Тормоза ʺсталкераʺ действовали неплохо, только сорок тонн стали и композитных материалов обладают длинным тормозным путем. Несмотря на соответствие ABS, делавшим так, чтобы широкие гусеницы не теряли сцепления, разведывательная машина продолжала двигаться вперед.
В самый последний момент, когда от покрытой уменьшающей радарное отражение сеткой лобовой брони его отделало, самое большее, метра четыре, Фродо отпустил рукоятки тормозов и вместе с велосипедом рванул в сторону. Падая в придорожный ров, он почувствовал удар где-то в области заднего колеса.
Какое-то время он лежал, сунув лицо в сухую траву, слыша лишь тихое тарахтение многоступенчатой звездочки в до сих пор крутящемся колесе. Этот звук смешивался с тихим рыком двигателя ʺсталкераʺ на холостом ходу и связками многоэтажных русских ругательств…
Фродо открыл глаза, поднял голову и выплюнул песок. Колесо. На пробу пошевелил руками, потом ногами. Те были на месте и даже не болели. Горела только стертая кожа на щеке; падая, низушок проехался по мелким камням. Невольно Фродо восхищался словарным запасом и изобретательностью русского.
Он с трудом поднялся, поглядел поначалу на велосипед. Колесо медленно крутилось, было ясно, что центровка у него хорошая. Потом поднял глаза на шершавый борт ʺсталкераʺ, на защищающие ходовую систему фартуки из армированной резины, на плоскую башню, из которой высовывался солдат в черном комбинезоне танкиста. У него было широкое, побагровевшее сейчас от злости лицо с монгольскими чертами.
Русский замолчал, то ли воздуха не хватило, то ли он ужасно удивился увидав низкорослого типа с поцарапанным лицом, который должен был валяться под гусеницами в виде кровавого блина. Фродо воспользовался моментом:
- Как ездишь?! - крикнул он. - Бар-ран! Это разве так выезжают с второстепенной дороги на главную?! Еще немного, и я бы тебя стукнул, и что бы тогда было?
Командир ʺсталкераʺ, похоже, не понял. Он только лишь выдал последнее ругательство, в котором сравнивал Фродо с половым органом крупного морского млекопитающего. ʺСталкерʺ плюнул голубым дымом из выхлопных труб, двигатель рыкнул погромче. Машина тронулась, вывернула, чуть ли не сталкивая низушка в канаву своим задом, после чего перевалил через дорогу, выбрасывая из-под гусениц фонтаны дерна и песка.
Прежде чем механическое чудище исчезло в просеке, коротышка успел показать оглянувшемуся командиру международный жест.
Фродо поднял велосипед, без какого-либо толку осмотрел заднее колесо. Адреналин уходил, низушок чувствовал себя обессиленным, ужасно усталым. Он присел на краю придорожного рва, хлопая по карманам в поисках сигарет. Не нашел, зато вспомнил, как выкидывал пустую пачку. Нужно будет прикупить в Оструви у знакомого барыги.
Он со злостью сплюнул, остатки песка заскрипели на зубах. Нужно двигать, подумал. Нужно двигать, потому что… Что-то вдруг стиснуло желудок. Или возвращаться. Да нет, и так уже поздно. Ведь он со вчерашнего дня находится на той стороне. Он сам и долбаные Белки.
Фродо вытащил велосипед на дорогу, поехал, не обращая внимания на то, что алюминиевый обруч трется о колодку заднего тормоза. На педали жал изо всех сил, разгонялся медленно. Но спешил. Только лишь затем, чтобы собственными глазами увидеть, что не ошибался. Что все вышло по его, что все обещания пошли напрасно. Старый, седой дурак. А ты, Фродо — второй.
- Возможно, ты и прав, - в конце концов сказал Вагнер, когда оба уже успокоились и перестали покрикивать друг на друга. - Наверняка ты прав.
Неожиданно Фродо захотелось выпить. Пускай даже той ногомойки, которую он обычно терпеть не мог. Но ничего не вышло. Вагнер никогда не пил перед выходом на другую сторону. А фродо не был настолько предусмотрительным, чтобы сделать какой-то запас.
- Даже если бы у меня и не было, - охрипшим голосом буркнул он, чувствуя, как пересохло в горле. - Это ко всему еще, все о тебе правда…
Он жестко глянул на Вагнера, который на сей раз глаз не отвел.
- Знаешь, еще до недавнего времени я на тебя рассчитывал. Надеялся, что обо мне не забудешь, позволишь отсюда вырваться. Ведь сам я никак не справлюсь. Рассчитывал… Дурак я был, и как можно было рассчитывать, будто бы ты будешь помнить обо мне… Раз даже о себе помнить не желаешь. Избегаешь ответственности за себя, за ту девушку, которая… Эх, да что я тебк буду говорить, Вагнер. Все это реальность. То, а не то, что ушло когда-то, очень давно. В чем ты уже не виновен. И ты уже никому и ничему не должен. Кроме нас.
Он склонился над алюминиевым столиком, над пластиковыми тарелками, на которых практически нетронутый гуляш уже застыл неаппетитными комьями.
- Ты, Вагнер, ебанутый на всю голову, - прошипел он веджьмину прямо в лицо. - И она ебанутая. И я тоже ебанутый…
Он подвинулся еще ближе.
- Все мы е-ба-ну-тые! - проскандировал коротышка.
Поворот, дорога пошла вверх. Заросли алычи, зарастающие канавы по обеим сторонам шоссе, слева — развалины сожженных домов. До вершины холма метров пятьсот.
