяти как множество резких поворотов, из-за которых чуть не раскроила голову. Кабы не мягкий ребристый шлем, что буквально заставил напялить Саша, точно бы набила, как минимум, пару шишек.
Внезапно затормозив, Саша заглушил двигатель и прижался к прибору ночного видения. Снаружи было спокойно. Выждав несколько минут, он проехал ещё метров двадцать. Задние дверцы с закругленными краями распахнулись, и солдаты бесшумно выпрыгивали наружу.
— Почему на ходу? — Шёпотом спросила я.
— По движущейся цели попасть труднее. — Разъяснил командир.
— Так ведь нет никого. — Удивилась я.
— Почему ты так уверена? — Сурово покосился он. — То, что вокруг тихо — мало что значит. — И, видя моё искреннее недоумение, растолковал. — Это очень подлая война. Никогда не знаешь, откуда ждать удара. И я вполне допускаю, что инцидент со стрельбой могли спровоцировать, в расчёте на беспечность.
— И? — Испугалась я. — И что потом?
— Сдрейфила? — Насмешливо дёрнул щекой он.
— Н-нет… — Стараясь, чтобы голос не дрожал, начала отрицать я.
— Ну и зря. — Не одобрил он. — Бояться, разумеется, не нужно. Но и здоровая доля опасенья постоянно должна иметь место.
Снова заработала рация.
— Семнадцатый, я барсук. Всё тихо. — Отрапортовал кто-то из спецназовцев.
— Понял вас. — Подтвердил Саша. — Где подобрать?
— Пятьсот метров на четырнадцать часов. — Непонятно пояснил боец и отключился.
— Ложная тревога? — Полюбопытствовала я.
— Может да. А, возможно и нет. — Философски протянул спутник. — Здесь ведь параллельно существуют как бы два мира. Днём город находится под властью федеральных войск и местных органов самоуправления. А ночью…
— Что? — Не удержалась я.
— С наступлением темноры просыпается всякий-разный «элемент». — Выделил последнее слово он. — Торгуют оружием, совершаются сделки с наркотиками. Продают рабов.
— Рабов? — Ужаснулась я.
— А ты как думала? — Покровительственно глянул он. — Где смута, там обязательно расцветают всевозможные неприятные вещи. К тому же, бизнес на похищении людей уходит корнями в далёкое прошлое. Исконный народный промысел, так сказать.
Сочтя, что момент подходящий, я осторожно попыталась выяснить хоть что-то о муже.
— Скажи, а тебе имя Михаил Иглов ничего не говорит?
— Нет. — Помрачнел Саша. — А кто он тебе?
На минуту замявшись, всё же рассудила, что глупо в каждом видеть врага. Да и, в конечном итоге, совершенно не собираюсь делать из этого тайну.
— Муж. — Просто сказала я.
— Ты ж, вроде, англичанка. — Вытаращил глаза он.
— Американка. — Поправила я. — Но, одно другому не мешает.
— Ясно. — Почему-то насупился он.
— И ничего тебе не ясно. — Отрубила я. — Тоже мне, рыцарь.
— Извини. — Он виновато заглянул в глаза
— Ничего. — Выдавила я.
— А он кто, твой муж? — Спросил он.
— Репортёр. — Не желая засветиться окончательно, соврала я.
Ведь, слюнявая история о сбежавшем от супружеских объятий борзописце совсем не то, слух о эмансипированной американке, мало того, что вышедшей за российского военного, но и отправившейся на его поиски в Чечню.
— Так он русский? — Настаивал Саша.
— Американец российского происхождения. — Продолжала юлить я, мысленно прося у спутника прощения. — Три недели назад он внезапно укатил по делам куда-то на юг и с тех пор не слуху ни духу.
— Бывает. — Он пожал плечами. — А почему ты решила, что он в Грозном?
— Да нет, это я так. — Притворно зевнула я. — Просто, не успели толком поговорить перед отъездом, вот и теряюсь в догадках.
— Если пропадает западный корреспондент, средства массовой информации, как правило, поднимают панику. — Вслух подумал он.
— Это если есть аккредитация. — Возразила я. — Миша же стрингер.
— Кто? — Не понял он.
— Свободный журналист. — Растолковала я. — Добывает сведения, где только может и продаёт материалы по собственному усмотрению.
— Да уж. — Неодобрительно крякнул он.
— Что, не нравится? — С вызовом спросила я.
— Да нет. — Смутился он. — Каждый зарабатывает, как умеет. По крайней мере, не так, как эти. — Он кивнул, за борт.
— Ну, тогда и не осуждай.
— Больно надо. — Фыркнул он. И пообещал. — Хорошо, я поспрашива