овалось. Более того, если обратиться к личности самого императора и особенностям его религиозных взглядов, то он мало похож на человека, склонного к конфессиональной нетерпимости. Север – не забудем о его пунических корнях – вряд ли мог быть так же предан римской религии, как идейный гонитель христиан Марк Аврелий. Как справедливо подчеркнул ещё во второй половине XIX века видный французский историк раннего христианства Бенжамен Обэ, Север «по самой природе своей не был фанатически предан грекоримскому полетеизму». Сам дух религиозного космополитизма, заметный с начала правления Луция, мог быть благоприятным и для христианства. С таким подходом солидаризовался крупнейший русский исследователь эпохи гонений на христиан в Римской империи А.П. Лебедев73. Особо должно отметить свидетельство Тертуллиана, современника правления Севера. В третьей главе своего труда «К Скапуле», написанном в 212 году, этот христианский автор приводит такой эпизод времени осады Византия. Когда капитуляция стала неизбежной, предводитель осаждённых префект Цецилий Капелла, обращаясь к христианскому населению города, сказал: «Возрадуйтесь, христиане!»74 То есть, он был уверен, что почитатели Христа полагают Севера доброжелательным к их вере. Не забудем и следующее. При дворе Коммода его возлюбленная Марция вовсе не была единственной христианкой. Её единоверцев было немало среди тех, кто занимал на Палатине различные невысокие должности. В дальнейшем эти люди служили уже при дворе Севера75. Известно сообщение, что кормилицей у Бассиана, старшего сына императора, была христианка76. Это свидетельство Тертуллиана считает вполне достоверным современный исследователь религиозной политики Септимия Севера А.В. Каргальцев77. Отсюда вполне допустимым представляется мнение, что император мог, по меньшей мере, не испытывать к христианам враждебности78. В то же время гонение в Африке совпало с пребыванием зимой 202–203 годов Севера с обоими сыновьями в его родном Лептисе. Отсюда делается вывод, что Луций не мог не знать о произошедшем в марте 203 года на арене Карфагена… Однако, всё же нет оснований говорить о системном гонении на христиан по всей Империи при Септимии Севере. Если бы преследования почитателей Христа действительно проводились согласно эдикту императора, то они никак не ограничились бы лишь Александрией и Карфагеном, да и длились годы. Ничего подобного мы не наблюдаем. Более того, гонителем Севера назвал Евсевий, причём спустя более века после ухода императора из жизни. Тертулиан же (16о – 220 гг.), то есть, современник династии, настойчив в подчёркивании спокойного отношения Луция к христианам79. Да, преследования их были, но никак не связанные с эдиктом Севера о запрете прозелитизма апологетам этой веры80.
Кого же надо рассматривать в качестве инициаторов гонений христианской церкви в те годы? В первую очередь, это легаты провинций. Не случайно Евсевий непосредственным виновником расправ в Александрии называет наместника Египта Лета, как уже указывалось. Возможно, сходная ситуация была и в Карфагене. Порой наместники руководствовались и личными причинами. Так легат Каппадокии Клавдий Иеронимиан разгневался на христиан, поскольку те обратили в свою веру его жену. Нельзя не учитывать, что наместники часто шли на поводу у общественного мнения в своих провинциях. Толпа в амфитеатрах обычно наслаждалась мучениями несчастных, даже некоторое сочувствие к ним от страшной участи жертвы не избавляло. Обратимся к подробностям уже упомянутой расправы над Перпетуей и Фелицитатой в Карфагене. «Их раздели донага, обмотали сетью и в таком виде бросили на арену. Даже толпа пришла в ужас, когда увидела, что одна была совсем ещё юной девушкой, а другая – женщиной, у которой капало молоко с грудей после деторождения. И тогда их вернули и одели в туники без поясов». Британский исследователь Адриан Голдсуорти дал этому язвительный комментарий: «Судя по всему, толпа была счастлива видеть, как одетые женщины были затоптаны насмерть».81
Север, несмотря на отсутствие личной антипатии к христианам, не собирался препятствовать жестоким расправам над ними. Ведь прекращение гонений Марка Аврелия при Коммоде не означало правового отказа от их практики. Да, Север был безжалостен к любому, от кого чувствовал угрозу своей личной власти82. Но вот именно со стороны христианской церкви ощущал ли он таковую? Едва ли, поскольку её в ту эпоху ещё не было. В этом Луция вполне могла убеждать личная практика общения с христианами при дворе.
Есть, правда, версия, что император изменил своё раннее терпимое отношение к почитателям Христа под влиянием префекта Плавциана и знаменитого юриста Ульпиана83. Но первоисточниками она не подтверждается. Согласно сообщению Диона Кассия, Плавциан действительно пользовался необъятным расположением Севера немало лет84. Но вот оснований полагать, что префект использовал таковое, дабы учинить гонения на христиан, нет. Ульпиан, великий юрист, глубоко уважаемый Луцием, выдвинулся на первые роли только в 205 году, став ассесором при новом префекте претория Папиниане, и потому никак не мог влиять на императора в 202–203 годах, когда и случились преследования.
