щё далеко не закрепил за собой новые земли, такое назначение надо признать разумным. И Юлий Лет доверие августа действительно немедленно оправдал. Дион Кассий сообщает, что парфяне чуть было не взяли Нисибис. Но Лет уверенно и умело организовал защиту города и выдержал осаду1. «Благодаря этому он умножил свою славу, будучи и без того замечательным человеком и в частной, и в общественной жизни, и в дни войны, и во время мира». Так оценил этого явно незаурядного полководца Дион Кассий2. Да, Юлий Лет был равно на высоте и на поле боя, и при обороне крепостных стен. Осада Нисибиса затянулась. А тут ещё внезапная смута в Парфянском царстве, принудившая её правителя отвлечься от Северной Месопотамии3.
Против Вологеза IV восстали наместники Мидии на северо-западе Ирана и Персиды – на юге страны, где некогда был центр державы Ахеменидов. Поначалу царские войска добились больших успехов. Разбив поочерёдно мидян и персов, Вологез загнал мятежников в пределы Хорасана (северо-восток Ирана). Но здесь, чрезмерно увлекшись преследованием казалось бы поверженных врагов, царская армия угодила в умело подготовленную мидянами засаду. Застигнутые врасплох парфяне бежали, постыдно бросив табуны своих лошадей. Повстанцы даже загнали правительственные войска в горы4. Вологез, однако, не пал духом. Возглавив остатки своей армии, он сумел восстановить её боеспособность, добрался до верных ему сатрапий, где пополнил свои войска и людьми, и лошадьми, и вооружением5. Мидяне рано торжествовали победу. В новом сражении они были наголову разбиты, царь преследовал их вплоть до побережья Каспия. Более того, на обратном пути он победил и персов, предводительствуемых Папаком, сыном Сасана. Если мидяне были жестоко подавлены, то с персами Вологез пошёл на компромисс. Род Сасана продолжил править в Персиде, вновь признав власть парфянского царя6.
Покончив с мятежами, Вологез IV вернулся в Адиабену. Тамошний царёк Нарсес, в очередной раз усомнившись в могуществе Парфии, в каковое он так недавно вновь поверил, отказался помогать её владыке в войне с повстанцами Мидии и Персиды. Будучи захвачен, он предстал перед Вологезом. Тот немедленно свершил над ним суд, скорый и беспощадный. По царскому повелению Нарсеса утопили в водах реки Большой Заб7.
Тем временем Север энергично готовился к новой восточной кампании. Понёсшая огромные потери в междоусобице армия пополнялась тремя новыми легионами, получившими названия I, II и III Парфянские. Это означало, что формировались они именно для войны с Парфией. У трёх новых армейских соединений была одна и та же эмблема – изображение кентавра. Согласно греческим мифам, полулюди-полулошади были родом из Македонии. Отсюда, думается, вполне оправдано мнение, что набирались легионы именно в этой провинции, а также в соседней с ней Фракии8.
Пока формировались новые соединения и подтягивались войска с западных территорий, император, не мешкая, уже в июле текущего 197 года, прибыл в Брундизий с теми силами, которыми располагал в Италии. В августе Север был уже в Сирии, куда прибыл по морю9. Общая численность римской армии, двинувшейся в очередной парфянский поход, могла насчитывать около 6о 000 человек. Костяк её составили легионы, базировавшиеся в Сирии, – IV Скифский и XVI Флавиев Стойкий. С Севером на Восток приплыли преторианцы, а также части ряда легионов с Запада10, а вновь созданные Парфянские прибыли позднее. Высшие командные посты в императорской армии занимали Гай Фульвий Плавциан, префект претория и в то время очевидный второй человек в государстве, а также военачальники Стацирий Барбар, Луций Фабий Цилон, Квинт Лолий Генциан11.
Парфянский царь столь быстрых действий от римского владыки не ожидал. Сил для решительного противостояния у него не хватало, поскольку междоусобица с Мидией и Персидой принесла немалые потери. Да и из вассальных царств ожидаемые подкрепления не прибыли. Утопление Нарсеса не обеспечило войск из Адиабены. Абгар из Осроены всё время норовил держать сторону Рима как своего более близкого и потому более грозного соседа. А армянский царь Вахаршапат II однозначно стал на сторону Севера. Здесь решающую роль могло сыграть грозное послание императора с требованием права беспрепятственного прохода легионов через армянские земли на Нисибис. Получив таковое, Вахаршапат II заодно согласился и на уступку части своих земель Риму, послал августу богатые дары, деньги и заложников. Наконец, и сам оказался в стане Севера. Возможно, именно его пребывание там, поскольку он был родственником Вологеза IV, и было воспринято как присутствие в римской армии родного брата парфянского царя12. Но это мог быть и действительно царский брат (тоже Вологез), поскольку он уже давно находился в Риме в качестве заложника. Север мог использовать его как желанного для римлян претендента на парфянский трон.
