бманул. Их, если бы даже они, оставаясь преданными, стали ради него в строй, вы все вместе превосходите числом, а каждый в отдельности – храбростью; вы закалены упражнениями в военных делах и, всегда выстроенные против варваров, привыкли переносить всякие труды, презирать морозы и жару, ступать по замёрзшим рекам и пить выкапываемую, а не черпаемую из колодца воду. Вы закалились на охотах, и во всех отношениях у вас имеются благородные данные для проявления мужества, так что если бы даже кто-нибудь захотел противостать вам, он не мог бы сделать это. Проверка воинов – напряжение, а не роскошная жизнь; взращённые в ней и предаваясь попойкам, они не будут в состоянии вынести ваш крик, а не то что битву. Если же кто-нибудь относится с подозрением к тому, что происходит в Сирии, то он мог бы заключить о плохом состоянии и безнадёжности тамошних дел из того, что те не осмелились выступить из своей страны и не решились задумать поход на Рим, охотно оставаясь там, и считают достижением для своей ещё не прочной власти один день роскошной жизни. Сирийцы обладают способностью остроумно, с шуткой насмехаться и особенно жители Антиохии, которые, как говорят, привержены к Нигеру; остальные же провинции и остальные города за неимением теперь того, кто будет достоин власти, за отсутствием того, кто будет властвовать, управляя мужественно и разумно, явно притворяются, что подчиняются ему. Если же они узнают, что иллирийские силы проголосовали единодушно, и услышат наше имя, которое для них не является безвестным и незначительным со времени нашего управления там в качестве наместника, будьте уверены, что они не будут обвинять меня в нерадивости и вялости и, значительно уступая вам в росте, выносливости в трудах и в рукопашном бою, предпочтут не испытать на себе вашу крепость и стойкость в бою. Итак, поспешим раньше занять Рим, где находится императорское жилище; двигаясь оттуда, мы без труда будем управлять остальным, доверяясь божественным прорицаниям и мужеству вашего оружия и ваших тел».11
Сходка трёх легионов Верхней Паннонии провозгласила Луция Септимия Севера императором, который тут же принял имя Пертинакса, обозначая себя как преемника законного правителя и мстителя за него. Далее Север разослал своих людей в соседние провинции, привлекая командующих легионами на свою сторону. И, надо сказать, это ему полностью удалось. В итоге он обеспечил себе поддержку 16 легионов из Верхней и Нижней Панноний, Верхней и Нижней Мёзий, Дакии, Реции, Норика, Верхней и Нижней Германий. Таким образом, Север изначально получил в своё распоряжение больше войск, нежели имели другие возможные претенденты12. Более того, он сумел договориться с Альбином, направив ему послание, в котором уже как действующий император назначал его цезарем. Альбин, решив, что станет соправителем Севера, оставался на месте, а новопровозглашённый император, подчинив себе все римские владения в Европе, кроме города Византия, повёл войска на столицу13.
Действовал Луций в лучших традициях римских полководцев – решительно, стремительно, разделяя со своими воинами все трудности похода: «Север же, не давая времени для промедления, приказал им снарядиться как можно легче и объявил об отправлении к Риму; распределив средства и припасы на дорогу, он двинулся в путь. Поход он совершал быстро, форсированным маршем и с сильным напряжением, нигде не задерживаясь и не давая времени для передышки, разве что настолько, чтобы воины, немного отдохнув, продолжали путь. Он разделял с ними их труды, пользовался простой палаткой, и ему подавали ту же пищу и то же питье, какие, как он знал, были у всех; нигде он не выставлял напоказ императорскую роскошь. Поэтому он обеспечил себе ещё большую преданность воинов; уважая его за то, что он не только вместе с ними переносит трудности, но первый берет их на себя, воины ревностно выполняли всё».14
Весть о походе Севера на Рим вскоре достигла столицы. Встревоженный Дидий Юлиан стал принимать свои меры противодействия грозному сопернику. Сам он был достаточно опытным полководцем, одержавшим немало побед, но беда его была в том, что в отличие от Севера и Нигера он не располагал боевыми легионами! Со времён Августа на землях Италии не было постоянных войск, исключая преторианские когорты. А они в силу ограниченной численности и отсутствия настоящего боевого опыта (случаи отправки преторианцев на войну за пределы Италии были редки) воинской доблестью никак не блистали. Потому Юлиан с самого начала надеялся исключительно на успешную оборону столицы.
Сенат послушно принял затребованное Дидием постановление, объявлявшее Луция Септимия врагом Рима, а сам город стал готовиться к отражению наступающих войск. Дион Кассий – очевидец, и весьма заинтересованный очевидец, ибо никак он не мог желать успеха Дидию Юлиану, дал очень яркое описание тогдашнему состоянию столицы Империи: «Город в эти дни превратился не во что иное, как в военный лагерь, расположенный словно во вражеской стране. Среди тех, кто занял позиции, царил полный беспорядок, поскольку в учениях участвовали люди, кони и слоны, каждый на свой лад, а остальных охватил великий страх при виде вооружённых людей, которых они ненавидели. Бывало и так, что нас охватывал смех, так как и преторианцы не совершали ничего, что соответствовало бы их званию и притязаниям, поскольку они привыкли к изнеженному образу жизни, и моряки, вызванные из флота, стоявшего в Мизене, даже не знали, как заниматься боевой подготовкой, а слоны, которых обременяли башни, больше не хотели терпеть на своей спине погонщиков и сбрасывали их на землю».15 Беда была в том, что слоны эти содержались в Риме исключительно для торжественных шествий и потому вовсе не желали быть грозными боевыми великанами.