Вернёмся же к пребыванию Севера в родной ему Африке, где его сопровождали супруга Юлия Домна, оба сына и префект претория Гай Фульвий Плавциан. Одной из целей этой поездки предполагалась инспекция созданной в 198 году под руководством Квинта Анисция Фауста провинции Нумидия85. Надо отдать должное доблестному легату: за пять лет он заметно укрепил позиции Империи на её рубежах в Северной Африке. Появились создаваемые с 198 года новые крепости, где стояли римские гарнизоны. В 202 году воинами III Августова легиона в 250 километрах от Лептиса был построен форт Голайя86. Вдохновлённый успехами римского оружия на столь родной и близкой ему африканской земле Север решился лично возглавить поход в Сахару, во владения гарамантов. Этот многочисленный народ, населявший земли к югу от римских владений в основном на территории современной центральной и южной Ливии, уже не раз доставлял римлянам неприятности87. В 2о г. до н. э. бывший оруженосец Гая Юлия Цезаря, ставший при Августе проконсулом провинции Африка, Луций Корнелий Бальб сумел нанести гарамантам серьёзное поражение и овладел их главным городом Гарамой. Добыча была столь велика, что Бальб с соизволения принцепса пожертвовал из неё крупную сумму на украшение Города и ради славы в потомстве88. Далее славный проконсул 27 марта 19 года до н. э. справил заслуженный триумф, ставший последним подобным торжеством, которого удостоился человек, не принадлежавший к императорской семье89.
Но закрепиться тогда на этой земле римлянам не удалось. В правление Тиберия (14–37 гг.), с 17 по 24 год гараманты приняли активное участие в восстании ряда североафриканских племён против римского владычества под предводительством Такфарината. В 70 году Веспасиан был вынужден направить в Африку III Августов легион для противодействия прежде всего гарамантам. В правление Домициана (81–96 гг.) в 89 году царь Мрсис подписал договор с римским императором, согласно которому гараманты обязались охранять торговые пути через Сахару. Они даже позволили римлянам разместить свой гарнизон в Гараме. Но во II веке эти обитатели пустыни восстановили свою независимость. И вот в начале III века в поход против гарамантов отправился Север. Как пишет об этом Аврелий Виктор, «в Триполитании, в городе которой Лептисе он родился, он даже отогнал воинственные племена»90. Считается, что во многом в кампаниях 198–202 годов Фауста и 203 года самого Севера успех римлян обеспечило использование верблюжьей конницы. Для закрепления достигнутого была построена сеть небольших укреплений числом до двух тысяч. Эти успехи в Африке наряду с созданием провинции Месопотамия стали последними завоеваниями Империи.
Для провинции Африка визит семьи императора принес немалые хорошие перемены. Крупнейший её город Карфаген обрёл италийское право, благодаря чему был избавлен от провинциального налогообложения. Такие же права получили Утика и родной Луцию Лептис Магна. Ряд других городов удостоился статуса муниципия. Возможно, такое великодушие Севера связано и с тем, что, прибыв в провинцию впервые за годы своего правления, он обнаружил там едва ли не на каждом шагу свои статуи и посвящения себе, а также изображения Юлии Домны и своих сыновей. Не была забыта и первая жена императора Пакция Марциана, также уроженка Лептиса91. Наверняка с удовольствием принцепс лицезрел скульптуры своих родителей и деда. Ну как было не оценить такую преданность земляков и не вознаградить их самым великодушным образом? В провинции началось активное строительство. Понятно, что особое внимание было уделено Лептису. Там вырос новый форум, появилось много общественных зданий, через всё городское пространство проложили широкий – 18 метров – проспект с колоннадой по обеим сторонам. Не зря земляки императора воздвигли к его приезду триумфальную арку в Лептисе.
1 Дион Кассий. Римская история. LXXV. 9 (1).
2 Там же. LXXV. 9 (2).
3 Чернявский Станислав. Парфянская империя, с. 222.
4 Там же.
5 Там же.
6 Там же, с. 222–223.
7 Там же, с. 223.
8 Дандо-Коллинз С. Легионы Рима, с. 517.
9 Савин Н.А. Военная история…, с. 316.
10 Там же, с. 316–317.
11 Нельсон Кэрол Дибвойз. Парфянское царство, с. 164.
12 Дион Кассий. Римская история. LXXV. 9 (3).
13 Дандо-Коллинз С. Легионы Рима, с. 517
14 Орозий. История против язычников. VII. 17. 3.
15 Там же.
16 Элий Спартиан. Север. XIV. (7); Birley A.R. Septimus Severus…, р. 135; Pummer R. Early Christian Autors on Samaritan and Samaritanism: Texts, Translations and Commentary. Tubingen, 2002, p. 185.