Уже в сентябре 197 года римская армия перешла через Евфрат у города Зевгмы – важнейшей и наиболее часто используемой переправы. Вологез IV не стал дожидаться подхода войск Севера и отступил из Северной Месопотамии в центральные области Парфии13. Эти его действия объяснялись, должно быть, не столько страхом перед мощью римлян, сколько необходимостью предупредить вспышки очередных мятежей в самом царстве. В итоге Север без особых усилий восстановил римское господство в Осроене и Адиабене, освободив Нисибис от осады.
Теперь пред римским владыкой стоял следующий выбор: удовлетвориться достигнутым, закрепив за Империей Северную Месопотамию, не притязая на большее, либо пойти по пути Траяна и Авидия Кассия и вторгнуться вглубь парфянских владений, где захватить Селевкию, Вавилон и столицу царства Ктесифон. На решение императора могло повлиять и то обстоятельство, что отвод Вологезом войск в центральный Иран действительно оказался своевременным, поскольку в Мидии и Персиде вновь начались волнения.
Надо сказать, что и у Рима возникли дополнительные проблемы. Нежданный мятеж случился в Палестине, где восстали иудеи вкупе с самаритянами14. Вот что пишет Павел Орозий о действиях Севера: «Попытавшихся возмутиться иудеев и самаритян он усмирил силой оружия».15 Судя по всему, римляне быстро восстановили порядок в вечно мятежной провинции. Кто непосредственно из римских военачальников руководил там усмирением, неизвестно. Но формальным командованием Север удостоил своего сына-подростка, которого совсем недавно сенат по представлению императора официально утвердил цезарем при августе-отце. Об этом свидетельствует решение «отцов, внесённых в списки» назначить Марку Аврелию Антонину триумф за победу над Иудеей16. Более того, великодушный Луций разрешил юнцу таковой даже отпраздновать, несмотря на необычность ситуации. До сих пор дети полководцев могли принимать участие в триумфах с отцами, но самостоятельно таковых никогда не удостаивались! Север несправедливо лишил этой чести того, кто на деле, руководя военными действиями, подавил бунт.
Любопытно, что тем же 197 годом датируется надпись, обнаруженная предположительно на стене синагоги в Кацыоне в Восточной Галилее: «Во здравие наших господ императоров-цезарей Луция Септимия Севера Пия Пертинакса и его сыновей Марка Аврелия Антонина и Луция Септимия Геты, согласно обету, данному евреями».17 Должно быть, не вся территория Палестины была охвачена этим восстанием, оно носило скорее локальный характер, затронув лишь те земли, где иудейское население непосредственно соседствовало с самаритянами. Последние, как известно, в своё время поддержали Нигера. А поскольку, по настоянию Плавциана, в Сирии Север возобновил преследование нигерианцев, то это и могло подтолкнуть его бывших сторонников на бунт.
Военная экспедиция под номинальным началом юного цезаря Марка Аврелия Антонина, недавнего Бассиана и будущего Каракаллы, похоже, не отвлекла слишком много сил. Потому в ноябре 197 года начался большой поход римских легионов вглубь Месопотамии. При этом Север наверняка опирался на предварительно изученный опыт «лучшего из принцепсов» Траяна. Тогда римский император, зная о безлесности ландшафта центра и юга этой страны, замечательно использовал лесные богатства её севера. Благодаря изобилию там древесины были построены многочисленные суда, позволившие римским войскам успешно наступать вниз по рекам, производя ошеломляющее впечатление на противника18.
Север преуспел в своём походе никак не менее знаменитого предшественника. Вот как повествует об этом Дион Кассий: «Благодаря тому, что построенные корабли были чрезвычайно быстроходными и хорошо снаряжёнными (а лес вдоль Евфрата и окрестная местность предоставили Северу запас древесины в полном изобилии), он быстро взял Селевкию и Вавилон, оставленные противником. Захватив вслед за тем Ктесифон, Север позволил воинам разграбить его целиком и перебил множество людей, а живыми взял в плен около ста тысяч человек. Впрочем, он не стал ни преследовать Вологеза, ни даже удерживать Ктесифон, но ушел оттуда, словно единственной целью его похода было разграбление этого города. Такое решение объяснялось отчасти незнанием местности, отчасти недостатком припасов. Возвращался он другим путём, поскольку древесина и фураж для скота, обнаруженные на прежней дороге, были израсходованы полностью. Из его воинов одни шли пешком вверх по течению Тигра, а другие плыли на судах».19
В походе легионы достигли того места, где Траян приказал вырыть канал для соединения течений Тигра и Евфрата, дабы римские корабли могли быстро переходить из одной реки в другую. Тогда его остановило сообщение о том, что у Евфрата более высокое течение, потому в случае соединения с Тигром он был бы обезвожен. Интересно, что Аммиан Марцеллин сообщает и об усилиях Севера по прорытию этого канала. Описывая поход императора Юлиана Апостата (361–363 гг.) против персов в 363 году, историк свидетельствует: «Отсюда мы пришли к каналу, называющемуся Наармальха, что значит «Царская река»; в данное время в нём не было воды. Траян и после него Север с большими усилиями прокопали здесь большой канал, чтобы, пропустив воду из Евфрата в Тигр, открыть путь для судов».