В отчаянии, понимая безнадёжность противостояния легионам Севера, Дидий Юлиан попытался избавиться от соперника, подослав к нему наёмных убийц. Любопытно, что он посылал «мастеров кинжала» и к Песцению Нигеру. Судя по всему, безрезультатно. Попытка устранения Севера также провалилась, хотя среди посланных убийц был и некто центурион Аквилий, известный рядом успешных ликвидаций неугодных сенаторов16. Не удалось и воздействовать на армию Севера сообщением об объявлении его сенатским постановлением «врагом отечества». Послы сената, прибыв в стан наступающих легионов, то ли осознав обречённость своей миссии, то ли получив приличную мзду от провозглашённого императора, выступили перед воинами и горячо поддержали Севера.
Весть об измене посланцев сената совсем удручила Юлиана, и он попытался договориться с противником. По его повелению были казнены убийцы Коммода Лет и Марция. Наконец, созвав сенат, Дидий повелел издать постановление о назначении Севера своим соправителем, наивно полагая, что тот удовлетворится званием цезаря при августе17. На Севера предложение Юлиана, подкреплённое традиционно покорным единогласным голосованием «отцов, внесённых в списки», ни малейшего впечатления не произвело. Более того, он отправил гонцов в Рим, доставивших преторианцам письмо, в котором давалось обещание, что они не понесут никаких наказаний, если выдадут убийц Пертинакса и сохранят спокойствие, не оказывая никакой поддержки Дидию Юлиану. На это послание воины резво отреагировали, постаравшись сразу же выслужиться перед приближающимся к Риму претендентом на Палатин. О своих действиях, как и о бездействии, они немедленно доложили консулу Мессалле. Тот, осознав серьёзность происходящего, сразу же пригласил сенаторов собраться в храме Минервы. Там он сообщил им о подлинных настроениях преторианских когорт. Сенаторы, замечательно осознавая, что не сможет быть императором тот, кого никто не собирается защищать силой оружия, сразу же преисполнились отваги. Как сообщает активный участник этого заседания Дион Кассий, его коллеги «приговорили Юлиана к смерти, провозгласили императором Севера, а Пертинаксу назначили божественные почести»18.
Во исполнение принятых решений к Луцию Септимию Северу Пертинаксу, как он себя именовал, направилась делегация из высших должностных лиц и самых видных сенаторов, дабы поднести ему все знаки достоинства августа19. К Дидию Юлиану же были посланы палачи, быстро и беспощадно прекратившие его жизнь. Сведения о самом убийстве несколько противоречивы, но какая, собственно, разница, кто именно его совершил из посланных сенатом: рядовой воин или же воинский трибун, убийц возглавлявший? Расправа состоялась в самом дворце на Палатине. Дидий Юлиан прожил 6о полных лет, а правление его длилось всего-то 66 дней. Над мёртвым телом убийцы глумиться не стали, а выдали его жене и дочери покойного для достойного погребения. Они и похоронили Дидия Юлиана в усыпальнице его прадеда.
Тем временем Дунайские легионы уверенно продвигались по Италии к Риму. Север не зря приказал своим солдатам снарядиться в поход как можно легче. Это позволило армии двигаться форсированным маршем по 20 миль (30 км) в сутки. В результате в течение 34 дней легионы к 1 июня 193 года достигли столицы Империи. У стен Рима Север узнал о гибели Дидия Юлиана. К этому времени он уже получил от сенатского посольства и постановление, утверждавшее его императором, и все соответствующие знаки достоинства августа. Так что в Вечный Город должен был вступить совершенно законный владыка Империи. Однако Север решил с этим повременить, дабы сначала разобраться с преторианцами. Цену им он знал прекрасно и не обманывался их кажущейся покорностью и готовностью якобы верно служить новой власти. Они убили Пертинакса, замечательно легко отреклись от Дидия Юлиана. Потому обезопасить себя от возможного предательства можно было, только распустив преторианские когорты, покарав предварительно непосредственных убийц Пертинакса.
Действовал Север умно и тонко. Ещё подходя к Риму, он разослал письма трибунам и центурионам преторианских когорт, в которых обещал им полную неприкосновенность, чтобы они убедили воинов беспрекословно повиноваться приказам нового императора. Будучи уже у стен города, Септимий Север отправил уже общее послание всей преторианской гвардии. В нём преторианцам повелевалось, оставив в лагере всё оружие, кроме парадных мечей, выйти в одеждах для торжественных шествий, неся с собой лавровые ветви. Таким мирным строем преторианцы обычно выходили перед императором во время празднеств. На сей раз им было обещано, что после принятия присяги Северу все они останутся на службе, став телохранителями нового властелина Рима. Послание указывало и место, где преторианцы должны были построиться, ожидая приветствия императора. А находилось оно близ лагеря подошедших к столице легионов… И вот, как только преторианцы оказались на назначенном для построения поле, их стремительно окружили солдаты Севера. Для большей убедительности легионеры потрясали копьями, дабы преторианцы и подумать не могли о сопротивлении. При этом, следуя приказу Севера, никого не поражали и не ранили. И вот, когда все когорты оказались пленёнными, новый властелин Империи обратился к ним с трибуны громким и гневным голосом: «Что мы превосходим вас и хитростью, и воинской силой, и численностью соратников, – это вы видите на деле: вы легко захвачены и взяты в плен без всякого труда. Я могу сделать с вами то, что мне будет уг