Фродо ехал все медленнее, погнутое колесо давало о себе знать; наживая на педали коротышка покачивался в обе стороны. Он не мог понять: то ли у него шумит в ушах, то ли сильно бьется сердце, а может… Сейчас узнает. Только заберется на вершину, откуда увидит перекресток и транзитное шоссе на Вышкув и Варшаву.
Еще несколько десятков метров.
- Не могу я отказать.
Вагнер поднялся от туристического столика, подошел к темнеющему уже окну. Скоро закат.
- Не могу, - повторил он, не поворачиваясь, говоря куда-то в сереющее пространство за окном. - Я должен это сделать, потому что…
- Потому что обещал? - вспыхнул Фродо. - Аванс взял? Потому что кодекс тебе запрещает? Мужик, да спустись, наконец-то, на землю…
Вагнер обернулся. В комнате было темно. Фродо был виден только силуэт на фоне серого, прямоугольного пятна окна. Спрятавшегося в тени лица не было видно.
- Не взял я аванса. Но пообещал. И под конец не сделать не могу, не так, Фродо…
Он прервался, опустил голову.
- Да, ты прав, все это я делаю исключительно для себя… О чем тут, собственно, говорить…
И действительно. У тебя шиза на всю голову, у меня шиза на всю голову. И все остальное уже не важно, даже любовь? Не бойся, Вагнер, вслух я этого не скажу. Дружбу и всех приятелей — побоку. Важен только твой контракт, обязательства не пропустишь. Пожертвуешь всем, что случилось с тобой, как слепой пес в чужой деревне. Исключительно во имя принципов и мечтаний.
Фродо в бессильной злости стиснул кулаки.
Ну а ты сам? - неожиданно отозвалось откуда-то. Ты сам — лучше? У тебя тоже есть свои дурацкие миражи. Ты и сам не сделал всего… Не помог… Занялся исключительно своими делами.
- Фродо, даю тебе слово, что это уже последний раз. - Пламя зажигалки на мгновение осветило лицо. - Спасибо, что все это высказал…
Бензиновый огонек потух. Только жар сигареты, когда Вагнер затягивался, добывал из мрака блеск глаз, скулы.
- Как только вернусь, то…
Голос сломался. Он хотел сказать, что как только вернется, то оправится прямо к ней. Скажет все то, что сегодня услышал, что осознавал, но вот оформить словами не мог. Все, что до сих пор подавлял в себе, запутавшись в сеть иллюзий, мечтаний и обязательств. И конечно же, не подведет приятеля, маленького коротышку, который был ему так близок эти последние годы. Который ведь рассчитывал на него. Но не может он подвести и Кудряша, ведь… Ведь взялся выполнить задание… Ведь он же до сих пор веджьмин, а по свету шастают чудовища.
Он хотел все это высказать, но не мог.
- Как только вернусь… - только и повторил.
Если только вернешься, подумал Фродо.
Вот и вершина возвышенности. Длинная прямая спускается вниз, до самого перекрестка. Уже не надо жать на педали, с возвышения можно съехать по дороге между разрушенными каменными и сложенными из почерневших, старых досок домами, покрытыми замшелой толью. Можно ехать, не крутя педали, слушая громкий грохот, делающийся все более громким. Нужно только быть осторожным, чтобы вовремя притормозить и не въехать на перекресток, через который с воем двигателей и скрипом гусениц проходят тяжелые машины.
Фродо остановился на обочине и с помертвевшим лицом глядел на тянущиеся по дороге на Вышкув танки. Его предположения окончательно подтвердились. Низушок почувствовал, как что-то стекает по щекам; он вытер злые слезы, размазывая кровь со счесанного лба.
Все сходится. Сам он был паршивым аналитиком, Вагнер — упрямым дураком, а генерал Ростиславский — сволочью.
Говоря по сути, все сводилось к пункту первому. Паршивый аналитик. Потому что остальные два пункта обязан предвидеть.
По шоссе бесконечной колонной тянулись танки. Не старые восьмидесятки, здесь шел первый сотр русской армии, приземистые машины, похожие на драконов своим сегментированным, керамическим панцирем, разрисованным в пятна под ящерицу. С зарядными автоматами в нишах длинных, сварных башен, окруженных датчиками и зарядами систем активной защиты ʺАренаʺ, предназначенных для перехвата подлетающих снарядов. Фродо невольно вспомнилось, что, в том числе и с сердечниками из обедненного урана.
За танками двигались транспортеры: низкие, на танковых шасси. БМПТ — Бронированная Машина Поддержки Танков; тяжелые транспортеры для перелома хода боя, плоды опыта Грозного и Украины: с 30-мм пушками, монтируемыми снаружи низких башен, с гранатометами АГС-17 в спонсонах на крыльях.
Фродо выпустил из рук руль, его выкрашенный точно так же, как и транспортеры, горный велосипед свалился на обочину. Коротышка стоял неподвижно, выхлопные газы двигателей першили в горле, глаза слезились от поднятой гусеницами пыли. Да – это хана. Теперь у Фродо была уверенность, это уже не было всего лишь спекуляциями. События ускорялись, армии, принимающие участие в "мирной операции" по "возврату демократии", должны были встать лицом к лицу. У Фродо не было никаких иллюзий в отношении результата. Русские дойдут до Карпат, диспропорция сил по сравнению с увязшими в различных войнах американцами была уж слишком большой. Низушок всдел все это как на ладони, против новейших танков встанут немногочисленные ʺабрамсыʺ и старенькие М60, против устойчивых к обстрелу, сметающих все перед собой лавиной 30-мм снарядов — устаревшие ʺбрэдлиʺ.